Немного о маленьких девочках

Легко любить, когда тебе двадцать лет или даже меньше. Легко обнять весь свет, когда еще не представляешь, как сильно равнодушно он обжигает восторженных мотыльков, легко рассуждать о проблемах мироздания, когда ни с одной не сталкивался лицом к лицу. Легко дышать, когда тебе восемнадцать, легко — просто жить и не оглядываться по сторонам. За спиной у Реборна осталось слишком много лет, чтобы верить в восторженную привязанность маленькой девочки. Да и сам он испытал уже немало бед и боли из-за сердечных чувств, успел в них разочароваться, привыкнуть к мысли, что эта сторона жизни его больше не интересует. Были женщины, да, был отдых на день или даже на пару дней, но прислушиваться к замиранию собственного сердца Реборн более не желал, отчаянно избегал этого. Зачем Тсунаеши упомянул про привязанность Сайко? Порой аркобалено проклинал интуицию собственного ученика, работавшую в том числе против наставника. Не видеть счастливый блеск в глазах Сайко было невозможно. Реборн ежедневно наблюдал за тем, как это смешное чудо с яркой, попугаистой внешностью, вызовом всему миру на лице и огромным сердцем внутри, расцветает в его присутствии. Аркобалено видел, как Сайко взрослеет ради него, как она из бесшабашной девчонки, готовой сложить голову ради глотка адреналина, превращается во вдумчивую, привлекательную девушку — и ему, черт побери, льстила эта метаморфоза! Тсуна был прав — ему нравилась Сайко, он видел ее потенциал, ее силу как киллера, знал о планах Занзаса в отношении этой девушки. Она была воплощением неожиданности — всем тем, что так ценил Реборн в этой жизни. Она уже крепко вписалась во всю их компанию, была посвящена в большинство планов Вонголы, с ней считались и ей доверяли. И при этом она оставалась такой трогательной и прямо-таки напрашивающейся на защиту, в ней оставалось слишком много мягкости и наивности, и она, в отличие от многих, умела любить по-настоящему. Реборн прекрасно понимал все это, но, не желая менять что-либо в своей жизни, боясь вновь оступиться и испытать боль, как это случилось с Луче, не желая открывать свое сердце, прятался от Сайко, порой открыто избегая девушку, чем причинял ей сильную боль. Наверное, если бы в Намимори не приехала Бьянки, аркобалено так бы и не решился принять Сайко, принять себя и переступить через застарелые фобии. Однако Бьянки приехала в Намимири. Как всегда, прекрасная, ухоженная, опасная и уверенная в том, что является любовницей Реборна и скоро выйдет за него замуж. Откуда она взяла эту фантазию, было непонятно, ведь когда они впервые познакомились, аркобалено еле доставал девушке до колена: ни о какой любви или страсти там и речи вестись не могло. Но Бьянки всегда была упрямой и немного странной, к тому же охотно верила в собственное воображение, а о ее ревности можно было складывать целые легенды — и они, даже самые невероятные, не слишком сильно отличались бы от действительного положения вещей. Итак, Бьянки, оказавшись в городе, первым делом, конечно, навестила Маму, рассказала ей последние новости, насладилась вкуснейшей и почти неопасной для женской фигуры выпечкой, а потом отправилась к Реборну. Это была обычная тренировка, аркобалено сражался с Тсунаеши, оба выкладывались по полной и мало понимали, что творится вокруг, но Сайко сидела рядом, наблюдала за ними и подбадривала, весело хлопая в ладоши. Как дамы все поняли с первого взгляда — вот секрет. Возможно, сработала пресловутая женская интуиция, возможно, по мафиозному миру циркулировали слухи, о которых Реборн не знал: не зря же Верде стартанул в Намимори. И все же Бьянки сразу же поняла, что Сайко — ее соперница, и решила вопрос кардинально, как и положено Ядовитому Скорпиону. Бьянки отправила девушку за вечерним ужином. Дело происходило дома у Мамы, где никто и никогда не ожидал от других подвоха, за исключением, может быть, Тсуны, чей завтрак регулярно утаскивали. Бьянки подменила чай Сайко, впервые в жизни замаскировав результаты своей работы так, чтобы их не было видно. Когда девушке стало плохо, Реборн едва не сошел с ума от беспокойства. Он волновался за ее состояние так, что впервые в жизни сказал немало грубых слов Бьянки, отогнал всех от девушки и лечил ее собственным пламенем, планомерно выводя яд. Аркобалено смотрел на побелевшие губы Сайко, на ее застывшее фарфоровой маской усталое личико и думал о том, что это он во всем виноват. Он оттягивал очевидное, не желал принимать неизбежное, в результате чего девушка, которую он — да! — успел полюбить, оказалась под ударом. После завершения лечения Реборн первым делом серьезно поговорил с Бьянки и очень сухо, доступно и безапелляционно сообщил ей, что он в ее игру больше играть не намерен. Сестра Гокудеры не стала делать из этого трагедию: она безразлично пожала плечами, устав за это время от обвинений и укоров, и сказала, что ей не очень-то и хотелось, просто было интересно играть в игру с Реборном и свадьбой. Порой Бьянки становилась совершенно невыносимой в своем легкомыслии, за которым скрывалась не одна сотня демонов, но Реборн верил в то, что девушка говорит правду. В конце концов, они виделись всего несколько раз в жизни, так что о неземной любви со стороны Ядовитого Скорпиона речи вестись не могло: не с ее влюбчивостью. Закончив, наконец, с Бьянки, Реборн под невыносимо понимающим взглядом Тсунаеши вернулся в комнату к Сайко, не забыв показать зарвавшемуся ученику кулак. Оказавшись на месте, он устроился поудобнее рядом с изголовьем и приготовился ждать, внимательно наблюдая за тем, как румянец постепенно возвращается на щеки девушки, а ее дыхание становится более ровным и глубоким. Честно говоря, Реборн мало что знал об этой маленькой, но удивительной девочке, но собирался исправить это упущение. Когда Сайко проснется, Реборн обязательно расскажет ей о том, что у него на сердце. И ни одно нахальное лицо тех, кто столпился под дверью, не смогут им помешать. Думая об этом, аркобалено склонился над девушкой и коротко поцеловал ее в губы. «Просыпайся, Сайко…» — Ммм… — девушка удивленно повернулась и едва не упала с постели, но оказалась в руках Реборна и отчаянно покраснела. Теперь она очень походила на растрепанного котенка и казалась аркобалено самым милым существом. — Люблю тебя, — он выдохнул эти слова почти не слышно, но она все равно разобрала их звучание в застывшей тишине. Вот теперь мир обоих снова стал цельным.