Длинные, затемненные мраком комнаты, которые укаткой разрывали едва живые свечи, вставленные в золотые подсвечники. Фарфоровая посуда с плохо прожаренным мясом, пустой бокал и белоснежная салфетка под тарелкою. Унылое скучное место, в которое я пошел бы, как минимум, в последнюю очередь из всех возможных, эта нарочно наигранная атмосфера трапезы, более похожей на последний обед перед расстрелом, была весьма не кстати, когда ты знаешь, что тебя будут «допрашивать».
— Я рад приветствовать вас здесь… — наконец, тишина, как и тьма, была разорвана притворно-сладким голосом, доносившимся откуда-то сверху, и, если поднять голову кверху, то можно было разглядеть несколько высоких ступеней, на которых расположились округлые столы, за которыми расположились едва заметные фигуры людей.
— Тх…! К чему вся эта притворная шушера?! Может перейдем к суду, да, и отпустите меня?! — особого уважения к высшему суду я не испытывал, да и простого тоже, но вот сидевшие подле меня люди были явно несогласны с моей точкой зрения, что особо выразил хлопнувший по столу кулаками мужчина.
— Да как ты смеешь…
— Тихо! — мужчина замер, его лоб покрылся испариной, а глаза дрогнули. Он склонил голову и медленно сел обратно на свое место. Не то, чтобы и я испугался довольно сильного голоса с вершины этого зала, но даже по моей спине невольно пробежали мурашки.
— Так мы начнем суд или я свободен? — переборов зарождающейся во мне страх, я снова подал голос, выражающий возмущение и неуважение к совету.
— Нам понятно твое недовольство и неуважение к нашим традициям, но, что бы ты не думал, мы не суд. Правда всегда одна, меняются лишь языки трактующее ее: для кого-то здесь ты — воплощение зла, которое надобно уничтожить, для кого-то просто мальчишка с огромной силой, для кого-то семья, а кто-то считает тебя оружием… Что ж, они все правы лишь в одном — судьба наделила тебя великим даром, силой, которая съедает тебя изнутри; эта сила весьма велика и опасна, она растет с каждым днем, готовясь разорвать свою оболочку и уничтожить наш мир… Мы наблюдали за тобой последние годы, наблюдали за силой. Да, ты многому научился, но сила выше тебя, и ты это знаешь. Многие здесь хотят твоей смерти, дабы избежать смерти своей, и ты это знаешь, но не мы в праве лишать кого-то жизни, пусть и во благо. Нам остается лишь одно — предложить тебе выход, который, возможно, поможет тебе, а возможно убьет. Решать тебе.
— Согласен! — эта болтовня сильно изматывала, и я хотел поскорее со всем закончить. Я прекрасно понимал, что если откажусь от предложения, то долго не протяну: если меня не убьет кто-то из находящихся здесь, то, как и было сказало, это сделает моя сила. И правда: вспоминая последние события, даже я видел, что эта сила выходит из-под контроля, она съедает меня, вбивая в мою голову ложные мысли, ложные чувства, которые заставляют меня быть единым с ней, считать себя ее частью. Долгое время я не ел, не пил, даже не дышал — моя сила заменяла мне все, включая и чувства… Нет, моя ли эта сила?
— Это врата «Хаоса», они ведут туда, где была рождена твоя сила, они приведут тебя в небытие… — погруженный в свои мысли, я не заметил, как все вокруг поменялось, как люди исчезли, а я и какой-то невзрачный мужчина стояли у порога полупрозрачной арки, которая вела в кромешную тьму. Зеленное свечение, исходящее от искажения внутри арки, казалось мне знакомым и довольно теплым. Она притягивала и усыпляла меня, вызывая странное чувство, которое взывало меня сделать шаг навстречу той тьме, что за ней. — Если ты войдешь туда, ты познаешь многое и станешь сильнее настолько, чтобы контролировать свои силы… Но это нелегко: многие входили туда, но возвращались единицы. И еще, ты должен знать кое-что. Все, кто вошел туда, имели цель в жизни, огонек, который вел их по миру тьмы и страха, позволяя найти путь назад, те же, чей огонь был недостаточно силен, просто исчезали, получая ложное тепло.
— Ложное тепло… — слова вокруг меня исчезали, и, как бы я сильно не старался, поймать хотя бы пару из них, они все пропали в неведомой пустоте, что манила меня. Зеленый свет… он так приятен… Нет! Мой разум расплывается, и я не… Я не могу концентрировать свое внимание.
— У тебя же нет огн…
«Что? Что он говорит, что происходит? Где я? Ну же, ты знаешь, нужно просто вспомнить!» — но это все не поможет. Приятное тепло, оно… обжигает мою кожу. Тьма взывает ко мне, и я не могу противиться, я вхожу…
***
Он сделал последние шаги на встречу небытию, и плывущее отражение зеркала, вставленное в огромную арку, полностью поглотили его, оставляя от его тела лишь небольшие зеленные кусочки, которые спешили рассеяться, достигая зеркальных краев. Небольшая рябь, пробежавшая по стеклу, вернула зеркалу его истинную форму. Вот теперь можно отчетливо разглядеть в нем отражение седого старика в белом одеянии и пустой белой комнаты без дверей и окон. Старик тяжело вздохнул и, проведя рукой по седой бороде несколько раз, развернулся и хриплым голосом произнес:
— Врата закрылись… Значит, это конец, он больше не вернется.
***Конец***
