Визит королевы

      Весть о прибытии на Медвежий остров королевской четы застала сира Джораха Мормонта только вечером, хотя еще накануне местные жители живо обсуждали грядущие торжества. На памяти самых древних стариков правители Семи Королевств ни разу не посещали маленький каменистый участок суши в холодном море. Последней знатной персоной, ступившей на этот берег, был Эддард Старк, лорд Винтефелла, Хранитель Севера. Повод, правда, для его визита был безрадостный - будущий Десница короля собирался предать суду лорда острова, бежавшего с женой на юг и запятнавшего честь своего рода низким преступлением. С того времени минуло уже столько лет и событий, практически стерших из памяти островитян эту историю… И сейчас, после долгих дней и ночей Великой Войны, которую сир Джорах прошел с начала и до конца, сражаясь вместе с Дейенерис Бурерожденной и вместе с ней принеся победу и мир в Семь Королевств, ни у кого не было желания вспоминать об этом. Ибо прегрешения человека ничто по сравнению с холодным ужасом самой смерти.       Мать Драконов, как продолжали называть Дейенерис, и ее супруг, Король Севера, также сохранивший в устах людей свое прежнее имя, своим приездом на Медвежий остров собирались отдать дань уважения и благодарности Леди острова, юной Лианне Мормонт, двоюродной сестре Джораха. Когда – то она, еще будучи десятилетней девочкой, сохранила верность дому Старков, поддержала своего сюзерена в войне с узурпировавшими Север Болтонами, в конце концов, первая назвала Джона, тогда еще Сноу, своим Королем. Во время Великой Войны по его приказу Лианна осталась на острове, чтобы поддержать своих подданных, перенесла все лишения, голод и холод, наравне с крестьянами, рыбаками и охотниками добывала скудное продовольствие. Она сохранила остров, большая часть его жителей дождалась окончания войны.       Эта гордая и сильная духом взрослая уже девушка несколько лет назад встретила в большом зале фамильной усадьбы Мормонтов преклонившего перед ней колени кузена, заметно потрепанного войной и нелегкой жизнью. Он все же вернулся домой и просил у нее разрешения остаться на родине. По бесстрастному лицу Лианны сложно было понять, рада ли она встрече с единственным оставшимся у нее родственником, испытывает ли к нему неприязнь или презрение. Хотя ее мать никогда не рассказывала о своем злосчастном племяннике, нашлись люди, поведавшие Лианне историю его бегства и бесчестия. Как бы то ни было, Леди острова выслушала сира Джораха, было заметно, как она старалась отводить взгляд от старого, но заметного шрама на щеке рыцаря. Губы ее не дрогнули в улыбке, взгляд не потеплел, но Лианна разрешила ему остаться. Ибо война искупает все.       Мормонт поселился в небольшом деревянном доме на пригорке, откуда издали было видно море. Годы походной жизни сделали его привычным и ко сну на голой земле и к скудной пище, которую приходилось добывать самому, поэтому собственная крыша над головой, возможность развести огонь в очаге, спать на настоящей кровати, а главное – находиться и чувствовать себя дома - были для него настоящей роскошью. Джорах не нуждался в слугах, но из уважения к памяти отца взял в помощники внука оруженосца Старого Медведя, тихого паренька лет семнадцати Родрика, единственного из своей семьи выжившего после войны. Родрик с готовностью начал было заготавливать дрова и сено для лошадей, наводить порядок в давно стоявшем без хозяина жилище, но Мормонт быстро умерил его хозяйственный пыл и начал обучать бою на мечах и держаться в седле получше, чем куль муки. Юноша оказался способным учеником, кроме того, привел еще нескольких парней из рыбацкой деревни, которые захотели поучиться боевому искусству у настоящего рыцаря.       Так и проходили дни сира Джораха: с утра он тренировал молодежь, потом отправлялся охотиться или бродить вдоль берега моря. Он подолгу пропадал в лесу, наслаждаясь каждым вдохом влажного терпкого хвойного аромата, каждым шагом по мшистой земле, каждым звуком лесной чащи. У моря в погожие дни он также мог находиться часами, прогуливаясь по побережью, вглядываясь в темные волны, вспоминая, как еще мальчишкой сбегал из усадьбы дурачиться в воде с рыбацкими детьми даже в холодные дни. Сейчас бы он, пожалуй, по доброй воле в воду не вошел бы.        Он не много общался с кем – либо, в основном – с рыбаками из ближайшей деревеньки да с охотниками. Леди Лианна ни разу не навестила его, даже после приглашения, раз и навсегда обозначив между ними дистанцию. Джорах не особенно расстраивался этому – он не помнил двоюродную сестру даже маленькой девочкой и сейчас не испытывал к ней никаких родственных чувств. Это, однако, не мешало ему искренне уважать Леди острова и быть готовым выполнить любое ее распоряжение.       С каждым днем, проведенным на Медвежьем острове, в сердце Мормонта все прочней поселялись покой и умиротворение. Полученные на войне раны зажили и уже не давали о себе знать, он почти физически ощущал живительную силу родной земли. В некоторые мгновения, особенно проведенные в лесу, ему казалось, что он и не покидал родные места, не было в его жизни своенравной Линессы, бегства в чужие края, Великой Войны, что вот так и провел он все годы на острове, охотясь и обучая ратному делу молодых бойцов.       Было лишь одно «но», ради которого он никогда не отказался бы от своего прошлого, каким бы горьким оно ни было. Дейенерис Таргариен, его Дейенерис, которую он впервые увидел в доме пентошийского вельможи – юную, робкую, запуганную и прекрасную. Это он помогал ей свыкнуться с жестокими обычаями дотракийцев, изучать их язык, позже – был ее опорой в долгих странствиях по Красной пустыне и путешествии по Заливу работорговцев. Это он являлся ее первым советником, мечом и щитом, неоднократно спасая жизнь своей королевы и завоевывая для нее города.       Джорах так надеялся, что его двойная игра не раскроется, ведь он полюбил Дени по – настоящему, отказался от возможности вернуться домой гораздо раньше, был готов взять ее в жены и уехать хоть на край света… После позорного изгнания из Миерина ему так и не удалось оказаться вблизи своей Королевы, говорить с ней, прикоснуться к ней. Он видел Дейенерис несколько раз издали, когда она перед очередными наступлениями объезжала свои войска. Сердце Мормонта в те моменты рвалось на части, рвалось к ней, и в то же время он понимал, что лишь своим мечом, своей кровью и, возможно даже, жизнью сможет искупить вину перед ней. Что он и сделал, сохранив, однако, жизнь.        После Великой Войны Джорах хотел предстать перед королевой, он готов был к любому ее решению, лишь бы снова оказаться рядом, заглянуть в фиалковые глаза, хотя бы издали почувствовать аромат ее духов, услышать голос, произносящий пусть жестокие слова. Но что – то неожиданно для него самого воспротивилось этой попытке. Всего за несколько дней к Мормонту пришло осознание того, что он должен отпустить Дейенерис из своего сердца, оставить все помыслы о ней, помогавшие ему выжить в многочисленных боях, в уже завершённой главе своей жизни. И дело не в том, что у королевы теперь появился муж, молодой, красивый и отважный, не в том, что прошло время, за которое Дени расцвела еще краше, а Джорах постарел, и что она завоевала - таки Железный трон, а он оставался всего лишь безземельным рыцарем. Нет, это было ощущение чего – то безвозвратно утерянного, и наверно самого прекрасного, что произошло в его жизни. Но только когда родившиеся после войны мальчишки уже вовсю скакали верхом, а девочки учились у своих матерей шить, он смог вспоминать Королеву Дейенерис без боли.       И теперь, когда наконец мир уже почти воцарился в душе Джораха Мормонта, новость о прибытии на Медвежий остров королевской четы заставила его дрогнуть. Визит должен был продлиться всего неделю, в течение которой правители должны были проживать в предоставленной им леди Лианной усадьбе Мормонтов, обсудить с хозяйкой острова насущные дела и после положенных торжеств выслушать прошения местных жителей. Собственно, все эти обязанности взял на себя Джон Таргариен, который лучше знал нужды Севера. Молодой жене он предоставил возможность объехать остров, познакомиться с суровой, но завораживающей природой этих мест, пообщаться с жителями.       Соблазн просить аудиенцию у Королевы вновь поманил Джораха, ведь сейчас Дени оказалась так близко, сама приехала на остров, и в этом можно было бы увидеть руку Судьбы. Но… у Мормонта было несколько дней обдумать такую возможность. Однажды за это время Джорах посетил Большую усадьбу, чтобы изложить свою просьбу королю. Он на удивление тепло был встречен своей кузиной - Лианна сидела по правую руку короля, выслушивая вместе с ним прошения посетителей. Она словно светилась изнутри, на губах играла улыбка, преображавшая точеное лицо девушки, и становилось очевидным, что Леди Медвежьего острова просто невероятная красавица.       Но Джорах не заметил этой метаморфозы со своей родственницей. Он смотрел лишь на Короля Севера, словно оценивая спутника жизни той, с кем ему не суждено было быть вместе. Вблизи Джорах видел короля Таргариена впервые. Строгое, с правильными чертами, лицо северянина было бесстрастным, но, как показалось Мормонту, с тенью скорби. Скорби по тем жизням, что унесла война, и еще большему числу жизней, покалеченных перенесенными страданиями, утратами близких, постоянным страхом за жизнь, по его собственным убитым предателями братьям и дяде, по матери и отцу, которых он никогда не знал, своей безрадостной юности и, в конце концов, по бойкой рыжеволосой девушке, тоже навсегда покинувшей его. Слухи о единственной и утраченной любви Джона Таргариена произносились шепотом, но все же произносились.       Король выслушал Джораха, согласился удовлетворить его просьбу, подав знак секретарю составить соответствующий указ, и когда рыцарь в поклоне поблагодарил его, произнес: - Я знал вашего отца, сир. Он был великим воином, я глубоко уважал его. Для меня честь носить меч семьи Мормонт. - Благодарю за добрые слова о моем отце, ваше величество, - ответил Джорах, и на душе у него потеплело. Он, снова поклонившись королю, уже было хотел уйти, но Джон вновь обратился к нему: - Мой близкий друг, ныне Великий мейстер Тарли, был рядом с вашим отцом в последние минуты его жизни… Лорд – командующий перед смертью сказал, что прощает вас и … - тут король замолк. Да, Джиор Мормонт завещал своему единственному сыну надеть черное во искупление его грехов, но какой смысл говорить об этом теперь, когда Стена давно разрушена, а Ночной дозор стал легендой. - Благодарю вас, ваше величество, - вновь проговорил Джорах дрогнувшим голосом: напоминание об отце, простившем его перед смертью, произнесенное этим молодым, но очевидно, уже очень мудрым королем, растрогало рыцаря до глубины души.       Королевская неделя, как уже назвали местные жители время, проведенное на острове Таргариенами, уже подходила к завершению. Оставался один единственный вечер, и наутро царственная чета должна была отплыть на Большую землю. Сомнения и желание все – таки увидеть Дейенерис не покидали Джораха и в этот поздний уже час. Однако, все неожиданно решилось само собой. Со стуком вошедший в небольшую спальню Мормонта Родрик нерешительно произнес: - Сир, тут вам послание, вроде как из Большой усадьбы… Я сказал посыльному, что поздно уже, завтра передам, но он говорит, что Вы должны прочесть это непременно сегодня.       Джорах взял письмо из рук юноши, и сердце рыцаря заколотилось, заглушая все существующие звуки. Знакомый легкий почерк… Ему велено немедленно явиться в усадьбу, в покои королевы. Простояв в оцепенении на несколько мгновений, Джорах засуетился. Он приказал Родрику найти свою одежду поновее и понаряднее, взялся было за оружейный пояс, но бросил его – не идти же к королеве с мечом, провел рукой по щеке, вспомнив, что не брился несколько дней и взялся за лезвие. «Значит, мне все же суждено увидеть ее еще раз», - проносилось в его мыслях снова и снова. Несмотря на годы, которые Джорах старался вспоминать о Дени хотя бы не ежечасно, и, как ему казалось, добился этого, оставил в прошлом чувства к ней, он не мог поручиться за себя, не вспыхнет ли в нем давнишняя любовь с новой силой. Поэтому – то он и не пошел к ней сам… Но приказ королевы есть приказ королевы.       Красивая смуглая девушка проводила рыцаря в покои Дейенерис. Был уже поздний вечер, в небольшом, с низким потолком помещении огонь горел лишь в камине, но и его хватало, чтобы осветить комнату. Джорах едва не проглотил собственное сердце, прыгающее в груди в бешеном ритме, когда увидел знакомую тонкую фигуру в светлом платье, рассыпанные по хрупким плечам серебристые волосы, такое родное лицо. - Ваше величество … - хрипло произнес он, слегка помедлив.       Королева ответила не сразу. Она смотрела на своего рыцаря, с грустью отмечая изменения его внешности, которые оставили и время, и битвы. Джорах был на исходе пятого десятка. Несмотря на многочисленные ранения, полученные и до, и во время Великой войны, он не утратил свою стать и физическую силу. Да, Дени не могла не заметить седину в его редеющих волосах, старый, уродливый шрам на левой щеке, морщинки вокруг глаз и рта, небольшую хромоту… Но все же это был Джорах, ее верный Медведь. Или все – таки неверный? Этот вопрос помимо воли королевы заставлял ее задумываться почти все время, что она провела на Медвежьем острове. Дени помнила, что это родина Мормонта, его дом, который когда – то обещала ему вернуть. Но ведь и он когда – то клялся ей в верности, а на деле оказался предателем.       После изгнания Джораха из Миерина, Дейенерис ничего не знала о рыцаре, и, хотя часто вспоминала своего бывшего советника, ощущала необходимость в его поддержке, его мнении, всегда отличным от ее собственного, не предпринимала никаких попыток собрать сведения о нем. Тирион Ланнистер упоминал о Мормонте вскользь, но в подробности никогда не вдавался, очевидно, воспоминания не являлись приятными.       А потом была Великая война, был брак с северянином... От ее мужа до сих пор словно веяло холодом и печалью. Черный принц, назвала она про себя Джона Таргариена, когда впервые взглянула на молодого воина. Привычка носить одежду цвета вороньего крыла осталась у короля еще со времен его службы в Ночном Дозоре, сейчас же Дени виделся в этом вечный траур. Только прибыв на Медвежий остров, она узнала, что Джорах прошел всю войну, сражаясь в ее войсках и теперь живет здесь.       Наконец, королева нашла в себе силы ответить: - Здравствуй, Джорах…       Они одновременно сделали шаг навстречу друг другу, и наверно обнялись бы – ведь война искупает все, но отчего – то также одновременно остановились. - Я думала, ты придешь повидать меня, Джорах Мормонт, - в голосе Дейнерис невольно прозвучал упрек. – Я думала, тебя нет в живых. Леди Лианна сказала, что ты вернулся сюда после войны.       Джорах не сразу нашел, что ответить, он все еще был слишком взволнован тем, что Дейнерис в принципе вспомнила о нем и даже позвала к себе. - Ваше величество… Дейенерис… В последний раз вы обещали обезглавить меня, если я покажусь вам... - Неужели ты думал, что после того, что произошло, после войны, Великой Ночи, после всего - я прикажу тебя казнить?! - Дени повысила голос почти до крика, но потом добавила тише: - Какой же ты глупый… - Простите, ваше величество, - Джорах в этот миг действительно почувствовал себя глупцом, упустившим свою мечту. Как будто в течение нескольких лет не пытался добиться ее любви, не ощущал почти физическую боль в сердце, думая о ней, будто не было его многих бессонных ночей, когда вспоминал жестокие и несправедливые ее слова, не изводился желанием, отпустив на свободу фантазии, в конце концов, не жалел ради нее жизни. Нет, всего лишь миг длилась иллюзия возможности этого совершенно невозможного счастья. Не зная, что ответить, Мормонт, решил сказать правду, как она есть, как он ее чувствовал: - Дени, - он обратился к королеве неподобающе, и раньше она всегда указывала ему на это, подчеркивая дистанцию между ними, но сейчас молчала. – Дени, я знаю, что ты никогда не любила меня… как мужчину, никогда не хотела быть со мной. Я не мог бы больше находиться рядом с тобой и не мечтать о тебе, не желать, пусть тебе это не нравилось, но ты не смогла бы мне запретить этого. Мне было легче умереть за тебя, чем перестать любить. - Но ты не умер! И ты клялся всегда любить меня! – воскликнула королева, Джораху показалось, в ее глазах блеснули слезы, но, возможно, только показалось. - Да, не умер… Поэтому решил вернуться домой и не тревожить ни тебя ни себя. – Джорах с трудом закончил фразу. Ему нелегко было признаться, что решил забыть свою любовь. - Ни меня, ни себя… - эхом отозвалась Дейнерис. Непонятно почему она чувствовала горечь, горечь потери. Когда – то давно Джорах вызывал у нее уважение, потом раздражал, потом Дени его возненавидела, потом скучала по нему, а в последнее время считала мертвым. Но она всегда знала, что он любит ее, даже когда раскрылось его предательство, как раз в чувствах Джораха она не усомнилась, ей была важнее преданность своего подданного. Дени привыкла к мысли о его любви к ней. И наверно, ей легче было знать, что Мормонта нет в живых, чем смириться с тем, что он пытался разлюбить ее. Насколько же успешно у него это получилось… - Я скучала по тебе… - Дейенерис чувствовала, как задрожал ее подбородок, как защипало в глазах и не понимала, почему это происходит, вот он перед ней, ее старый рыцарь, на которого она так часто сердилась, злилась, даже желала его смерти. А теперь ей так горько, когда он пришел лишь по ее зову и говорит о нежелании тревожить…       Дени вдруг расплакалась, никак не ожидая этого от себя, совершенно по-детски, закрыв лицо руками. И в этот момент Джорах снова увидел в королеве одинокую испуганную девочку, не знавшую родительской ласки, как, впрочем, и какой - либо другой – ведь не назвать же лаской объятия ее бывшего мужа – кочевника или любовника – солдата. Он подошел к ней и обнял за плечи, прижав к груди. Дени не сопротивлялась, прильнув к Джораху, словно ребёнок и продолжая плакать. Она вдыхала его запах, такой знакомый и сейчас казавшийся родным, ощущала тепло его тела, осторожные прикосновения его натруженных ладоней к ее спине. И Дейнерис живо вспомнился простор Великого Дотракийского моря, когда она совсем еще юная, гарцевала на своей Серебрянке во главе кхаласара, рядом ехал муж, внушавший ей любовь и уважение, а внутри нее уже жил их ребенок. Джорах тоже был с ней тогда... Так они стояли, обнявшись и слегка раскачиваясь, предаваясь каждый своим заветным воспоминаниям. -Не плачь, я всегда рядом с тобой, я твой старый медведь – шептал Джорах в ее волосы, и ему было не важно, слышит ли его королева.       Внезапно послышался скрип, и в комнату без стука вошел Король Севера. Его бледное лицо резко выделялось на фоне темноты дверного проема, а черная одежда сливалась с ней. Джорах и Дени повернулись в его сторону, но не сразу разомкнули объятия. Мормонт почтительно поклонился Джону: - Ваше величество… - Я помешал вам, – совершенно спокойно и почти утвердительно произнес Джон. - О, мой милорд – поспешно ответила Дени, испытывая досаду из – за того, что ей придется сейчас отпустить Мормонта и может быть, никогда больше так не обнять. – Вы знаете, что у меня и сира Джораха так много общих воспоминаний… - Да, разумеется. Я жду вас у себя, моя королева, завтра мы должны отплыть еще до рассвета, – по – прежнему бесстрастно прозвучал голос Джона Таргариена, покидающего комнату.       Общие воспоминания, подумалось королю с болью. У его царственной супруги с кем-то есть общие воспоминания, пусть даже с этим немолодым и некрасивым рыцарем, которому лишь пережитая война дала право вернуться на родину из изгнания. А кто разделит его, правителя Семи Королевств, воспоминания? Воспоминания о рыжей девушке с молочно - белой кожей и веселым нравом, об их тайном маленьком мирке под сводом пещеры, где можно было обмануть вечный холод, окунувшись в горячий источник. Все, хватит, прервал сам себя король Севера, не давая окончательно погрузиться в давно прошедшие дни. - Вы увиделись с сиром Джорахом только сегодня? – поинтересовался Джон Таргариен часом позже, лежа на широкой кровати в отведенной им с королевой спальне. Дейенерис сидела за столом перед небольшим темным зеркалом. - Да, милорд, - ответила она. - Ваш бывший советник приходил позавчера на аудиенцию с просьбой. Странно, что он не зашел к в сам тогда. - С какой же просьбой, мой супруг? – спросила Дени больше из необходимости поддержать разговор, обсуждать с мужем свои отношения с Мормонтом ей совершенно не хотелось. - Он просил о расторжении брака с Линессой Хайтауэр. Она жива, и формально он еще женат на ней. - Зачем же ему сейчас это понадобилось? – удивилась королева. – Столько лет прошло… - Для того, чтобы заключить новый. С некой вдовой Айрис Гловер. Сир Джорах не хочет, чтобы его будущие дети были бастардами. - Дети… - только это и смогла пробормотать Дейнерис, окончательно смущенная и сбитая с толку. - Я жду вас, моя королева, ложитесь же! – позвал Джон и впервые за день слегка улыбнулся.       Через два месяца до Медвежьего острова с небольшим опозданием донеслась весть о том, что королевская чета ожидает наследника.