Ice Coffin

Их окружали мрачные надгробия, укутанные толстым слоем снега, который слабо мерцал от искусственного тусклого света фонарей. В воздухе летали снежинки, кружась в безмолвном вальсе с холодным северным ветром. Иногда можно было услышать тихое завывание усиливающейся вьюги. Другие люди давно бы уже покрылись гусиной кожей от страха и постарались поскорее бы покинуть это, нагоняющее страх и почему-то тоску, место, но эта пара не обращала ни на что внимание и продолжала свое шествие к цели. Барон Музиоль вел девушку, придерживая ее за локоть и страхуя от очередного падения, которое могло заставить женщину выделывать па и принимать диковинные фигуры, стараясь удержать шаткое равновесие. В какой-то степени Элин была благодарна в своему спутнику в данный момент — она не была настроена на акробатические номера и ссадины на нежных коленках, да и если бы он подал ей руку после падения, то с трудом она смогла бы сдержать порыв чувств. — Не ушиблась? — спросил Штефан, после того, как Элин в который раз поскользнулась и, на этот раз потеряв равновесие, упала, больно ударившись коленями о мостовую. — Нет, — девушка поднялась на ноги, приняв помощь барона. — Благодарю вас, дорогой барон, — мужчина лишь кивнул и повел Элин дальше. Барон Музиоль внимательно осмотрелся по сторонам и пошел к одной из могил. Смахнув с неё снег, Штефан присел и нежно провел пальцами по холодному камню, покрывшемуся тонким слоем льда. На лице барона отразились скорбь и душевная боль, из-за которых он опустил голову, стараясь скрыть от Элин свои чувства. Он считал, что не имеет никакого права показывать, что может быть слабым. Все знают его, как Дрезденского Дьявола или же Кровавого Барона, жестоко отомстившего за любимую женщину. Он сильный, хладнокровный и безжалостный человек. — Джозефина была для меня яркой звездой, освещающей своим сиянием тот мрак, что окутывал меня, — с горечью произнес мужчина, в какой-то момент, сдавшись и желая хоть кому-то излить свою душу. — Она всегда была рядом. Была моей опорой, моим светом, а теперь ее нет. Я остался один в этом холоде… И похоже, что навсегда. — Я сожалею, — тихо ответила Элин, печально вздохнув. — Поверь, я понимаю тебя. Я знаю, что такое терять тех, кого любишь больше жизни. Мне очень жаль, что это случилось именно с тобой… и я не могу тебе помочь. Не в моих силах оживить её. Прости. — О чем ты? — Штефан резко вскинув голову, посмотрел на Элин. — Я и не прошу тебя об этом. Я уверен, что ей сейчас намного лучше, чем всем нам здесь. На минуту около могилы воцарилась тишина. Она обнимала женскую и мужскую фигуры, прижимая к своей холодной груди и давая мыслям свободно появляться и исчезать в их голове. Холодный ветер всколыхнул волосы Элин и прошелся грубым прикосновением к ее губам. — Прости меня, — зажмурившись от непрошеных слез, повторила девушка и положила ставшую уже ледяной от холода ладонь на плечо барона. — Знаешь… Я ужасно завидовала ей. Завидовала, потому что она с тобой. Но ты был так счастлив, что я могла порадоваться за тебя. Ты заслуживаешь счастья. — С чего бы? — Это счастье — быть с тобой, — тяжело вздохнула асинья и отвернулась от него, прячась от столь пронзительного взгляда. Ей вновь казалось, что Штефан заглядывает в её в душу, словно он читает её, как открытую книгу. Ощущения нечто постороннего в голове стало давить на сознание девушки сильнее и перед глазами на какой-то миг потемнело. — Ты сама сбежала от меня, — барон резко встал и приблизился к отступившей на пару шагов ведьме, которая очнулась от его стального голоса. — Если бы ты не сбежала в то самое утро, уже бы была матерью моих детей. Ты сама выбрала свой путь. — Я не могла остаться. Я должна была уйти, — Элин вновь сделала шаг назад, желая спастись от этого человека, который сейчас внушал животный страх одним своим видом. Элин вновь поскользнулась, тихо вскрикнув от неожиданности, но падения не последовало…. Прижав с виду хрупкое тело к своей груди, Музиоль шумно втянул носом воздух, зарываясь во влажные от снега рыжие волосы Элин. — Розмарин… — прошептал барон, отстраняясь, чтобы сжать холодные пальцы на таких маленьких женских руках. Наклонившись, Штефан стал согревать замерзшие ладони своим дыханием. — Я до сих пор помню этот запах. Он остался тогда на подушках, дурманя меня. Ты замерзла. Идём со мной, нам еще многое предстоит обсудить. Штефан провел девушку по маленькой пустынной улочке, с нарядно украшенными домами. В темных окнах некоторых из них мигали цветными огоньками гирлянды, в воздухе пахло хвоей, что вызывало праздничное настроение. Иногда им попадались на пути парочки, гуляющие по вечернему замерзшему городу, который казалось замер в ожидании рождественского чуда. Штефан и Элин вышли к большому двухэтажному особняку, выполненному в готическом стиле. Старый пожелтевший мох покрывал светлые кирпичи этого здания, открывая истинный возраст этого величественного особняка барона. Шпили башен устремлялись в серое небо, гордо возвышаясь над всем живым и каменным. Дом барона окружали обнаженные черные деревья и пушистые мрачные ели, посеребренные морозным инеем. Вокруг владений мужчины возвышался кованый забор с яркими круглыми фонарями на столбах. Сам дом был сделан из светлого кирпича, что делало его красивым, но в то же самое время достаточно простым, не привлекающим особо сильно внимания к себе. Элин особо понравилась башенка, расположенная точно по центру, она словно делила этот особняк на две части. Наличие большого количества труб на крыше, намекало, что в доме есть рабочий камин и даже не один. В правом крыле на втором этаже Элин разглядела балкон, на котором хорошо было бы посидеть в теплое время года с интересной книгой и чашей, наполненной соком цитрусовых фруктов. А можно было бы просто посидеть и поразмышлять о вечном, заедая свои мысли сочными и спелыми фруктами. В холодное время их спасали бы стекла, надежно защищающие от мороза и ледяного ветра. Они со Штефаном прошли во внутренние ворота и оказались в зимнем саду, таком же печальном, как оставшиеся позади них деревья. Зеленая летом стена из кустов навевала страшную тоску на Элин. Ей не хватало ярких красок в этом царстве мрака, но девушка подумала, что весной, когда природа начнет оживать, все изменится в лучшую сторону и даже здесь засияют лучики жизни и надежды. Дверь им отворил высокий седовласый мужчина с мудрыми голубыми глазами. Прямой, словно кофейное древко, он был одет в черный костюм с бабочкой. Сегодня он единственный, кто остался в поместье рода Музиоль, остальных барон отпустил домой к семьям, чтобы те смогли встретить Рождество в теплой атмосфере. Сам мужчина первоначально не собирался отмечать данный праздник, но теперь у него появилась компания, которая была вполне приятная. — Здравствуйте, герр Музиоль и фрау… — Её имя Элин, — Штефан снял с девушки её плащ, оказавшийся тяжелым, хотя казалось, что он совсем тонкий и лёгкий. — И она пока что фройляйн. Подай нам горячий чай и ужин в гостиную. И, пожалуй, еще вина. В особняке приятно пахло свежей выпечкой и кофе. Эти запахи вызвали у Элин небольшой голод, ведь она ничего не ела этим днём. Осмотревшись вокруг, асинья улыбнулась, заметив, что практически ничего не изменилось в прихожей, разве что появилась новая вешалка, на которой сейчас висели её плащ, черное пальто барона и такой же цилиндр. Оказавшись в гостиной, Элин в ожидании удобно устроилась в теплом, уютном кресле, поджав под себя ноги, чем вызвала легкую усмешку у хозяина дома. Девушка осмотрелась по сторонам, отмечая как красиво обустроена комната. Теплый светлый ковер на полу позволял ходить босиком и не бояться замерзнуть. Элин была уверена, что на нем можно даже спать, настолько мягким он выглядел со стороны. Их кресла и маленький деревянный столик стояли рядом с камином, на котором стояла целая коллекция фарфоровых лошадей. Фигурки этих прекрасных и мудрых животных были самые разные и по размеру и по позам, но больше всего девушке понравилась та, что изображала коня на бегу. Когда Альберт подал им ужин, Штефан внимательно смотрел на девушку, изучая такие знакомые черты лица и мимику, но в то же самое время совсем неизвестные ему. Вот Элин закусила нижнюю губу, она явно о чем-то задумалась или нервничала. Элин легко тряхнула волосами, отбрасывая непослушные локоны назад, но когда прядь вновь упала на лицо, девушка сплела волосы в аккуратную косу, которую подвязала черной лентой, появившейся, словно по мановению волшебной палочки. — Расскажи мне о себе, — Штефан кашлянул, привлекая внимание гостьи. — Кто ты и откуда? — Почему я должна, — начала было Элин, но заметив его взгляд, такой темный, угрожающий, обреченно вздохнула. — Я из Асгарда. Раньше, викинги считали нас богами, хотя это не так. Мы такие же, как вы, но живем дольше. Что ты еще хочешь узнать? Я могу попасть сюда либо при помощи троп, что чаще использую, либо при помощи радужного моста — Биврёста. — Значит ты бессмертная валькирия, — Штефан потер подбородок пальцами, задумчиво смотря на пляшущие в камине языки пламени. — Нет, — фыркнула девушка. — Я воительница, но я не собираю души павших на поле брани. А ты? Я хочу послушать, что случилось с тобой за эти годы. — А разве ты не знаешь? Мне казалось, что ты в курсе всех моих дел, раз знала, что я счастлив с Джозефиной, — резко ответил мужчина, посмотрев на сидящую напротив него деву. — У меня есть просьба … Я хочу, чтобы ты осталась на это Рождество. Встретишь этот праздник со мной? — по его тону это было больше похоже на утверждение, чем на вопрос, и барон явно не нуждался в ответе девушки, решив всё за неё. — Тогда расскажи про свой дар, — Элин села удобнее, решив не отвечать на его вопрос о празднике. Она не видела в этом смысла, раз он все решил сам, без её участия. — Джозефина была упряма, словно ослица, — подумав, начал барон. — Моя матушка хотела, чтобы я наконец остепенился, завел семью. Она не желала слушать, что я ищу ту самую девушку, что понравилась мне. Я искал тебя в каждом прохожем, но ничего не выходило. Альберт не видел, как ты ушла, хотя он всегда просыпается рано, но теперь мне всё ясно. Ведьма. Джо боялась моего дара, она, как я думал, ненавидела меня из-за него. Мы постоянно ругались, каждый пытался отстаивать свою точку зрения и не уступить другому. Она никогда не прогибалась под других. В Джозефине был мощный стержень, который помогал ей всегда держать себя на высоте. Она умерла по моей вине, я должен был уступить, подчиниться главе совета. Но я отомстил за её смерть, уничтожив как его самого, так и всю его семью. — А что за дар? — напомнила Элин, замолчавшему в задумчивости мужчине, который казалось забыл про неё. — Я его долгое время развивал, — барон, недобро усмехнувшись, отпил из бокала и посмотрел на вино, подняв хрустальную емкость на свет. — Сейчас ты встанешь и покрутишься на месте для меня, Элин. Девушка вздрогнула от его бархатного голоса, который проникал в каждую клеточку её тела, которое перестало подчиняться хозяйке. Теплые волны накрыли её разум, смывая все мысли, оставляя после себя темную, но уютную пустоту. Элин словно во сне поднялась на ноги и, покрутившись вокруг своей оси, замерла на месте, смотря перед собой в одну точку, опустевшими, безжизненными глазами. — Очнись девочка, — приятный баритон, словно яркий луч пробился сквозь тьму и осветил собой каждый уголок её заснувшего на миг разума. — Что это было? — очнувшись от транса, асинья со страхом посмотрела на мужчину, подсознательно понимая, что это был гипноз. — Ты подчинил меня своей воле? Но как? Ты мне даже в глаза не смотрел! Как такое вообще возможно… Это был словно сон. — Сядь! — начиная раздражаться Штефан, которого задевало, что его боятся из-за дара, неопределенно махнул рукой. — Мне не нужно для этого смотреть тебе в глаза, достаточно моего голоса. Но я мог бы прочитать мысли, воспоминания, посмотрев в твои глаза, моя милая девочка. — Мне понравилось, что было ощущение легкости, — Элин отпила немного вина. — Раз уж я осталась у тебя на Рождество, то позволь сделать тебе подарок. С этими словами, девушка сняла с шеи кулон. Это были заключенные в круг три треугольника, переплетенные между собой в замкнутую цепь. — Это Валькнут. Эти треугольники представляют собой путь воина, — Элин отдала кулон Штефану. — Три магических аспекта. Первый — это обычные человек, который должен отправиться к Хели, второй — воин, следующий по своему пути в Мидгарде и третий — эйнехерий, которым воин становится после смерти, когда попадает в Вальхаллу. Но если отбросить данную трактовку, то этот кулон обычный оберег. — Я читал, что только воины становились эйнехериями. И только погибшие на поле боя. — Не всегда. Одна валькирия так полюбила смертного, что уговорила Одина подарить ему бессмертие рядом с ней. Очень жаль, что у них ничего не вышло… Он выбрал другую, спустя годы. Полюбил девушку из Ванахейма, соседнего с нашим мира. — Тогда прими от меня вот это, — барон достал из кармана брюк нечто круглое на толстой цепочке. — Это часы. Подойди ко мне ближе и смотри, когда эта маленькая стрелка два раза проходит мимо «XII», то в моем мире прошли сутки. Я хочу, чтобы ты пришла завтра, когда эта маленькая стрелка будет на цифре одиннадцать, а большая на двенадцати… Давай я провожу тебя до потайной калитки в саду. Утром встретимся около неё.