Ядерный Марди Гра

– Итак, джентльмены, – объявил учитель. – Сегодня мы продолжаем изучать агротехнические приемы, использующиеся в производстве овощной продукции методом гидропоники. Все, кроме Джеральда. Для его ловких пальцев есть особая работа. – Старый мистер Эбернати снова закрылся в своей комнате? – Усмехнулся я. – Совершенно верно, – подтвердил мистер Томас. – Но мне не нравится твой тон. Следовало бы проявить больше уважения, говоря о старших. – Простите, сэр. – Пришлось подняться со своего места, кивнуть и потупить взор, изображая покорность. – Я учту ваше замечание, сэр. – Так-то лучше, Джеральд. Отправляйся в жилой блок и вызволи затворника. Сегодня он празднует свой день рождения, хотя вряд ли сам об этом помнит. Не пристало самому старшему жителю убежища сидеть в своей комнате взаперти, когда остальные будут устраивать в его честь праздник. Под завистливые взгляды сверстников я покинул класс. Мальчишкам предстояло изучать нуднейшую премудрость выращивания гидропонных корнеплодов. На моем месте желал бы очутиться любой, вот только не всем удавалось проворачивать трюки по вскрытию замков, используя только дамскую шпильку и отвертку. Я никогда не стремился к тому, чтобы мои таланты стали известны другим, но ухитрился попасться на взломе, и был бы неминуемо наказан, если бы не великодушие учителя Томаса. Мудрый педагог любил повторять, что по недостаткам людей можно судить об их достоинствах. Сказать, что мне не нравилось учиться, значит, ничего не сказать. Скучнейшее дело – день-деньской слушать о том, как готовить питательную среду для капустной рассады, для чего нужна пикировка, как повышать урожайность и бороться с вредителями сельскохозяйственных культур. На занятиях я мог напустить на себя умный вид и кивать в такт монотонному бубнению мистера Томаса, но когда дело доходило до контрольных работ, приходилось всячески изворачиваться, чтобы получить балл не ниже среднего по классу. В ход шли любые уловки, включая списывание у товарищей, использование лично сконструированной зрительной трубы, позволявшей с третьего ряда разглядеть текст, лежавший на учительском столе. Но когда дошло до итогового экзамена за год, выяснилось, что одинаковых вариантов нет ни у кого, поэтому списать не удастся. Стол Томаса был абсолютно пуст, и мне ничего не оставалось, как сдать чистый бланк экзаменационного листа. Требовалось как-то выкручиваться, и я не придумал ничего лучшего, чем вломиться в учительскую поздно вечером и заполнить свой пустой бланк. К тому моменту у меня был вариант решения теста, составленный после консультации с теми из друзей, кто серьезно относился к учебе. В учительскую проникнуть было проще простого. Главное дождаться, чтобы в коридоре никто не ошивался и проскочить в раскрывшуюся раздвижную дверь. Экзаменационные тесты наш преподаватель хранил в небольшой коморке, за обычной дверью, запиравшейся на ключ. Откуда ж было знать, что именно в этот день молоденькая учительница школы для девочек решит ответить взаимностью на ухаживания мистера Томаса. Я аккуратно взломал замок, забрался в каморку и начал копаться в бумагах, отыскивая свой девственно чистый экзаменационный бланк. Со стороны входа в учительскую раздался звук, с которым раздвигались створки двери, послышались шаги, приглушенный смех и звон стеклянной посуды. Замерев, я затаил дыхание, понимая, что пришедшие сюда около полуночи люди, вряд ли станут заниматься вопросами учебного процесса. Так и оказалось. Добавив в голос мурлыкающие нотки, мистер Томас предложил даме располагаться поудобнее и снять так мешающий ей комбинезон. Дама смущенно лепетала о том, что сюда может кто-нибудь войти, и это никак не входит в ее планы. – Из любой сложной ситуации найдется выход, – возбужденно дыша, заявил мистер Томас. – Здесь есть прелестный, запирающийся на ключ уголок, где нам никто не сможет помешать, моя дорогая. – Дверь точно запирается? – Робко осведомилась дама. – Разумеется. Сейчас она закрыта. – Сообщил учитель и потянул на себя дверную ручку. Мне оставалось изобразить как можно более невинный вид, мысленно репетируя речь, наподобие: «добрый вечер, сэр, я оказался здесь совершенно случайно…это не то, что вы подумали, сэр…». Не знаю, что в первый момент подумал мистер Томас, но у его дамы сердца сразу же отвисла челюсть и округлились глаза. Ее миленькие щечки в момент приобрели свекольный оттенок, и только мертвая хватка учителя не позволила ей вырвать свою руку из его ладони. Видя, что дама порывается спешно покинуть помещение, мистер Томас преградил ей дорогу к выходу и, демонстрируя наигранную приветливость, обратился ко мне: – Ты все-таки справился с замком, Джеральд! Полюбуйтесь на это молодое дарование, мисс Эвалайн. Он предотвратил настоящую катастрофу! Если бы я не сумел к завтрашнему полудню представить смотрителю результаты тестов, вышел бы жуткий конфуз. Ты мой спаситель, Джеральд! – Добрый вечер, мисс Эвалайн… – с трудом выдавил я из себя. – Простите, сэр, что это заняло столько времени. Я так устал, что здесь же и задремал… – Какой милый юноша, – пролепетала учительница, трясущимися пальцами шаря по застежкам комбинезона, верхняя часть которого свободно болталась на поясе, благодаря чему открывался вид на шикарную грудь, едва прикрытую топом из полупрозрачной ткани. – Он так старался… Мистер Томас справился с волнением раньше своей спутницы и в два счета помог ей привести в порядок одежду. – Спасибо за любезно предоставленный вами дидактический материал, мисс Эвалайн. – Учитель церемонно раскланялся и, взяв даму под локоток, проводил до раздвижной двери. – Он, без сомнения, окажется полезным в учебном процессе. Надеюсь, вы изыщете время, чтобы обговорить эту тему, когда у меня накопится подходящий материал для совместного обсуждения. Возвратившийся мистер Томас был спокоен и сосредоточен. Молча вставив в замок ключ, он сделал несколько оборотов туда-обратно и, убедившись, что механизм не поврежден, обратился ко мне: – Изволь объясниться, Джеральд. Я молча протянул ему свой экзаменационный бланк. Учитель хмыкнул, увидев только типографский шрифт и полное отсутствие записей от руки. Теперь можно было ожидать чего угодно, от вызова охраны убежища до… да мало ли что могло прийти в голову преподавателю, про которого рассказывали самые различные истории. Утверждали, к примеру, что мистер Томас ненавидит учеников, которые превзошли его по уровню знаний, что он специально подсовывает одаренным подросткам заведомо невыполнимые задания. Я никогда не считал себя одаренным, но, кто его знает, какую кару придумает для меня преподаватель. – Так-так-так, что у нас здесь? Развернутый ответ на все вопросы? Прелестно, Джеральд. Ты превзошел самого себя… Поведай мне, милый юноша, каким способом ты справился с замком? Увидев в моих руках слегка погнутую шпильку и старую отвертку, мистер Томас скривил губы, изображая недоумение. Его взгляд красноречиво говорил о том, что он не желает верить, будто при помощи простейших средств можно провернуть такое дело. Пришлось продемонстрировать свои умения и еще раз вскрыть каморку, на этот раз под присмотром преподавателя. – Неплохо, Джеральд, весьма неплохо. Дай-ка мне попробовать. Учитель азартно принялся за дело, моментально сломал шпильку, попросил у меня еще одну, которую изничтожил за считанные секунды. Я терпеливо объяснял, что нужно сосредоточиться на кончике шпильки, нащупывать внутренние выступы в личинке замка, мысленно выстраивая в голове конструкцию механизма, но наставления впрок не пошли. Мистер Томас извел весь мой запас шпилек, но даже не приблизился к тому, чтобы открыть замок. Пока я при помощи толстой изогнутой иглы доставал из замочной скважины обломки, учитель произнес: – Я давно наблюдаю за тобой, Джеральд. Ты – неглупый малый, умеешь выкручиваться из сложных ситуаций, не лишен самообладания, что сегодняшний вечер только подтвердил. Мне сложно представить тебя в качестве овощевода. Развивай свои таланты и дальше, но помни, что не все жители убежища смогут их оценить, окажись они сейчас на моем месте. – Вы оставите мой проступок без последствий, сэр? – Не верится? – Засмеялся мистер Томас. – Предлагаю тебе хорошую сделку, Джеральд. Будем считать, что сегодня вечером в учительскую не заходили ни ты, ни я, ни… – он сделал паузу и выразительно посмотрел на меня, приглашая окончить фразу вместо него. – …мисс Эвалайн. – Правильно. Никого здесь не было. Ты и сейчас здесь отсутствуешь, тихо сопишь в своей кровати, а я нахожусь где-то в районе атриума. Через пятнадцать минут внезапно вспомню, что забыл запереть замок в двери каморки, где хранятся результаты тестов. Приду, закрою дверь на ключ и отправлюсь в свою комнату. Тебе все ясно? – Да, сэр. Мне достаточно пятнадцати минут, чтобы заполнить бланк. Образец у меня с собой. – Дай-ка взглянуть. – Пробежав глазами по моей шпаргалке, он исправил пару ошибок, указал на полное несоответствие одного из ответов поставленному вопросу, после чего вернул листок мне: – Доброй ночи, Джеральд. Увидимся завтра. Неизвестно, кто распустил слух о моих способностях в деле открывания замков, сам ли мистер Томас, или это зачем-то сделала мисс Эвалайн, но через какое-то время ко мне стали обращаться жители нашего убежища, у которых периодически возникали проблемы подобного рода. Я вскрывал старые чемоданы, шкатулки с семейными реликвиями, доставал обломки ключей из замочных скважин. Доктор однажды принес охладитель с медикаментами, у которого заклинило замок. Но самым моим большим достижением было вскрытие оружейного сейфа в кабинете смотрителя убежища. Тот замок имел достаточно сложную конструкцию и справиться с ним при помощи всего одной шпильки, нечего было и думать. Я возился долго, ощупывал внутренности замка иглой, создавая и удерживая в голове образ всех выступов и впадин. Какое название они имели, меня не особо интересовало, главное, что я четко представлял назначение этих замысловатых металлических штуковин, основная задача которых – обеспечить надежное запирание. Они и обеспечивали. Как сказал мне сам смотритель, мистер Франклин, ключи от сейфа были утеряны еще в незапамятные времена кем-то из предыдущих смотрителей. Он не уточнил, зачем понадобилось вскрывать сейф именно сейчас, ведь прошло столько лет, и охране убежища хватало обрезиненных металлических палок, чтобы поддерживать правопорядок. Я не стал спрашивать, просто занялся тем, что хорошо знал и любил. Мистеру Франклину было интересно, откуда у меня такие познания и практические навыки. Пришлось соврать, что ради интереса любил разбирать замок комода, в котором хранились постельные принадлежности. Смотрителя моя ложь устроила. Не рассказывать же ему, в самом деле, что искусству взломщика меня обучил мистер Эбернати. Три года назад у него еще редко случались провалы в памяти, из-за которых самый старый житель убежища временами забывал свое имя, или, как нужно пользоваться смывом унитаза. Ворчливый старик иногда еще покидал свою комнату и ковылял по общему коридору, помогая себе костылем. Однажды он остановился возле меня и принялся наблюдать, как я из двух скрепок пытаюсь соорудить ключик для заводной игрушечной машинки, с которой бегал по коридору кто-то из детишек. – Дай-ка сюда, – предложил мистер Эбернати, протягивая трясущуюся руку. Получив от меня машинку, он быстро согнул из скрепок требуемое приспособление, проверил его в деле и отдал игрушку пацаненку, который тут же с радостными воплями умчался прочь. – Как тебя зовут, парень? – Джерри. – Как мышонка? – Усмехнулся старик. – Я уже не маленький, сэр! – Мне и вправду не нравилось, когда кто-то проводил подобные сравнения. – Не люблю, когда меня называют мышонком! – Тогда и представляйся, как взрослый. – Джеральд, сэр. К вашим услугам. – Окей, Джеральд. У тебя ловкие пальцы, как я погляжу. Не желаешь научиться парочке новых трюков? О таком тебе точно в школе не расскажут. – Вы хотите показать мне, как гнуть скрепки, мистер Эбернати? – Нет, парень. Научу чувствовать замки и понимать их. Научу видеть не глазами, а кончиками пальцев. Думаю, из тебя выйдет толк. Пойдем. И, пожалуйста, не торопись, мне на своих трех ногах не поспеть за твоими двумя. – С чего мы начнем, сэр? – Спросил я, оказавшись в комнате старика. – С теории, Джеральд. Видишь, этот журнал? Ему больше двухсот лет, но содержащиеся в нем сведения ничуть не устарели. Это библия взломщика, парень. Я знал, что такое библия. Толстенная книга в черном переплете, которую часто видел в руках у проповедника Гарса, рассказывавшего о свалившемся с неба проклятье, покаравшем нечестивых людей, возомнивших себя ровней всевышнему. – Странно, не похоже на библию. И на обложке написано «Замки сегодня»… Оружейный сейф я вскрыл через час напряженного труда. Смотритель ахнул, когда раздался щелчок, заскрипели покрытые ржавчиной петли, и тяжелая дверца отворилась. Мне удалось разглядеть внутри стопку картонных коробок с надписью «10 мм», поверх которых лежали три больших пистолета, казавшихся невероятно грозным оружием. Мистер Франклин сразу же бесцеремонно отодвинул меня от сейфа и, подслеповато щурясь, принялся рассматривать содержимое. Оказалось, что смотрителю понадобилось залезть в него только для проведения описи находившихся внутри предметов. – Ты сможешь при необходимости вновь открыть замок, Джеральд? – Спросил мистер Франклин перед тем, как захлопнуть дверцу. Он сделал это только после того, как получил от меня подтверждение. Смотрителю было невдомек, что мои молодые глаза помимо пистолетов обнаружили внутри еще и замысловатого вида ключ, а ловкие пальцы успели этот ключ стянуть. Никто же не уточнял, каким способом следовало вновь открывать сейф, а у меня не было стремления задавать наводящие вопросы. Оказывая мелкие услуги по вскрытию и ремонту замков жителям убежища, я привык получать за это небольшие подарки, не столько считая их наградой, сколько показателем своей полезности. Когда люди спрашивали, какого рода вознаграждение меня устроит, то слышали в ответ неизменное: «шпильку, мэм, если вас это не затруднит». Основные орудия труда имели свойство ломаться в самый неподходящий момент. Со временем мне даже дали прозвище Джерри-крючок, намекая на процедуру, которую я производил с каждой оказавшейся в моих руках шпилькой. Это было всяко лучше Джерри-мышонка и звучало вполне по-взрослому. Предлагая открыть замок на старой шкатулке, жители убежища частенько говорили о том, что согласны поделиться любым, находившимся внутри предметом, который мне понравится. Я ни разу не воспользовался подобной возможностью, и не только из-за того, что внутри, как правило, лежали только старые фотографии, завернутые в бумагу локоны волос и лоскутки ткани. Бывало, в шкатулках и чемоданах попадались интересные вещички в виде старых боевых знаков отличия – мечта любого подростка из убежища, но лишать людей семейных реликвий я считал ниже своего достоинства. Мистер Франклин не удосужился сказать даже простого «спасибо», чем подвиг меня на совершение мелкой кражи, однако сам я не считал это преступлением. Учитывая затраченное время и сложность замка, мне по справедливости полагалась награда в виде небольшой доли от находившихся в сейфе вещей. На пистолет, или патроны к нему я претендовать не стал, поэтому довольствовался скромной полоской металла с выступами и бороздками. Дверь в комнату мистера Эбернати была заперта. Я мог бы с закрытыми глазами за несколько секунд справиться с замком, но возвращаться на урок слишком быстро не хотелось. Размышляя над тем, какую бы отговорку придумать для мистера Томаса, услышал по ту сторону двери тихий голос: – Поторопись, Джеральд, нам нужно поговорить. – Откуда вам было известно, сэр, что я? – Поинтересовался, заходя в комнату. – Кого бы еще отправили на взлом моей берлоги? – Усмехнулся старик. – Только моего лучшего ученика. Хорошо, что есть, кому передать все свои знания и навыки. Он выглядел хуже, чем обычно, был бледен, но не это в его облике показалось мне странным. И тут я догадался, что ни разу не видел, чтобы у мистера Эбернати не дрожали руки. Сидя в своем любимом кресле-качалке, он скрестил на груди узловатые длинные пальцы и даже не стал приветствовать меня взмахом ладони, как обычно делал раньше. – Вам нездоровится, сэр? – Если проводить аналогию с механизмом, то износ достиг критических значений. Последнее время он нечасто излагал свои мысли складно, и понять старика не мог даже я, тесно общавшийся с ним на протяжении трех лет. – Может быть, следует пригласить сюда доктора Лейтона, сэр? – Ничем врач мне не поможет. Хотя он приятный собеседник. Все интересовался, как мне удалось прожить в убежище почти восемьдесят восемь лет при средней продолжительности жизни для мужчин в пятьдесят восемь? Пытался изучать мой организм, брал анализы, но неизменно качал головой и пожимал плечами в недоумении. Я подозреваю, что он мечтает получить максимум результатов после вскрытия моего тела. Что ж, думаю сегодня к вечеру порадовать доктора. – Не нужно так говорить, сэр. Проповедник Гарс… – Не упоминай при мне этого чванливого придурка, Джеральд, – поморщился мистер Эбернати. – Он, как и все его предшественники, только и делает, что морочит людям голову. Напомни, как он называет наше убежище? – Это ковчег, построенный праведником для праведников, чтобы спасти от гнева всевышнего тех, кто не творил мерзости перед ликом его, и не… – Хватит… – старик натужно закашлялся. – Вся эта чушь о том, будто мы здесь потомки избранных, сохраненных господом для продолжения рода человеческого, не имеет под собой никаких оснований. Мало того, что таких убежищ как наше, было больше сотни по все стране, называвшейся когда-то Соединенными Штатами Америки. Наш нынешний дом ничем не отличается от других типовых предвоенных подземных построек. – Неправда. Проповедник Гарс рассказывал, что были и другие ковчеги, но питала их сила богопротивного атома и сгинули они во мраке ночи, когда вырвался огонь люцифера из реакторов и пожрал пламенем и миазмами незримыми все живое вокруг себя. – Скажи мне, Джеральд, – улыбнулся мистер Эбернати, хотя следовало ожидать, что он придет в ярость, в очередной раз, услышав о проповеднике, – ты всерьез считаешь, будто наше убежище получает электроэнергию другим способом? – Разумеется, сэр. И здесь я могу опираться не только на слова пропов…э… но еще и на лекции мистера Томаса, рассказывавшего нам об устройстве биореактора. В нем вырабатывается и накапливается газ метан. В результате его сгорания образуется тепловая энергия, которая используется двояким способом. Большая ее часть преобразуется в электрическую, и остатки тепла идут на обогрев помещений убежища. Это единственная лекция, которая всерьез меня заинтересовала. – И поэтому наше убежище производит сельскохозяйственной продукции больше, чем потребляет в качестве продуктов питания? Чтобы использовать овощи, как гниющую биомассу в биореакторе? Я мысленно проанализировал вопросы, но подвоха не нашел ни в одном из них, поэтому ответил: – Совершенно верно, сэр. – Тогда напомни мне, Джеральд, по какому принципу производится отбраковка готовой сельхозпродукции? Такие вещи известны любому жителю убежища, от мала до велика. Хоть убежище и было надежно защищено от радиоактивной пустыни на поверхности планеты, но существовал шанс проникновения внутрь продуктов распада атомных ядер, вызывавших мутации у выращиваемых в убежище овощей. Избыточный размер, слишком высокий уровень сочности, раннее созревание – вот приметы опасной продукции, от которой следовало немедленно избавляться, отправляя ее в биореактор. К сожалению, мутациям обычно подвергалось больше половины всего урожая, что говорило о постепенном ухудшении обстановки на поверхности, и о том, что продукты распада накапливаются в нашем убежище. Все это я изложил мистеру Эбернати, услышав в ответ смешанный с хриплым кашлем смех. – Доктор Лейтон столько лет пытался узнать тайну моего долголетия. Хочешь, я открою ее тебе? Когда-то один умный человек, прямой потомок тех, кто спустился в убежище в первый день Великой войны, перед смертью рассказал мне много интересного. Всю свою долгую жизнь он питался только теми овощами, что предназначались для биореактора. – Видя ужас в моих глазах, старик улыбнулся. – Да, Джеральд, когда мы с ним общались, мне было приблизительно столько же лет, сколько сейчас тебе. Я пережил всех своих сверстников, употребляя якобы мутировавшие овощи. Если бы моя бедная Памела поверила мне, то и она была бы сейчас здесь… Все, что я услышал можно было бы списать на бред выжившего из ума старика, но мистер Эбернати выглядел, как никогда собранным и серьезным. – Почему же мы тогда превращаем в компост самые лучшие овощи, а едим худшие? – Существует еще одна тайна, Джеральд, которую знают лишь немногие. Полагаю, что таких людей пока двое. Мистер Франклин и я. Каждый заступающий на должность смотрителя человек получает от предшественника файл с инструкциями, хранящийся в запароленном терминале. Лет сорок тому назад смотрителем стал человек, который страдал серьезными проблемами со зрением. Документы он предпочитал прослушивать в виде аудиозаписи, а не читать с монитора. Подобные аудиозаписи полагалось уничтожать после ознакомления, что тот смотритель и сделал, но поступил беспечно – выкинул кассету в мусорную корзину. Ну а я, как человек любопытный, подобрал ставшую ненужной вещь. – Не томите, мистер Эбернати, – вырвалось у меня. – Что было в той инструкции? – Создалось впечатление, что она была неполной, часть текста оказалось утраченной, или сознательно отредактированной. Возможно, кем-то из предыдущих смотрителей. Из того, что я прослушал, можно сделать следующий вывод: наше убежище ничем не отличается от типового, разработанного корпорацией «ВОЛТ- Тек». И реактор здесь установлен самый обычный, ядерный. Используя терминологию проповедника Гарса, с «огнем люцифера» внутри. Устройство надежное, довоенное, не требующее специального обслуживания на протяжении нескольких сотен лет. Нет никакого компоста, метана и тепловой энергии от его сгорания. Реактор расположен на самом нижнем уровне, куда нет доступа даже команде технического обслуживания убежища. – А куда же тогда деваются овощи, которые признаны опасными? Утилизируются другим способом? – Это вторая часть тайны, Джеральд. Ты видел приемное окно якобы биореактора, куда отправляются вагонетки, груженные якобы мутировавшими овощами? Не пробовал подходить вплотную? – Кто же меня туда просто так пустит? На отгрузке работают люди в защитных костюмах. Считается, что когда в одном месте скапливается большое количество таких овощей, это становится опасным для людей. Радиация и все такое. – Радиация? Джеральд, ты хоть раз видел, чтобы в нашем убежище измеряли ее уровень в якобы мутировавших овощах? Об этом постоянно говорят, но никто измерений не проводит! Даже приборы для контроля радиационного фона отсутствуют. Это не кажется тебе подозрительным? – Согласен, сэр… Что вы говорили о приемном окне биореактора? – Так называемого биореактора. – Мистер Эбернати произнес это скривившись, словно чувствовал на языке какой-то неприятный вкус. – Если вытащить из защитного костюма фильтры и отключить систему рециркуляции воздуха, то это перестает быть препятствием для того, чтобы слышать тихие звуки, раздающиеся по ту сторону приемного окна. Хочешь знать, что это за звуки, Джеральд? – Да, сэр. – Это человеческие голоса. Звучит невероятно, правда? Еще бы! С его слов выходило, что какие-то таинственные люди пользуются плодами нашего труда, забирая себе самые лучшие овощи. Получается, нас обманывали на протяжении двухсот с лишним лет, держа в неведении, как…как рабов. Мистер Томас рассказывал нам об историческом периоде, когда одни люди использовали принудительный труд других для своего обогащения. Это было отвратительно и бесчеловечно. Учитель рассказывал, что рабов воспитывали для такой жизни с детства, они не представляли, как это – быть свободными. По мнению мистера Эбернати, мы ничем от них не отличались. – Вы сами слышали эти голоса, сэр? – Да, Джеральд. Слышал. Люди обсуждали очередную поставку овощей. Из чего можно сделать вывод, что за стенкой существует еще одно убежище, и обитающие в нем люди питаются лучше, чем мы сами. А нас держат в неведении. Если не сказать жестче: в дураках. – Зачем? – Если бы я это знал… Мне уже поздно заниматься тайной. Наверное, моя трусость всегда была сильнее любопытства, иначе бы я обязательно взглянул своими глазами на наших соседей. Но ты молод, Джеральд. С этого дня старайся употреблять только отбракованные овощи. Не в открытую, иначе попадешь под подозрение смотрителя. Журнал об устройстве замков и способах их вскрытия можешь забрать себе. Мне он больше не понадобится. Теперь, ступай. – Старик нашел в себе силы улыбнуться. – Нужно побыть одному… С того дня я стал жить по заветам мистера Эбернати. Питался «мутировавшими» овощами, в которых не заметил ничего подозрительного, если таковым не считать их отличный вкус. Слова старого взломщика о таинственном убежище за стенкой не давали мне покоя. Жившие там люди представлялись мне невероятными обжорами, непрестанно жевавшими наши превосходные овощи. Все чаще я стал изъявлять желание поработать на погрузке отбракованной сельхозпродукции. Это был тяжелый труд, и редко кто стремился заниматься наполнением вагонеток по своей воле. В грузчики отбирали физически крепких молодых мужчин, которые не показали успехов в учебе. Через год я намеренно написал выпускной тест на минимальный балл, не дрогнув, выдержал внимательный испытующий взгляд мистера Томаса. Показалось, будто он хотел меня о чем-то спросить, но сдержался. Теперь стало возможным вынашивать планы по проникновению в соседнее убежище. Мистер Эбернати не обманул меня. В первую же смену на погрузке я вытащил все фильтры из защитного костюма, остановил рециркуляцию воздуха и прислушался к звукам, доносившимся из-за раздвижной дверцы. Сначала показалось, что кроме грохота колес вагонеток ничего не было слышно, но вскоре стало явственно различимо, как кто-то напевает хорошо знакомую мелодию. Я даже оглянулся, желая убедиться, что это не пение моего напарника, но ему было не до развлечений. Работа в прорезиненном герметично закрытом костюме едва ли могла поднять настроение настолько, что хотелось петь. В этот день я твердо решил, что раскрою тайну соседнего убежища, чего бы мне это ни стоило. Вот так просто взять и отправиться в полную неизвестность без всякой подготовки мог только отчаянный авантюрист. Не причисляя себя к подобным людям, взялся составить план действий. Рабовладельцы, а именно так я мысленно называл соседей, едва ли обрадуются проникновению чужого человека на их территорию. Мне требовалась какая-нибудь защита, а что могло подойти для подобных целей лучше, чем мощный десятимиллиметровый пистолет? Ключ от оружейного сейфа был припасен, оставалось только выбрать подходящий момент, чтобы забрать оружие. Момент наступил в треть субботу октября, когда смотритель проводил много времени вне своего кабинета, раздавая детям сладкие подарки. Я аккуратно вскрыл замок на входной двери, капнул немного машинного масла на дверные петли оружейного сейфа и воспользовался ключом. Подавляя в себе желание схватить любой пистолет из трех и сразу же покинуть кабинет мистера Франклина, я потратил несколько секунд драгоценного времени на изучение содержимого сейфа. Здесь нашлись даже брошюры с описанием технических характеристик оружия и наставлениями по боевому применению. Один пистолет значительно отличался от других удлиненными стволом и магазином. Машинально выбрал его, как самый красивый, прихватив с собой две пачки патронов, а также довоенный журнальчик, озаглавленный «Пистолеты и Пули». Дома я тщательно изучил свою добычу и, прочитав брошюру, выяснил, что позаимствовал модификацию, предназначавшуюся для автоматической стрельбы. В наставлении к пистолету рекомендовалось совершать кратковременные нажатия на спусковой крючок, стреляя короткими очередями. Боезапас был увеличен за счет коробчатого магазина повышенной емкости. Дульный компенсатор способствовал снижению отдачи, что увеличивало кучность и меткость стрельбы. Оружие оказалось тяжелым, но работа на погрузке овощей и хорошее питание сделали свое дело – мои окрепшие мышцы справлялись с задачей. Жаль, что нельзя было поупражняться в стрельбе. В убежище не нашлось подходящего места для подобных тренировок. План побега разрабатывался долго и тщательно. Первой мыслью было просто нырнуть перед вагонеткой в распахнувшийся проем, вытащить пистолет на глазах изумленных обжор-рабовладельцев, и сказать им… Какую фразу мне необходимо было при этом произнести, пока еще не определился, но репетировал несколько эффектных вариантов. Например: «это нужно прекратить навсегда», или «рабство нынче не в моде», а еще лучше: «молитесь твари, чтобы я оставил вас в живых». Все три фразы нравились мне в равной степени, поэтому решил использовать ту из них, что окажется наиболее подходящей. Я не представлял, что, или кого встречу по ту сторону, но считал себя готовым к любым неожиданностям. Стоило внимательнее приглядеться к работе раздвижной дверцы для вагонеток, как выяснилась неприятная подробность. Дверца оказалась двойной. Створки, закрывавшие доступ в соседнее убежище начинали открываться только в тот момент, когда створки с нашей стороны уже закрывались. Это происходило настолько быстро, что мне так и не удалось что-либо разглядеть за то мгновение, пока вагонетка перевозила выращенные в нашем убежище овощи. Оставался единственный выход – залезть в вагонетку и спрятаться под слоем сельхозпродукции. Идея понравилась еще и тем, что в таком случае мое появление с пистолетом в руках выглядело бы максимально эффектно. Через две недели после того, как обзавелся личным оружием и научился с ним более-менее управляться, настало время действовать. В день, который был намечен для побега, я отработал половину смены, сказался больным, сообщив об этом по интеркому доктору Лейтону, после чего сделал вид, что ухожу в свою комнату. Пока мой напарник, не желая в одиночку двигать тяжелую вагонетку, ждал подмогу, я зашел за угол, достал из укромного местечка пистолет с патронами к нему. Не снимая с себя защитный костюм, запрыгнул в вагонетку, придав ей ускорение. Тележка двинулась в сторону одного из погрузочных бункеров, откуда загружалась овощная продукция. Я активировал задвижку и сразу же лег на дно вагонетки, засыпаемый крупной спелой морковью. По цвету она вполне соответствовала защитному костюму, что должно было помочь с маскировкой. Так осуществилась первая часть хитроумного плана. Сердце колотилось от волнения, казалось, будто его биение передается придавившей меня морковной куче, и в какой-то момент я стал всерьез опасаться, что из вагонетки раздается дробный перестук. Пришлось заставлять себя успокаиваться, дышать глубоко и размеренно, как рекомендовалось в журнале «Пистолеты и Пули». Стрелок должен быть хладнокровен, обдуманно реагировать на внезапное изменение обстановки, избегая импульсивных решений. В стремлении успокоить расшалившиеся нервы, я уснул и пропустил тот момент, когда вагонетка миновала границу между нашим убежищем и незнакомым мне миром. Разбудил меня сильный толчок в борт вагонетки. Она стала переворачиваться, и я вместе с морковью вывалился из кузова, оказавшись в бункере, доверху наполненным спелыми корнеплодами. Пока оглядывался по сторонам, пустая вагонетка двинулась дальше, а на ее место встала другая. Не желая быть погребенным под следующей партией моркови, отполз в сторону. В это мгновение бункер завибрировал, овощи в нем начали оседать, видимо началась отгрузка. Поймав руками край огромной емкости, я подтянулся и выпрыгнул из нее. Вынул из подсумка пистолет, присоединил к нему обойму, передернул затвор. Пора было отправляться на поиски обжор-рабовладельцев. В своем убежище я ориентировался хорошо, будучи мальчишкой, облазил все его закоулки, начиная от жилого блока и заканчивая гидропонной овощеводческой фермой. Здесь же все было устроено совсем по-иному, требовалось сначала освоиться в незнакомом помещении. Из трех дверей я выбрал ту, откуда доносились громкие голоса и смех. Веселившимся людям следовало немного попортить настроение, а то живут слишком хорошо. Вон, и освещение яркое, не в пример тусклым лампам в моем родном убежище. Стеновые панели гладкие и ровные, без облупившейся краски и пятен ржавчины. Сенсорные датчики сразу реагировали на приближение, изменяя яркость свечения ламп, раздвижная дверь отворялась, стоило только протянуть в ту сторону руку. Шикарно устроились, обжоры. Рабовладельцев я обнаружил в конце длинного коридора. Несколько человек громко орали и прыгали, окружив чью-то едва различимую за их спинами фигурку. Наряды этих людей отличались разнообразием и пестротой, совершенно невообразимой для нашего убежища, с его строгими синими комбинезонами. Подойдя ближе, я разобрал, что же кричали хором, веселившиеся обжоры: – Крохотный убивец! Помогите! Спасите нас! В центре образованного ими круга кривлялся ребенок в полосатой майке и с ножом в руках. Самым странным оказалось то, что на голове у него была надета большая тыква. Видимо, предварительно из нее убрали всю мякоть и для чего-то прорезали несколько дыр, имитирующих большие круглые глаза и ухмыляющийся рот. В нашем убежище тыквы были ценным и редким деликатесом. Почти все они уходили в отбраковку, и редко что оставлялось, да и то, в основном шло на приготовление десертов и сладостей для детей. Меня затрясло от гнева при виде такого безалаберного отношения к продукту. Ненависть к обжорам-рабовладельцам заставила яростно стиснуть рукоятку пистолета. Но снимать его с предохранителя я пока не стал. Еще успею. Мое появление не осталось незамеченным. Фигура в черном балахоне и того же цвета остроконечной шляпе вытянула руку в мою сторону и закричала, пытаясь привлечь внимание остальных: – Вау! Смотрите! Этот костюмчик будет даже покруче! Всамделишный Капитан Космос! Другие обжоры оставили в покое ребенка с тыквой на голове и обратили свои взгляды на меня. «Никогда еще не видел в одном месте столько уродов», – подумал я, но в следующий момент догадался, что вокруг меня столпились люди, лица которых скрывали разнообразные маски. Единственное, что их всех роднило между собой – это перчатки, вероятно – хирургические, невнятного, светло-бежевого цвета. – Капитан Космос! – На разные голоса завопили обжоры. – Где твоя макака? Где Джанглс? Только тут до меня дошло, что эти люди приняли защитный костюм за одеяние героя комиксов. Отличие состояло в том, что у Капитана Космоса шлем был прозрачным, и сквозь стекло хорошо просматривалось его лицо, а у защитного костюма тонкая радужная пленка не давала возможности увидеть, кто же надел на себя герметичный оранжевый комбинезон. В моей голове уже прокручивались все три варианта заготовленного для рабовладельцев приветствия, оставалось только определиться, что сейчас требуется произнести. Сравнение с Капитаном Космосом спутало все карты, появились новые идеи, которые следовало предварительно обмозговать. Видя, что от него все отвернулись, тыквоголовый ребенок вскинул руку с ножом и, завывая: «Убью-у-у!» бросился прямо на меня. Это произошло так быстро, что руки сделали все сами, не подключая к процессу анализа ситуации голову. Левая передвинула флажок предохранителя, а правая осуществила кратковременное нажатие на спусковой крючок, как и предписывалось руководством по эксплуатации оружия. Пистолет рявкнул дважды, обе пули воткнулись в тыкву, отчего овощ треснул пополам и развалился. Не знаю, чего я испугался больше – того, что внезапно для себя выстрелил по живому существу, или когда увидел истинное лицо «крохотного убивца». Право слово, в тыкве он выглядел более похожим на человека. Никогда не думал, что живые люди могут выглядеть, как будто нарисованные простым карандашом на белой бумаге, когда художник наносит только контур и ничего не заштриховывает внутри него. Мелькнула мысль, что передо мной, наверное, привидение, потому что только у них должны быть совершенно белые лица и руки. Руки! У них у всех были руки такого же цвета, это никакие не перчатки! Меня окружали одетые в маски духи умерших людей! Значит, нет никакого убежища с обжорами-рабовладельцами! Выходит, я умер и попал в ад, о котором часто рассказывал проповедник Гарс! Помоги мне, господь… Адских созданий следовало опасаться, но меня они страшились ничуть не меньше, чем я их. Едва затихли звуки выстрелов, как маски бросились врассыпную. Последним улепетывал «крохотный убивец», бросивший свое оружие там, где стоял до сих пор. Угрожающего вида нож подозрительно мало весил и слишком легко сгибался, вероятно, был изготовлен из пластмассы. Меня это совсем не смутило, ведь, потусторонние твари должны бояться железа, следовательно, не могли взять в руки настоящее оружие. Я поднял с пола кусок разбитой тыквы. Она оказалась не поддельной, выглядела и пахла, как полагается спелой, сладкой, вкуснейшей тыкве. «Как же так? – Подумалось мне. – Мистер Эбернати большую часть жизни питался отбракованными овощами и прожил до восьмидесяти восьми лет. А я менее чем за два года ухитрился нагрешить так, что умер? Да и как это произошло? Ни разу не слышал, чтобы семнадцатилетние парни ни с того, ни с сего умирали во сне». От раздумий меня отвлек пронзительный звук, разнесшийся по коридору адского убежища. Под потолком попеременно замигали красные и синие лампочки, из динамиков экстренного оповещения послышался голос диктора: – Внимание! Всем сохранять спокойствие! В секторе «А» проводится операция по поддержанию правопорядка! Просьба не покидать жилых помещений и не препятствовать работе сотрудников службы безопасности! Мне был хорошо знаком этот голос. В моем родном убежище все объявления, кроме тех случаев, когда к людям обращался смотритель, произносились именно таким, хорошо поставленным мужским голосом. Никакой это не ад. Прав был мистер Эбернати. Но почему жители убежища выглядят так странно? Что же здесь произошло, если нормальная для человека кожа цвета кофе легкой обжарки, превратилась в нечто, напоминающее своим видом бумагу? Внезапная догадка пронзила мозг – все здешние жители под влиянием радиации превратились в мутантов! Если они прорвутся в мое родное убежище, несдобровать никому. Но у меня был с собой пистолет, и хватало решимости, чтобы покончить с этой проблемой раз и навсегда. Страшным казалось стрелять по людям, а если перед тобой мутанты, то и церемониться, особо не стоило. Дооснастив двумя патронами обойму пистолета, я двинулся по коридору в том направлении, куда убежали белолицые мутанты. Еще только приближаясь перекрестку двух коридоров, услышал металлический лязг, жужжание и механический голос, бормочущий: – Внимание. Проводится полицейская операция. Жителям не рекомендуется покидать жилые помещения вплоть до ее завершения. Служить и защищать. Любопытство пересилило осторожность, и я выглянул из-за угла. В мою сторону двигалось двуногое металлическое чудо. У него была совершенно невообразимая походка вразвалочку, казалось, что в следующий момент эта штуковина непременно оступится и упадет, но она продолжала шагать вперед и монотонным голосом повторяла тот же самый текст. Остановившись в трех ярдах от перекрестка, железное человекоподобное создание испустило тонкий луч красного цвета, быстро скользнувший по мне с ног до головы. – Экипировка опознана. – Сообщила железяка. – Оружие опознано. Серийный номер соответствует заявленному в описи. Благодарю вас, гражданин, за содействие силам охраны правопорядка. Вы можете снять костюм химзащиты. В убежище от компании «Волт-Тек» вам ничего не угрожает. Служить и защищать. Он двинулся дальше, а я подумал о том, что судьба предоставляет мне хороший шанс избавить мир от живущих здесь мутантов. Пока они сидят в своих помещениях, можно свободно перемещаться по коридорам. Для начала требовалось найти общедоступный терминал, чтобы взглянуть на детальный план убежища, а уж затем потренироваться в стрельбе по живым мишеням. Такой терминал обнаружился в районе атриума. В главном меню оказалось столько пунктов, что от неожиданности я не сразу определился, с чего и начать. Когда вывел на экран поэтажный план, то обнаружил на схеме и хорошо знакомые помещения своего родного убежища. Краткие пояснения гласили, что убежище 72 состояло из двух половин: производственной, где выращивается сельхозпродукция, и потребительской, в которой происходит автоматизированная переработка овощей и создаются все условия, чтобы людям не пришлось трудиться. «Вечный праздник с «Волт-Тек»!». – Сообщала набранная крупным шрифтом надпись, а логотип компании в виде большеголового улыбающегося мальчишки задорно показывал поднятый вверх большой палец. Я открыл раздел справочной информации. «Производственная половина убежища 72 заселена представителями афроамериканского населения штата Луизиана, отобранными специалистами корпорации «Волт-Тек» в соответствии с первоначальным планом. Потребительская половина убежища представлена людьми белой, европеоидной расы…». Дальше я читать не стал. Последние три слова выглядели настолько невероятно, что пришлось осмысливать их чуть ли не по слогам. Оказывается, кроме нормальных людей, в природе существовали так называемые, «белые» люди. Наверное, это их я принял за мутантов. «Хорошо, что отыскался терминал с информацией. Иначе пошел бы сейчас по жилым помещениям расстреливать «мутантов», а это оказались непохожие на меня люди». Следом возникла мысль о том, а по какому праву они пользовались столько лет плодами нашего труда? Неужели только из-за своего необычного цвета кожи? Учитель Томас рассказывал, что до войны на земле существовали огороженные охраняемые места, где могли существовать редкие и вымирающие виды животных. Так государство заботилось о сохранении их популяции. «Вероятно, белые люди представляли собой редкую разновидность человека, которую следовало оберегать от любого труда, иначе вызванное им переутомление негативно сказывалось на их образе жизни и здоровье. Поэтому и питание для них предназначалось самого высокого качества». Я вдруг понял, что всего за один день исполнил мечту мистера Эбернати, разгадал загадку, которая не давала ему покоя много лет, до самого смертного часа. Это приятно, чувствовать, что во многом превзошел наставника, затратив на все, лишь малую толику своей жизни. Но следом встал вопрос: а что дальше? Наверное, я мог бы вернуться в производственную половину убежища 72 и продолжать грузить овощи в вагонетки, зная, что за стенкой ждут пищи совершенно не приспособленные к труду люди, лица которых по цвету напоминают бумагу. Господь и так был к ним несправедлив, наградив внешним уродством. Стоило просто проявить сочувствие, а не задаваться вопросом: почему они могут себе позволить десерт из тыквы, а я – нет? Сильный всегда должен поддерживать слабых. Вот и проповедник Гарс часто повторяет эти слова. Я снова вывел на экран общий план убежища 72 и обнаружил интересную особенность. Производственная половина была полностью изолирована от поверхности, а из потребительской наверх вел протяженный «эвакуационный тоннель». Судя по схеме, находился он совсем недалеко от меня. Достаточно пройти вон в тот коридор, и, миновав пару дверей, я имел возможность выйти на поверхность. Вот это могло бы стать настоящим приключением. Что сейчас творится наверху, не знал даже мистер Томас, хотя многие мои сверстники задавали ему подобные вопросы. Он говорил о жуткой радиации, светящихся морях из кислоты, навсегда уничтоженной атмосфере, дышать в которой не способно ни одно живое существо. Все это подавалось учителем, как гипотеза, потому что никакие данные с поверхности не поступали. Мальчишки верили, но каждый втайне мечтал хоть одним глазком взглянуть, как оно было там на самом деле. Первую дверь открыл своим фирменным способом, при помощи старой доброй отвертки и дамской шпильки. Их я за последние годы скопил столько, что мог бы ими торговать, если бы кого-нибудь еще заинтересовал столь экзотический товар. Вторая дверь открывалась дистанционно по команде с запароленного терминала. Здесь все было гораздо сложнее, но мистер Эбернати рассказал мне о том, как справляться с подобной проблемой. Существовала хитрая недокументированная опция, позволявшая выводить на экран список вероятных буквенных паролей. Один такой пароль, представлявший собой слово из нескольких букв, был истинным, остальные – ложными. Верное слово можно было попытаться угадать, но после четвертого неправильного ввода пароля, терминал активировал сообщение «отказ в доступе» и больше не реагировал на попытки отыскать пароль методом перебора. – Ты должен быть наблюдательным, Джеральд. – Объяснял мне мистер Эбернати. – Программа устроена так, что она дает подсказки пользователю о количестве правильно введенных символов. Если повезет, то с первого же раза ты выберешь слово, где верных букв не окажется вообще. – Чего же в этом хорошего? – Удивлялся я. – В том-то и дело, что очень много. Тебе сразу станет известно, какие слова с этими же буквами можно больше не рассматривать в качестве вариантов пароля. Понятно? Я кивал, но реальная возможность попрактиковаться отсутствовала. А теперь выпал шанс проверить на практике методику старого взломщика. Первое же пятибуквенное слово содержало один верный символ. Плохо. Пошарил глазами по экрану, выискивая пароль, который, мог бы подойти по смыслу, или какому другому неявному признаку. Но слова встречались разные, и любое из них легко попадало под подозрение. Ткнул в первое попавшееся, потому что оно располагалось в первой строке левого столбца. Аллилуйя! Выпал ноль верных символов. Дальше все пошло гораздо проще. Отбросил, словно при отбраковке овощей, сразу несколько вариантов пароля. Выбрал подходящее слово. Верными оказались четыре символа из пяти. Я двигался в правильном направлении, но в запасе оставалась всего одна попытка, и права на ошибку больше не было. Тщательно сверился с оставшимися словами, убедился, что все должно сработать, как нужно, и только после этого ввел последний возможный вариант пароля. Раздался мелодичный звон, список паролей с экрана исчез, и появилась строка меню: «Открыть дверь». «Спасибо, мистер Эбернати, – мысленно поблагодарил я. – Вы самый лучший учитель». В открывшемся проходе стояли шкафы, в которые так и подмывало заглянуть. В первом лежали свернутые комбинезоны убежища с большими цифрами 72 на спине. На мне самом, под костюмом химзащиты был надет сейчас точно такой же, но у него существовало одно отличие. У здешних комбинезонов цифры оказались белого цвета, а в моем родном убежище у всех жителей номер на спине был нанесен черной краской. Учитывая сведения, почерпнутые мной из терминала атриума, своя логика в этом присутствовала. В другом шкафу лежали медикаменты неотложной помощи и специальный пояс с подсумками для их ношения. Прихватил с собой несколько шприцов-стимуляторов жизнедеятельности и обезболивающее средство с маркировкой «икс». Взял упаковку таблеток, препятствующих накоплению продуктов радиоактивного распада в организме и препарат, способствующий снижению последствий от полученной дозы радиации. Мало ли какие испытания ждут меня на поверхности. Хоть и не намеревался надолго там задерживаться, но готовиться следовало обстоятельно. Третий шкаф озадачил своим содержимым. Там находились любопытные предметы, напоминавшие небольшие компьютерные терминалы, у которых был даже миниатюрный экран размером с коробку для полудюжины сигар. Судя по внешнему виду предметов, надеваться они должны были на руку и плотно охватывать при этом предплечье. Компьютерные устройства, а я не сомневался, что нашел именно их, отличались размерами и маркировкой. «Пип-мэн» было написано на одном из них, «пип-вумен» на другом. Пытался нацепить на себя «пип-мэн», но отверстие для руки в нем оказалось слишком большим. Изделия чуть меньшего размера маркировались как «пип-гёрл» и «пип-бой». Я выбрал последний. Как-никак, он был мне ближе всего по критериям возраста и половой принадлежности. К тому же, розовая окраска «пип-гёрл» не вызывала желания его примерять. Чтобы надеть на себя «пип-бой», пришлось снять защитный костюм. И только сейчас до меня дошло, что он и так не в состоянии спасти меня от воздействия отравленной атмосферы на поверхности. Фильтры-то я вытащил, но с собой взять их не удосужился. Проклиная свою забывчивость и беспечность, некоторое время смотрел на бесполезный костюм химзащиты, но потом здраво рассудил, что пара минут пребывания наверху не сможет убить меня, и полученных за сто двадцать секунд впечатлений должно хватить надолго. С этими мыслями надвинул на левое предплечье «пип-бой» и застегнул неожиданно тугую застежку. В первые мгновения ничего не произошло, затем экран вспыхнул неярким зеленым светом, появились строки с загрузочной информацией. Завершилось все появлением жизнерадостного логотипа «ВОЛТ-Тек». Наручный миникомпьютер завибрировал, я почувствовал, как по руке вверх пошла волна акустических колебаний. Миновав шею, она достигла небольшой выступающей косточки под ушной раковиной, и прямо внутри головы раздался голос: «Приветствуем нового пользователя. Определение индивидуальных параметров силы, восприятия, выносливости, харизмы, интеллекта, ловкости и удачи. Ваш персональный компьютеризированный помощник от «Волт-Тек» способен оптимизировать необходимые для достижения результата личные характеристики, подсказать, как улучшить свои навыки, выбрать первоочередные задачи и отслеживать их выполнение. Кроме этого «пип-бой» оснащен боевой системой виртуального моделирования последствий применения оружия – «ВАТС». Перед выходом в режим «ВАТС» введите параметры оружия, которое планируете использовать, и вы будете удивлены, насколько точными и убийственными станут ваши атаки в ближнем, или дальнем бою с любым типом оружия. «Пип-бой» оснащен широкополосным устройством радиоперехвата, которое может быть использовано в качестве радиоприемника, а также встроенным счетчиком Гейгера, показывающем уровень радиационного фона, навигатором и хронометром. В данной модели имеется анализатор состояния здоровья пользователя и встроенная система подсказок, оповещающая, в какой момент требуется медикаментозная поддержка. Спасибо за то, что выбрали «пип-бой» от «Волт-Тек». Наслаждайтесь». «Какая забавная вещица, – подумал я, играя переключателем устройства. – В таком небольшом по размеру компьютере сосредоточено столько полезных программ и функций. Настоящая находка для одинокого путешественника». На вкладке «Оружие» выбрал из списка пункт «автоматический пистолет калибра 10 мм», не забыл отметить все шприцы и таблетки на вкладке «Помощь». Дверь, ведущая в эвакуационный тоннель, открывалась с терминала свободного доступа. Только бы взглянуть одним глазком, что же творится наверху, и сразу же назад.