Всё ради этой минуты

      Гулкие шаги отдаются тихим эхом в мрачной и сырой тюрьме. От быстрого шага пламя факелов резко трепещет, словно вот-вот потухнет. Из камер тянутся бледные и худые руки, пытаясь остановить меня. Иногда летят угрозы, оскорбления, проклятья. Лишь горько ухмыляюсь: моя жизнь изначально проклята. Она без устали кидает мне оскорбления в лицо и угрожает забрать всё, что у меня есть. Но, в отличии от этих людей, запертых за прочной дверью и скованными кандалами, она свои угрозы выполняет. Непроизвольно сжимаются кулаки и, не выдержав, обратил тянущего ко мне руки мужчину в лёд. Слышу, что они закричали и разбежались по камере, как крысы. Поразительно, но весь их пыл можно сбить лишь одним ударом. Но мне всё равно, что происходит. Я дошёл до своей цели — огромной массивной двери из сверхпрочного сплава.       Посреди тесной комнаты сидит девушка, привязанная к стулу. Вместо великолепной и дорогой одежды с символом Арболеса — грязные и оборванные лоскуты. Открытые части тела были покрыты ссадинами, кровоподтёками и гематомами. Лица не было видно из-за грязных, некогда блондинистых волос.  — Димария Хронос Йеста, Дева Войны. Не так ли? При упоминании своего имени она встрепенулась и медленно подняла голову. На меня смотрели два пустых глаза, лишённые всякой надежды и цели. Невероятно знакомый взгляд. В последний раз я видел его у себя в зеркале. Неожиданно заключённая горько усмехнулась и прошептала охрипшим голосом:  — Дева Войны? Сейчас я лишь жалкий пленник…  — Меня не интересует твоё нынешнее положение. Это правда, что ты способна останавливать время? По комнате раздался тихий, безумный смех, после которого Димария усиленно закашляла.  — Останавливать время? Могу… Точнее, могла. Ныне у меня нет ни возможности, — кивнула на антимагические кандалы — ни желания делать это.  — Я сниму с тебя кандалы и ты сделаешь это для меня.  — Зачем? Хоть я втоптана в грязь, но исполнять каждую прихоть любого, заходящего в эту камеру… Договорить она не успела, так как я непроизвольно схватил её за горло. В глазах её блеснул огонёк, и она тихо прошептала:  — Давай, убей меня… Облегчив мне жизнь… Руки сжались сильнее от этих слов. Жалкое и бесхребетное существо, которое желает избавиться от всех проблем смертью. Крыса, не ценящая жизнь, какой бы она не была. И я бы с радостью свернул ей голову, но меня остановил властный женский голос:  — Фуллбастер! Обернувшись, я увидел Брандиш и Эрзу. Бывшая спригган лениво облокотилась на дверной косяк, в то время как Скарлетт держала наготове меч, смотря на меня умоляющим взглядом. Вздохнув, я отпустил Димарию, отчего та сразу согнулась пополам и припадочно закашляла.  — Грей, что случилось? — тихий и ровный голос Титании успокоил меня. Всем тяжело, всем, но никто из-за этого не отправился душить военнопленных.  — Мне нужно, чтобы она остановила для меня время.  — И как ты её убедишь? — лишь капля удивления в голосе, но никакого сомнения. Мы всегда безоговорочно доверяли друг другу.  — Этим займусь я. — Брандиш прошла к Димарии и прямо посмотрела ей в глаза. — Ну и ну… Низший балл, Димария. И как же ты опустилась до того, что просишь врага о смерти?  — Ты тоже причастна к этому, Ранди… Ты предала меня!  — Я никогда не доверяла тебе и не блистала желанием сблизится. Так с чего же такие громкие слова?  — Ты предала Родину и Императора!  — Я служу лишь там, где хочу. Арболес наскучил мне, тем более армия Императора проиграла. Какой резон мне оставаться в ней?  — Но, но… — Димария лишь безвольно опустила голову. По бледной щеке спустилась прозрачная слеза. — Ты всегда была такой жестокой, Ранди?  — Жестокой? Нет, я всего лишь говорю то, что думаю. Она резко развернулась, отчего её плащ взметнулся прямо перед лицом пленной и быстро пошла к выходу, прошептав мне:  — Готово.       

***

      Посреди комнаты, обитой антимагическим материалом, пошатываясь, стояла Димария. Она молчала, а на лице не было ни единой эмоции. Брандиш хорошо поработала, теперь она полностью сломана. Это жестоко, но цель оправдывает средства.  — Начинай. Трепещущее пламя факелов начало тихо замедляться и постепенно остановилось. Больше признаков остановки времени в пустой камере с голыми стенами я не мог обнаружить.  — Ты остановила его?  — Да.  — Имей ввиду, если ты меня обманула, тебя не спасёт ни Эрза, ни Брандиш. — При упоминании этого имени она застыла, словно время остановилось и для неё.  — Ей ни к чему спасать меня… Для неё наше товарищество было игрой. — тихий шёпот отражался от каменных стен и пола, отчего боль этих слов разлилась по всей камере.       Я ждал. Ходил по периметру комнаты, словно безумный. Остановленное время для меня тянулось неимоверно долго. Время нарушило свой ход, такого не должно быть! Так где же ты, хранительница времени?! С каждой секундой надежда угасала, уступая место холодному равнодушию. Она не придёт, вся эта затея лишь жалкая попытка потешить свою пустую душу. Но мои самобичевания прервал спокойный женский голос:  — До сих пор не заметил меня? Резко оборачиваюсь, не веря глазам. В углу комнаты стояла Уртир, нежно улыбаясь мне. Её иссиня — чёрные волосы были разбросаны по плечам, скрепляла их всё та же белая лента. Одежда также не изменилась. Она осталась такой же, лишь её фиолетовые глаза выдавали некую грусть.  — Ты совсем не изменилась. До сих пор точная копия Ур.  — Ты знаешь, это лишь иллюзия. И остановил время вновь ты точно не для комплиментов. — снова права. Ничего не отвечая, резко прижимаю её к себе. Не сопротивляется, лишь обнимает в ответ. Так мы и стояли некоторое время, но блаженное молчание было прервано:  — Венди тебе всё рассказала?  — Да.  — Она хорошая девочка. Гораздо лучше чем я в её годы.  — А ты по-прежнему упрекаешь себя в ошибках прошлого.  — Не без этого. Вся моя молодость — это неправильные решения. Но и в ней есть то, о чём я совершенно не жалею.  — Например?  — Взять на себя ответственность за Мелди, вступить в «Грех Ведьмы», отдать своё время… Встреча с тобой.  — Ты скучаешь по Ур? — спросил я после долгого молчания.  — Да. Это было моей первой и самой большой ошибкой. Ведь не уйди я тогда, я могла бы узнать тебя раньше. Ты, я, мама и Леон жили бы одной дружной семьёй.  — Не вини себя ни в чём. Именно этот выбор сделал тебя тем, кто ты есть. Не знаю, смог бы я полюбить тебя другой…  — Могу сказать тоже самое. Именно твоя израненная душа привлекла меня к тебе с самого начала. Хотелось излечить её тебе и быть исцелённой тобой же.  — Так почему? Почему я не могу видеть тебя каждый день? Почему не могу прижать тебя к себе? Почему мы просто не можем быть счастливыми?!  — Так сложилась судьба. — тихо прошептала Уртир — Я должна была искупить свои грехи. Любой ценой. Мы долго молчали. Хотелось говорить обо всём, и в тоже время тем для разговора не было. Была лишь тихая, но недолговечная и хрупкая, как ледяной цветок любовь. Обречённая, невозможная, несчастная, она ещё теплилась в самых дальних уголках холодных и израненных сердец.  — С Мелди всё в порядке? — вопрос был внезапен, как снег в июле.  — К чему такой вопрос?  — Я хочу знать, жив ли ещё один человек, который любит меня.  — С ней всё в порядке. В «Грехах Ведьмы» появились новые члены, и она пытается завести дружбу с ними. — Твои глаза наполнились мимолётным счастьем. Уверен, ты вспоминаешь её ещё совсем маленькой девочкой. — Ты хорошо воспитала девочку. Она прекрасный человек. Кстати, она явно нашла общий язык с Леоном.  — Я рада. Ему я могу доверить свою маленькую и беззащитную Мелди. — Неуютное и давящее молчание повисло в воздухе. Но я всё понял по твоему лицу.  — Тебе пора уходить.  — Да. Я не могу надолго оставаться в этой оболочке. Прошу, попроси Леона беречь мою девочку. Но не говори ей обо мне. Я не хочу, чтобы она грустила. — Конечно. — Грей! — резко окликнула ты меня. Я удивлённо обернулся. — Прошу, не повторяй моих ошибок. Не живи прошлым.  — Ты ведь знаешь. Я не смогу забыть тебя никогда.  — Тогда… — созиданием Уртир создала невероятно тонкую и хрупкую розу изо льда. — Раз ты не хочешь забыть меня, возьми эту розу. Она хрупка и может разбиться в любой момент. Совсем как наши чувства. Прощай… — прошептала она, вручив мне эту статуэтку.  — Постой! Мы сможем встретиться ещё хоть раз?  — Я не знаю… Прости, Грей, но я действительно не знаю… — прошептали твои губы, плавно растворяясь в воздухе. Последнее, что я увидел — фиолетовые глаза, наполненные слезами. Ты ушла, а время вновь возобновило свой бег.       Пришли стражники и увели Димарию. Следом вышел я. Тихо прошёл мимо камер, взволнованной Эрзы и главного зала, полного оплакивающих погибших людей. За дверью, словно насмехаясь надо мной, ярко светило солнце. Ледяная роза, пропуская через себя лучи, сверкала яркими цветами. Приглядевшись к ней, я не выдержал и, сползая по стене, дал волю слезам.       На тонких лепестках была невероятно мелкая и аккуратная запись: С вечной и обречённой любовью