Напополам

Ночь — забвение. Раствориться в Ней. В маленькой комнатушке теснота шпарит, поглощает огненным ураганом худощавое тело. Кожа словно плавится, стекает крупными каплями пота, под Него, на белеющие во мраке груди девушки. Легкие сперло тяжелым дыханием. Щекочущие соприкосновения чувствительных зон пробивают до адских мурашек. Мышцы устают, он склоняется к ее лицу, впивается невидящим в страстном затмении взором в прикрытые очи благоговейного светильника ночи — его милой половины сердца. — Лина-ли... — шуршащий шепот встречают искусанные губы. В висках стучит. Ее грудь часто вздымается в такт плавным движениям тела. Рваные поцелуи, дышащие родной заботой, отчаянные объятья, всхлипы в шею, горячие изгибы любимого продолжения, женские лепестки мягко обхватившие внизу… Это сводит с ума. Линали приняла его, со всей нежностью и страстным, как густой томатный соус, теплом. Увечья и заморочки Аллена не мешали ей самоотверженно любить его, ценить как человека. Он благодарно защитит ее от бед и невзгод страшной реальности экзорциста. — Лина. — Хрипит ей в щеку и падает, не удержавшись на моментально слабеющих руках. — Я хочу твою улыбку. Я выпью из нее искусственный свет. Прошу, улыбайся, мой грустный, клоун. Ну же… — глухой шепот-стон на ухо. Она смотрит с любовью и грустью. По щеке скользнула ладонь, обняла за шею, притянула ближе. И Аллен улыбался, жалея что не может сделать это по-настоящему, а все потому, что никогда и не умел. Поцелуй был долгим, сухим и крепким. Уолкер сжался вместе с ней, пленившей его в живых тисках. Под кожей резвятся пугающе новые ощущения. До мурашек. Жалобный стон вырвался прямо ей в рот. Аллен будет стыдится слабости позже, когда они проснутся наследующий день в ее комнате, в лучах не греющего солнца. И кто знает, что ждет орден, прознай об этом Комуи. А сейчас… Никто уже не в состоянии следовать инстинкту самосохранения. Накопившиеся, долго сдерживаемые эмоции искали выход в грубеющих ласках, по средствам удушающе тесного контакта. Каждый хватался за партнера, как за последний прутик, в надежде хотя бы не надолго вырваться из неумолимой топи болотного омута именуемого войной. — Пожалуйста, Аллен… Линали путает пальцы в седых волосах, ловит блеск серебра радужки, прижимается до черных пятен перед глазами. Она поддержит, не позволит мучиться в одиночку. Разделить с ним счастье и боль, горе и радость — то, чего она желает. И не отступится. Теперь - нет. Когда она нашла его через страшные испытания. Надеется хотя бы облегчить тяжелейшую ношу, взваленную на его плечи добровольно. Пусть он забудет. На пока. «Пройдет время, ты разделишь ее со мной». Никого он не подпустит ближе милой Линали, обладательницы большого таланта растапливать и наполнять маленькие ссохшиеся сердца. Приходит эгоистичная радость, ему — последнему неудачнику по жизни, достался самый сказочный и небывалый, самый красивый цветок. *** Комуи крякнул и грохнулся на пол в ловком пируэте. Линали еще спит уткнувшись Уолкеру в плечо. Аллен вздыхает, гладя ее по волосам. Вчера слёз на подушке было слишком много для него одного.