Можно просто Харли?..

      Грязные обшарпанные стены и потрескавшийся пол. Предельно яркое освещение — яркое настолько, чтобы не оставлять в стенах «Дома скорби» ни одного темного уголка. Тьма здесь была самым нежеланным гостем. Тьма несет лишь страх, и это было известно каждой живой душе в самой знаменитой психиатрической лечебнице Готэма. Построенная в начале двадцатого века Амадеем Аркхэмом, эта больница выделялась на фоне мрачных готических построек города лишь тем, что была еще мрачнее, хотя, казалось бы, куда уж там.       Именно это место в свое время и привлекло молодую, но невероятно амбициозную обладательницу диплома психиатра по имени Харлин Квинзель. Талантливая и трудолюбивая, она видела Лечебницу Аркхэм идеальным местом работы — в будущем девушка планировала стать автором книги о психологии, и опыт работы в подобном заведении считала крайне полезным.       — Ты уверена? — доктор Айкман грузно нависал над хрупкой девушкой, окидывая взглядом довольно тонкую белую папку с надписью «Пациент #16», уголок которой Харлин старательно теребила уже неколько минут. Заместитель главврача искренне переживал за свою ассистентку. По сути, он не имел никакого права взваливать на плечи Квинзель такого «сложного» пациента. Что уж там, в глубине души Сэмюэльс Айкман считал расстройство Джокера неизлечимым, а сложившуюся ситуацию — безвыходной. Клоун-принц преступного мира, как его успели прозвать газетчики, четыре раза сбегал из Готэмской тюрьмы и в конце концов был переведен сюда. За годы работы лечебница зарекомендавала себя как гораздо более надежное, во всех смыслах, место, собравшее в своих стенах самых безумных жителей города.       Теперь же репутация клиники находилась под угрозой. Одно дело — просто продержать здесь Джокера до конца жизни, так и не излечив — клоун был далеко не первым, кому тут просто физически не могли помочь. Но совсем другое — дождаться его очередного побега, который, по слухам, все-таки должен был состояться, тем самым потеряв доверие как жителей Готэма, так и людей, от которых зависела дальнейшая судьба лечебницы. После смерти Амадея финансовые вопросы стали волновать последних гораздо сильнее здоровья пациентов, и Айкман, как и его коллеги, прекрасно это осознавал.       Однако Харлин стояла насмерть. По мнению девушки, отсутствие прогресса уже само по себе являлось регрессом, а это — роскошь, которую Квинзель категорически не могла себе позволить.       Приближающийся стук каблуков по гладкому кафельному полу. Человек в униформе с символикой «Аркхэма» оторвался от маленького железного стульчика в конце коридора и неспешно направился в сторону мисс Квинзель. Охранники в клинике имели особый статус и свои привилегии. Эти люди большую часть времени проводили в окружении всяческого сброда, запуганных животных, что жмутся по углам при виде электрошоковой дубинки, какими здесь пользовалась охрана. Проблем с «рядовыми» обитателями лечебницы обычно не возникало. Но были и другие. Монстры, каждый божий день пытающиеся самыми изощренными способами сломить психику своих надсмотрщиков. Именно из-за этого, помимо физической подготовки, стражи порядка Аркхэма проходили подготовку психологическую, что зачастую давалось натренированным бойцам гораздо труднее. В большинстве своем бывшие наемники или выходцы из спецназа, посвятив жизнь борьбе с чудовищами, они со временем сами превратились в монстров в глазах окружающих.       — Доктор Квинзель, — охранник коротко кивнул девушке в знак приветствия и, машинально положив руку на транквилизатор, набрал заученный код на панели блокировки двери, — По правилам я обязан находиться внутри на протяжении всего сеанса.       — Да… Да, верно, — Харлин неловко улыбнулась и потянула на себя ручку тяжелой двери, от чего та издала еле слышный протяжный скрип. За ней оказалась еще одна, с небольшим окошком на уровне глаз. Человек в униформе подошел вплотную и заглянул внутрь, одновременно вставляя ключ в замочную скважину.       — Стойте, — Квинзель легонько коснулась руки своего спутника и тут же осеклась, поняв, что ее поведение последний мог принять за проявление трусости, — Можно взглянуть?       — Да, конечно. — Тот усмехнулся и, помедлив немного, отошел в сторону, пропуская девушку вперед.       Харлин, пытаясь побороть накатывающее волнение, посмотрела вглубь тускло освещенной комнаты. Помещение представляло из себя довольно чистый и просторный кабинет, один из тех, что оборудовали два или три года назад для пациентов, остро нуждающихся в полном покое, изоляции и, как следствие, одноместной палате. В центре комнаты стоял небольшой металлический стол и пара кожаных кресел, на одном из которых и сидел «пациент номер 16». Квинзель несколько месяцев изучала своего будущего подопечного, его поведение и поступки, стараясь не упустить ни одной детали, которая могла бы оказаться важной на определенном этапе лечения. Сейчас, увидев его, девушка вдруг поняла, что представляла опаснейшего маньяка в Готэме совершенно другим. Сейчас она видела перед собой среднего роста и комплекции мужчину, с первого взгляда отличающегося от ее коллег и знакомых лишь ядовито-зелеными волосами. Ненормальный неподвижно сидел на своем месте, опустив взгляд в пол прямо перед собой. Пора. Обладательница диплома психиатра вобрала в легкие воздух и, изобразив на лице наигранную улыбку, с которой девушка каждый раз посещала всех своих пациентов, отстранилась, позволяя охраннику открыть дверь.       Перешагнув порог, она на секунду остановилась и перевела взгляд на Джокера — тот, будто не заметив ее присутствия, даже не шелохнулся. Квинзель заинтересовала подобная реакция. Обычно душевнобольные встречали врачей оскорблениями или угрозами, но абсолютное безразличие! С этим девушка за год работы сталкивалась впервые. Замявшись, она обернулась, пытаясь уловить во взгляде Саймона, а именно так звали человека, единственной рабочей обязанностью которого было следить за тем, чтобы пациент номер 16 оставался в палате, поддержку, но обнаружила только скуку. Мужчина снова коротко кивнул и проследовал в угол комнаты, где и остался стоять, постукивая пальцами по дубинке на поясе.       В этот момент Харлин поняла, что неловкая пауза уже порядком затянулась и, опустившись в кресло напротив подопечного, положила перед собой папку.       — Кхм. Что ж, мистер… — Она поерзала, подбирая слова, — Хорошо. Джокер. Вы же… так себя называете, верно? Знаете, я не против обращаться к вам подобным образом, но была бы крайне признательна услышать ваше настоящее имя. — Квинзель открыла рот, собираясь продолжить, но ее, сохранявший до этого молчание, собеседник вдруг поднял руку, призывая ее остановиться.       — Как вас зовут, доктор? — Голос прозвучал тихо, но отчетливо.       — Ах да, прошу прощения, — психиатр привыкла к странной манере «постояльцев» клиники вести диалог, — Я Харлин. Харлин Фрэнсис Квинзель.       — Красивое имя… — прошептал клоун, растягивая слова, так и не поднимая лица.       — Спасибо. — Квинзель опять улыбнулась. — Так могу я услышать ваше?       Джокер медленно поднял голову и с каким-то невыносимым сожалением уставился на девушку. Та в ответ заглянула в глубокие карие глаза и моментально пожалела о том, что сделала. Взгляд, холодный и пронизывающий, но в то же время такой живой, будто прошел Харлин насквозь, одновременно отталкивая и не давая отвернуться. Эти глаза… Сама того не осознавая, Квинзель всем телом вжалась в мягкую обивку кресла. Неопределенность длилась всего пару мгновений, после чего клоун расплылся в улыбке и, не открывая рта, издал воющий, пробирающий до мурашек, гортанный звук, постепенно переросший в полноценный смех.       — Ну хорошо, — он откинулся на спинку кресла, хлопнув ладонями по металлической поверхности стола, и вновь опустил голову, — Можете звать меня мистер Джей, доктор. Впрочем, как вам будет угодно. — Он улыбнулся.       Харлин дрожащей рукой смахнула со лба проступившие капельки пота. Что-то было не так. Девушка до сих пор чувствовала на себе этот взгляд. Его взгляд. Она знала, на что он способен. А сейчас, встретившись лично, дала слабину. «Идиотка.» Страх. Казалось, она никогда не испытывала это чувство, как сейчас, находясь в одной комнате с этим человеком. Однако было что-то еще. Что-то, что не ушло вместе с первой волной ужаса, захлестнувшей разум. Что-то чуждое и незнакомое…       «Прекрати.» Она рывком поднялась с кресла.       — На сегодня сеанс окончен. — Выдавила из себя Квинзель упавшим голосом. Казалось, сейчас бешеный стук ее сердца слышен по всей лечебнице. До завтра, мистер Дже… Джокер. — Она хотела, чтобы это звучало жестче. Не получилось.       — Буду ждать встречи, доктор Квинзель. — Раздалось из-за спины. — Можно просто Харли?..