Пшеница

В палате воцарилась тишина. Слышно было только, как тикают настенные часы, да капает вода с вечно не закрывающегося крана. Их было трое. Они сидели вместе на одной кровати, укрывшись разными одеялами, но прислонившись к одной стене. Каждая думала о своем. - Почему у тебя все так грустно? - вдруг прошептала одна из девушек. У нее были длинные волосы, заплетенные в косу, а в руках она держала пустую кружку, которую она не выпускала из рук на протяжении всей сегодняшней ночи. - Не грустно, а жизненно – ответила ей вторая, у нее были короткие волосы, которые она вечно поправляла, - ведь все эти чувства не вечны и рано или поздно проходят. - Но мы, же договаривались рассказать друг другу наши идеалы! То, как нам это представляется, - яростно прошептала первая, немного хмурясь. - Для меня это так, считай, что я описала идеальное расставание, потому что как по мне, все рано или поздно этим закончится… - Совсем не обязательно - подала голос третья, девушка с длинными распущенными волосами, - если это по-настоящему, то никогда не закончиться. - Ты бы лучше вообще молчала, - перебила ее первая, - ты такую скуку описала, что мне кажется, я на середине уснула. У тебя вообще ничего не понятно. - А ты считаешь, что все по-настоящему, только когда люди ссорятся и мириться, когда они точно могут описать свои чувства и эмоции? - А как иначе? – оживилась вторая, - если ты не можешь точно описать что-то, значит, этого не существует. У всего есть свое определение и свои рамки, иначе нельзя. - Да как вы не понимаете, что у этого как раз таки не может и никогда не будет рамок. Что никогда не будет загнанно в рамки лишь одно, и это – любо… Тут дверь в палату резко распахнулась и на пороге появилась довольно высокая женщина, одетая в медицинский халат. - Я бы не советовала тебе заканчивать фразу, милая, - проворковала женщина, гневно сверкнув глазами, - ты же знаешь, что за это будет, не правда ли? Девушка побледнела. Она только недавно вернулась из одиночной палаты и еще не до конца отошла после этого. Ночью ее до сих пор преследовали кошмары, не давая спокойно спать. У нее затряслись руки, а перед глазами начало темнеть – ясный признак того, что у нее начался очередной приступ. - Я не думаю, что мне нужно в очередной раз вам напоминать, что любые слова выражающие чувства привязанности или симпатии давно запрещены законом, а люди, использующие их, жестоко преследуются, мои хорошие – жестко произнесла женщина. - Все чувства это глупость и вздор, не стоящий нашего внимания, - прошептала девушка, опустив голову. - Так-то лучше, и советую об это не забывать. А то всех расселю поодиночке. Вы ведь не хотите этого, мои драгоценные? И пора бы уже запомнить, что существует только один вид отношений. Это – межполовые узы. Наше государство заботиться о нас и взяло на себя эту сложнейшую задачу – поиск партнера. Теперь, благодаря программе уз, никто не остается один и обретает свою вторую половинку. И все счастливы. Подбор пары происходит исходя их множества критериев, в результате которого, каждый получает партера, подходящего ему по социальному статусу, материальному достатку, психологическому и физическому строению. Больше не нужно думать о чувствах, полагаться на них. Больше нет места разочарованию и одиночеству. Человечество смогло шагнуть далеко вперед, избавившись от всех эти переживаний и обременяющих его чувств. Запомните это, и не болтайте глупостей, а то вы никогда не сможете излечиться, а значит, не выйдете отсюда. И не вынуждайте меня приходить сюда снова, дорогие мои, а то ночь для вас будет очень долгой… Договорив это, женщина лучезарно улыбнулась и вышла из комнаты, неслышно притворив за собой дверь. Все стихло. Девушки медленно поднялись и разошлись по своим постелям. Палату окутала мертвая тишина. Каждая думала о чем-то своем. Вскоре послышался тихий щелчок, и по комнате медленно стал расползаться сизый туман, окутывая девушек, словно одеялом, проникая в их легкие, заполняя их. Вскоре вся палата погрузилась в сон. Было тихо. Только еле слышно колыхался воздух от редкого дыхания. Спала вся больница. И каждый в ней видел свой сон. А этим троим снилось мертвое пшеничное поле.