На расстоянии

Это так нереально – находиться здесь, сидя напротив мистера Джефферсона в тюремной комнате для свиданий. Их не разделяло ничего, кроме небольшого стола. Все её инстинкты кричали ей бежать отсюда. Но есть вещи, требующие обсуждения, и единственный человек, который мог бы поверить ей, сейчас мёртв. Возможно, мистер Джефферсон тоже не поверит ей, но он узнает, что она имеет в виду, когда говорит о том, через что прошла. И, честно говоря, её совершенно не волнует, если этот мудак подумает, что она спятила. - Макс Колфилд, - говорит он. Боже, даже звука его голоса достаточно, чтоб заставить её содрогнуться. Она пытается этого не показывать. Он был бы рад узнать, что имеет над ней такую власть. Охрана находится в одной комнате вместе с ними, она напоминает самой себе. Она в безопасности. - Я должен сказать, что был удивлён, когда они вручили мне анкету посетителя. - Но ты всё равно её заполнил, - говорит Макс. Он пожимает плечами. - Мне было любопытно. И я не могу сказать, что не скучаю по твоим оленьим глазам на моих лекциях. Боже, какой подонок. Может, приходить сюда было ошибкой? Она бы хотела повернуть время вспять и порвать все селфи, которые давала ему когда-то. Не то чтобы перемотка времени принесла ей до сих пор много пользы. - Итак, что я могу сделать для тебя, Макс? - Ты можешь слушать, - отвечает Макс, - я здесь, чтобы поговорить с тобой о моём времени в проявочной. - Эй, - говорит один из тюремных охранников, нахмурившись, - я сожалею, если вы прошли через это дерьмо, но вы не можете быть здесь, если являетесь одной из жертв. - Она не является, - говорит мистер Джефферсон, даря Макс странный взгляд, - ты ходила туда, после того, как меня арестовали? - Ты затащил меня туда. Ты накачал меня наркотой, связал и снимал для своей больной коллекции. Мистер Джефферсон на минуту задумывается над её словами. - Ну, - говорит он в итоге, - не могу сказать, что эта фантазия мне не льстит. - Это не фантазия. Я фантазирую о том, чтобы проломить тебе голову бейсбольной битой. А это – реальное дерьмо, через которое ты заставил меня пройти. - Тогда я видимо и сам обкололся, потому что не помню ничего из этого. И я, должно быть, уничтожил твои фото, которые, заверяю тебя, я бы никогда не сделал. Только если бы ты не была моим объектом. - Меня не волнует, если ты мне не веришь. Ты сделал это со мной. - Серьёзно, - говорит охранник. - Есть правила. Если вы жертва, то не имеете право на посещение. Это становится проблемой. Она не хочет быть выставленной отсюда, пока не воспользуется шансом снять камень с души. Она выжидает момент и пытается придумать убедительную ложь, но в итоге решает сказать неубедительную правду. - Всё нормально, - поясняет Макс. – Я повернула время вспять и остановила всё это. Но я всё ещё помню. Охранник смотрит на неё долгим взглядом. – Ну… ладно, - говорит он в итоге, - как угодно. Думаю, такого правила у нас нет. Марк Джефферсон приподнимает брови. – Понимаю. Ты развлекаешься, моделируя меня в безопасности своего разума, а затем отменяешь это путешествием во времени. И ты всё ещё будешь утверждать, что это не фантазия? - Как будто ты можешь судить других людей за их фантазии, лицемер. Я знаю, что это звучит как бред. Но это правда. - Ну и что дальше? Зачем ты пришла сюда? Ты хочешь, чтобы я почувствовал раскаяние за то, чего никогда не делал? - Меня не волнует, что ты чувствуешь, - говорит Макс, - ты не важен. - Он почти вздрагивает от этих слов, и, чёрт возьми, это приносит удовлетворение. – Мне важно, что я чувствую. А я чувствую, что мне надо выговориться, а ты будешь меня слушать, потому что уже больше ничего не можешь сделать.

____________________

- Макс Колфилд, - говорит мистер Джефферсон. – Снова, - он сидит напротив неё. – Мне полагается только восемь визитов в месяц, знаешь ли. И как бы ни было занимательно выслушивать твои бредовые лекции, но есть и другие люди, которых я бы хотел увидеть. - И как много из них всё ещё хотят увидеть тебя? Теперь, когда они в курсе твоих делишек? Черты его лица на мгновение ужесточаются. – Ну… ты определённо проявляешь большую охоту. Макс пожимает плечами. – Психотерапия стоит недешево. - По-моему ты забываешь, что я больше не твой учитель, Макс. И я больше не должен выслушивать о каждой проблеме сборища плаксивых подростков. Это один из немногих плюсов пребывания в этом месте. - Что ж, тогда вычеркни меня из утверждённого списка посетителей. Макс не знает, действительно ли она хочет от него этого или нет. Она не уверена, что эти визиты приносят ей пользу. Но Макс не может заставить себя перестать приходить. Ей нужен кто-то, в чьи руки она переложит своё решение. - Так и сделаю, если ты начнёшь докучать мне. Я полагаю, ты здесь, чтобы снова поделиться своими «переживаниями» в моей проявочной? Сегодня она хотела поговорить о Хлое. Сказать ему, что он убил её подругу. Но она не могла этого сделать, ведь она убила Хлою тоже. Он не заслуживает слышать о Хлое. Он заслуживает того, чтобы услышать, какой же он мешок с дерьмом. - Ты хоть понимаешь, через что ты заставил нас пройти? - Ради Бога, мои так называемые жертвы были в полубессознательном состоянии. Почему произошедшее должно что-то значить, если они даже не помнят этого? - Вау… ты прав. Ты совсем не злой. - И это ещё одна причина, по которой всё, что ты говоришь является вздором. Ты бы не помнила ничего из этого, если бы правда была моей моделью, знаешь ли. - Я думаю, ты вколол мне меньше, чем обычно. Он фыркнул. - Потому что ты считаешь себя моей любимицей? - Потому что ты собирался убить меня. Я слишком много знала. Поэтому тебе не обязательно было заботиться о том, что я могу что-то вспомнить. Мистер Джефферсон слегка привстал. – Ты говоришь, что была в сознании в течение нашей фотосессии. - Что я слышу! Я думала, у нас не было никаких фотосессий, мистер Джефферсон. - Их не было. Ответь на вопрос. Ты была в сознании? Макс пожала плечами. – Типа того, временами. - Как это было? Расскажи мне, что ты чувствовала, - в его глазах отчётливо читалось нетерпение. - Не расскажу, если ты собираешься возбудиться от этого и словить кайф. - Я не ловлю кайф – я художник, Макс. - Серьёзно? Ты всерьёз пытаешься утверждать, что в твоих действиях не было сексуального подтекста? Наверняка это совпадение, что все они были девушками, да? - Я и не ждал, что ты поймёшь. Ты всегда была посредственным студентом. Это задело Макс, и она злилась на себя за это. Ей давно следовало забить на мнение Джефферсона о ней. - В этой комнате я увидела только порно-коллекцию больного мудака. Слегка бессознательные модели, как правило, наиболее открытые и честные. Ты полон дерьма. Мистер Джефферсон нахмурился. – Где ты это слышала? Кейт сказала тебе? - Ты сказал мне. Когда связал меня, чтобы потратить кучу плёнки на свои ебанутые фантазии. Вспышка настоящего гнева промелькнула в его глазах. - Не зли меня, Макс. - Или что? Что ты собираешься мне сделать? Мистер Джефферсон покосился в сторону одного из охранников, контролирующих помещение. Он не мог наброситься на неё, не будучи сдержанным, и они оба это знали. Может быть, в этом и заключается причина, по которой она продолжает возвращаться и говорить с ним. Он не предлагает ей никакого сочувствия. Ни капли понимания, по крайней мере, того, в котором она нуждается, когда смотрит на мир глазами жертвы, а не преступника. Может быть, она просто нуждается в смене ролей. Сейчас она одна из тех, кто говорит, и она знает, что её будут слушать. А он один из тех, кто беспомощен и его слова – единственное орудие, которым он может дать отпор. И если эти слова начнут ранить её, она может уйти. Она может встать из-за стола и выйти за дверь, а он останется здесь, в ловушке. Он может попробовать поиграть с ней, но теперь она здесь обладает властью. Макс пытается не слишком сильно наслаждаться этим. Если она будет сравнивать себя с ним слишком долго, то это будет уже странно. И ещё. Хотела бы она сделать снимок сейчас.

____________________

Мистер Джефферсон ломается пару визитов спустя. - Откуда ты всё это знаешь? – Он требует ответа. – Половины из этого не было на суде. Ты рассказала мне о деталях моей философии, о которых я никогда не упоминал при Нейтане. Как ты прокралась в мою голову? Играть с его мыслями – очень приятное чувство, но в то же время Макс испытывает тревожную неопределённость, сжимающую горло. Ей требуется время, чтобы понять, в чём проблема. Такое ощущение, что он начинает верить в её способности. Но только Хлое предназначалось быть тем единственным человеком, который верит ей. Хлое и Уоррену, в одном из кратких временных отрезков. Людям, которые действительно заботились о ней. А не этому ублюдку. Её сила была тем важным, что они разделяли с Хлоей. Ей не следовало раскрывать эту тайну мистеру грёбаному Джефферсону. Мистер Джефферсон понижает голос, пристально глядя ей в глаза. – Это твои мысли, Макс? Я сделал ошибку, когда выбрал Нейтана. Может быть, ты могла бы стать моим преемником? Блять, нет. Это гораздо хуже, чем если бы он действительно поверил ей. Макс отодвигает стул, чтобы встать. - Не… - мистер Джефферсон наклоняется через стол, чтобы схватить её запястье, и охрана немедленно останавливает его. Макс уходит, не говоря ни слова. Три месяца спустя, она получает письмо из исправительного учреждения Аркадии Бэй. В нём говорится только «Навести меня снова, когда-нибудь. Я скучаю по тебе». Она сжигает его.