Обезьянник

Попасть в полицейский участок – не очень приятно, согласитесь. А что делать, если вы заперты в обезьяннике полицейского участка (где за неуплату отключено отопление), в компании псевдо-еврея-извращенца, двух вампиров благородного происхождения, один из которых придерживается не совсем традиционных взглядов, да еще, если ни на ком из вышеперечисленных персон нет ничего кроме нижнего белья? Представили? Тогда вам понятно, что чувствовал бедный Альфред. Забравшись на скамейку с ногами, он обхватил голые колени руками в попытке хоть как-то согреться. От ходьбы по камере он отказался сразу - бетонный пол был просто ледяным, чтобы шлепать по нему босиком, не опасаясь подхватить простуду. Это вампирам хорошо, они изменения температуры вообще не замечают. Могут хоть по макушку в снег зарыться и даже не чихнут. Шагал тоже чувствует себя вполне комфортно. До этого он влил в себя такое количество спиртного, что ледники, будь они в непосредственной близости, начали бы быстро таять. Альфред же был не только самым молодым из присутствующих, но и единственным, чье знакомство с алкоголем ограничивалось тем, что он пару раз стоял на стреме, пока одноклассники втихаря убегали в ближайший ларек за пивом. Между тем температура в камере наводила на мысли о подземной усыпальнице. Альфред пошевелил ногами и недовольно сморщился. Похоже, его суставы забыли, как работать. Выдохнув сизое облачко пара, он с толикой зависти посмотрел на коллег по мюзиклу. Его сиятельство Граф фон Кролок лежал на узкой скамье, отвернувшись лицом к стенке и игнорируя всех и вся. С момента задержания он не произнес ни слова, а как только их поместили в клетку - вовсе ушел в себя. Его можно было понять. Такого позора семейство фон Кролоков еще не знало. Шагал клевал носом сидя у решетки обезьянника. Пока на них оформляли документы, ему каким-то образом удалось стащить у лейтенанта ключи от клетки, чем он воспользовался при первой же возможности и совершил побег. Правда его очень скоро вернули, отобрали неизвестно откуда взявшийся мобильник и пригрозили карцером. Но Шагала это мало волновало. Он уже успел позвонить Магде и теперь с нетерпением ждал приезда своей пассии. Единственным из всех, кто получал от происходящего удовольствие, был Герберт фон Кролок. Ему было интересно абсолютно все от марки полицейской машины до покроя формы. Всю дорогу он восторженно восклицал что-то на французском, и болтал без умолку. По прибытию в участок полицейские несколько раз пожалели, что вообще прибыли на вызов. Но закон есть закон. Поэтому Герберт сидел в обезьяннике вместе со всеми и, ничуть не стесняясь своего голого торса и того, что из одежды на нем только черные боксеры, насвистывал «Carpe Noctem». Так бы они дожидались утра, если бы примерно в полночь к ним не подсадили двух девиц легкого поведения. Брюнетка в черном костюме из латекса и высоких лаковых сапогах уселась в самом дальнем углу обезьянника, выудила из необъемного корсажа пилочку для ногтей и принялась за маникюр, в то время как ее подруга - блондинка-горничная с накладными ресницами и татуировкой дракона на левом бедре - была настроена более… игриво. Своей первой жертвой она выбрала Графа. Но вампир так старательно изображал из себя спящего, что ночная бабочка переключила свое внимание на Герберта. А тому – только дай повод… В течение следующих нескольких часов Альфред и Шагал втихаря наблюдали их флирт на расстоянии. У блондинки, несомненно, был богатый жизненный опыт соблазнения, но и у Герберта за трехсотлетнюю жизнь накопилась внушительная теоретическая база, имя которой - суровая школа выживания в высшем обществе. В прежние времена, когда пределом мечтаний молодого человека был вид женской ножки, выглядывающей из-под пышных юбок платья, а кокетки, лишь развернув веер, назначали свидания своим любовникам, язык флирта оттачивался в салонах, на светских раутах и балах. Герберт, несомненно, овладел этой наукой в совершенстве, так что у девицы не было даже призрачного шанса устоять перед его невероятным шармом и обаянием… если бы виконт все же интересовался женщинами. Но для него это было скорее лекарство от скуки. Впрочем, как и для ночной бабочки. Она флиртовала скорее для проформы, потому что Герберт, будучи даже практически голым, с растрепанными волосами и остатками грима на лице, был гораздо красивее ее самой. Когда же этот фарс надоел им обоим, молодой вампир просто скрестил руки на груди, и сделал вид, что уснул. На некоторое время в камее воцарился покой. Где-то вдалеке лаяла собака, а из кабинета дежурного доносились отголоски пространного диалога. Прислушавшись, Альфред все же сумел различить всем известное «да пребудет с тобой сила!» Неожиданный выбор, чтобы скоротать ночь в участке, но каждый развлекается как может. - Какой симпотяжка, – когда блондинка внезапно произнесла эти слова, Альфреду захотелось забиться в угол и подумать об отвлеченных материях. Например, о солнце. Девица подмигнула и улыбнулась ему так сладко и многообещающе. Альфред резко побледнел и вжался в стену, словно хотел стать с ней одним целым. У него было даже не предчувствие, а железная уверенность, что добром все это не кончится. Между тем, коварная соблазнительница облизнула ярко-красные губы. - Тебе нечего бояться, если это касается меня. Я хорошо о тебе позабочусь. Впервые в жизни Альфред пожалел, что не обладает сверхспособностями, чтобы проломить стену и сбежать отсюда куда угодно, только подальше от этого голодного взгляда, который ощущался почти физически. - Ты бледен ужасно! – неожиданно прозвучал голос со знакомой интонацией. От облегчения Альфред едва не расплакался. - Неужели ты болен, Альфред? Судя по голосу, Герберт был взволнован. Когда же их глаза встретились, Альфред все понял. Очень хотелось верить, что виконт знает, что делает, раз намеренно использовал слова из роли. - Вовсе нет! – возразил он, выдавив из себя некое подобие улыбки. Судя по заинтересованному взгляду Шагала и тому, как дрогнули плечи графа, сыграл он вполне убедительно, но не достаточно, чтобы эта девица оставила его в покое. Кто ж мог знать, что она окажется таким недоверчивым зрителем? - Ты замерз и можешь заболеть, - тем же тоном продолжил Герберт, не отводя взгляда. – Иди ко мне под крылышко, будет не так холодно. При любых других обстоятельствах Альфред бы фыркнул/промолчал/не обратил внимания/ ушел в другую комнату в конце концов! Но сейчас ему было настолько не комфортно, что предложение Герберта, каким бы двусмысленным оно не было, показалось единственно верным решением в сложившейся ситуации. Поэтому прежде, чем блондинка успела удивленно раскрыть рот, Альфред встал на лавку, поморщившись от боли в затекших ногах, прошел по холодной деревянной поверхности и сел рядом с Гербертом. Кожа у виконта оказалась не ледяной и даже не холодной, а приятно прохладной, словно подтаявшее мороженое на летнем солнцепеке. Вопреки здравому смыслу и законам физики, рядом с ним было… тепло. И не важно, что на них сейчас смотрят, что неправильно поймут. Потому что… просто не важно. Герберт притянул его к себе поближе и неуклюже обхватил руками. Альфред зевнул, поерзал, устраиваясь, прижался к Герберту холоднющим телом еще плотнее и, положив голову ему на плечо, прикрыл глаза на мгновение. Сделал он это как раз вовремя, чтобы не увидеть как брови и подбородок ночной бабочки поползли в противоположные стороны, и как Граф едва заметно трясется от беззвучного хохота. Некоторое время спустя блондинка все же сумела совладать со своим лицом и отвернулась от этой парочки. Нет, это уже ни в какие ворота не лезет! За последние два часа она потерпела три сокрушительных фиаско. Задетая гордость требовала возмездия. Немедленно. Да, черт возьми, какая она после этого женщина, если не может соблазнить нормального мужика?! Мысленно пожелав себе удачи, девушка поправила выбившейся из прически локон, и переключила свое внимание на того, что дремал у решетки. Словно почувствовав на себе оценивающий взгляд, Шагал проснулся и чуть не упал с лавки. Сонно проморгавшись, он поправил картуз с фальшивыми пейсами – единственный предмет одежды, что остался на нем помимо красных семейников, - показал ночной бабочке язык и снова устроился у решетки караулить вход. - Нет, ну что за люди?! – возмущению девицы не было предела. – Один – спит, другой – еврей, а эти двое… - Герберт угрожающе зашипел в ответ, - … вообще черт знает что! ГРАЖДАНИН НАЧАЛЬНИК, ВЫПУСТИТЕ МЕНЯ!! - Похоже, это будет долгая ночка… - тихо произнес граф. Сев на скамье, он поднял взгляд на часы, что висели напротив их камеры. Стрелки показывали два часа ночи ровно.