Эй, Никки

Она сказала: « Эй, Никки… Что думаешь?». Это ее «Никки» звучало всегда одинаково, приятно, соглашусь, но с каким-то тайным смыслом или чувством, которое она вкладывала в мое имя. День тогда был жаркий как у дьявола на сковородке, Содружество плавилось под беспощадными солнечными лучами не хуже чем от радиации. Пусть я и синт, но перемены в погоде всегда влияли на наши с Джил дела. Помнится мне, когда мы в очередной раз устраивали облаву на рейдеров, похитивших чьего-то-там-мужа, хлестал ливень. Не сказать, что я неженка, но контакты у меня тогда попортились, и пришлось моей подруге оказывать старому Валентайну экстренную помощь. В тот раз тяжело пришлось ей. Джил едва переводила дыхание, отирая лоб от капель пота. Мы укрылись от зноя на какой-то автозаправке. Тогда, помню, я присел рядом с ней и закурил. Не так, чтобы у меня была зависимость, я же все-таки робот, просто привычка навеянная прошлым человека, которым когда-то был Ник. Помню, ответил, что жизнь становится лучше, по крайней мере, Институт взлетел на воздух, а это уже что-то. И вот я посмотрел на нее, ища зрительного контакта, хотел удостовериться, что все в порядке, но она нарочито резко отвернулась. Как я мог не заметить перемен в ней? С тех пор, как она и минитмены подорвали эту бомбу, мы почти не говорили откровенно. Потом меня посетила другая шокирующая мысль: а была ли эта откровенность? Она глубоко вздохнула и взяла меня за руку. Так странно, непривычно, особые ощущения, словно странное волнение отозвалось во мне. Догадываюсь, что на моем лице было удивление, потому что Джил, посмотрев на меня слегка покраснела… Или мне показалось? Я не успел ничего сказать, она начала первой. Она сказала: « Знаешь, Ник, я ведь тогда, в том долбаном Институте, говорила со своим сыном. И я отвергла его. На самом деле он ведь и не был по-настоящему моим сыном, так? Я никогда не воспитывала его, не дарила ему своей любви на протяжении всех этих шестидесяти лет. Только вот… Когда пришел тот день, я видела его снова. Он умирал, Никки. А я, представь себе, просто взорвала дело всей его жизни вместе с ним. Как я могу простить себя после этого и продолжать свое миссионерство?!». И тогда она заплакала. Тихо, без громких рыданий и всхлипов. Слезы катились по ее щекам, смазывая пыль и грязь. Я не знал, чем могу помочь ей, поэтому просто обнял ее. Она уткнулась лицом в мое плечо и первый раз всхлипнула. Так мы сидели, один только черт знает как долго. Что-то было не так и со мной, я не просто сопереживал ее горю, но и хотел забрать его, была бы только нужная программа! Когда солнце почти скрылось за горизонтом, она снова заговорила со мной. Я никогда не забуду ее слова. Она сказала: « Эй, Валентайн… Есть в этом какая-то ирония, не находишь? Ты синт, следует ожидать, что не умеешь любить. Но… какого черта, Никки?». Тогда я спросил: « Какого черта, Джил?». И она продолжила: «Какого черта, ты так хорош? Если бы это было возможно… А, да плевать на все это дерьмо! Думаю, у меня есть к тебе чувства, Никки.» Долгая пауза. Я был ошарашен, но что-то во мне снова отозвалось. Джил замолчала, продолжая сидеть в моих объятьях, так она и уснула. Наутро она объявила мне новость, догадываюсь, что все откровения вели к этой цели. Она сказала, что уходит в Светящееся море. На мои возражения и вопросы почему и зачем Джил ответила лишь, что там она сможет скрыться от прошлого. Она сказала, что вернется, когда сможет себя простить. А затем она попрощалась со мной бодро и решительно. Поцеловала меня в уцелевшую щеку и ушла. С тех пор я не видел ее.

***

Стук в дверь, закрывавшую вход в пещеру, был настойчивый. Странно. Гость был нетерпелив, очевидно, потому как вскрыл замок и появился перед моими глазами раньше, чем я успела встать со стула. - Прошло около года, Джил. Думаю, пора тебе вернуться, - он стоял передо мной в той же шляпе, но в уже новом пальто. - Привет, Никки. Куда мне возвращаться? – я улыбалась, не могла сдержаться. - Ко мне, конечно же. Кстати, тогда ты сказала, что раз я синт, следует ожидать, что не умею любить, - он замолчал, выжидая ответ. - Да. Да, я помню. - Так вот, кажется, у меня есть для этого одна программа… Или несколько. Он улыбнулся так по-своему, голова закружилась. Я не знаю, как такое может быть реальностью, но мы нашли друг друга в этом разрушенном мире. Он – синт, я – человек. Плевать хотела на все это. Он поцеловал меня так, как я этого хотела: страстно, крепко прижимая к себе за талию. Ник Валентайн. Что за шутка? Что за чудесная шутка…