***
Flashback: год назад — Кара, — строгий голос подруги и ее пристальный, укоризненный взгляд, который девушка чувствовала спиной, заставили ее оторваться от компьютера и наконец обратить на собеседницу внимание. — Только не говори мне, что ты серьезно. Это же такая шутка, да? — Нет, я вполне серьезна, — ответила девушка спокойным голосом, поворачиваясь к подруге. — Ну конечно, — фыркнула Мэри. Хоть подруга и старалась изобразить недовольство, Кара отчетливо видела волнение в ее глазах. — Ты если о себе не думаешь, то хоть обо мне подумай. О родителях. О Дженни, — при упоминании имени ее младшей сестренки Кара напряглась: ее четырнадцатилетняя сестра-подросток обожала ее настолько, что готова была последовать за ней чуть ли не в пекло к самому дьяволу. — Ты думала о том, что она может выкинуть что-то подобное? — Она об этом не узнает, — пожала плечами Кара и пошла на кухню. Она оставалась спокойна как внешне, так и в душе: она уж точно проследит, чтобы её сестрёнке даже в голову не приходили подобные её собственным мысли. — Шоколадный маффин хочешь? Я купила их совсем недавно, они еще теплые, — поинтересовалась Кара у подруги, протягивая руку с любимым лакомством. — Кара, — прорычала Мэри, проследовав за ней на кухню. — Ну вот кто вообще вбил тебе в голову эту идею? Покажи мне его — я его поколочу, — Мэри сжала кулаки так, что даже костяшки пальцев побелели. — Джон рассказал мне, что он участвует, — Кара была так спокойна, будто они говорили о погоде, а не об уличных гонках. Она безмятежно откусывала маленькие кусочки маффина и наблюдала за тем, как глаза её лучшей подруги разгораются от злости. — И я тоже решила поучаствовать. — Ну зачем? — в голосе Мэри появилось отчаяние: она знала, что подругу не переубедишь, если уж что-то пришло той в голову. — Почему тебе не сидиться на попе ровно? У тебя замечательная семья, друзья, которые в любой момент придут на помощь, ты учишься в престижном вузе, твоя жизнь насыщена различными фестивалями, концертами, вечеринками, — Мэри сделала паузу и с надеждой посмотрела на нее. Ох уж эти щенячьи глазки! Знает же, что они на нее совсем не действуют. — Кэри, — ее голос был мягок и наполнен заботой. Да, Мэри была близка ей, как сестра, и заботилась о ней так же. Даже чересчур заботилась, как думала сама Кара. — Тебя ждет светлое будущее. У тебя есть все качества, чтобы стать успешной женщиной и прекрасной матерью. Зачем ты постоянно пытаешься загубить себя? Ну вот и что она должна ей на это ответить? Что она уже пару лет ничего не чувствует, кроме скуки и разочарования. Кажется, что у нее есть все, но она не получает от жизни никакого удовольствия. Она прилежно учится, она всегда активна, всегда готова помочь не только друзьям, но и совершенно незнакомым людям, она добра, справедлива, во всем старается докопаться до сути, она прекрасный собеседник и окружающие признают в ней своего лидера… Но все это для нее не важно. Когда она только переехала в столицу учиться, она старалась достичь всего этого. Она подавляла негативные эмоции, всегда бралась организовывать или хотя бы помогать с организацией разных мероприятий, она участвовала в спортивных соревнованиях и училась лучше всех. И такая жизнь в этом безумном ритме, когда ни минутки свободного времени не оставалось, — такая жизнь наполняла ее энергией и любовью ко всему окружающему. Каждый день казался прекрасным, каждый встреченный человек — интересным, а каждая прожитая секунда делала ее счастливой… Но эти времена прошли. Теперь этого всего было для нее мало. То, что когда-то было насыщенной яркой жизнью теперь казалось ей серыми буднями и пустой тратой времени. Теперь единственным, что наполняло ее жизнь смыслом, был адреналин. Только когда она чувствовала опасность для жизни она понимала, что она все еще жива. Только в такие моменты ее чувства снова просыпались в ней. Только в такие моменты она понимала, что все еще хочет жить… — Кэри… — по голосу она понимала, что терпение подруги уже достигло своего предела. — Не говори ничего родителям, — Кара посмотрела на подругу безразличным взглядом. Ещё немного, и Мэри не выдержит такого отношения к себе. Она понимала это… И это было её целью. — И вообще, никому ничего не говори. — Хорошо, — Мэри поникла и опустила голову. Каре казалось, что еще чуть-чуть и подруга просто расплачется. Мэри устала волноваться. Волноваться за нее, Кару. Сердце неприятно сжалось от осознания того, что дорогой ей человек чувствует боль из-за нее, но так было нужно. Голос Мэри был тихим и каким-то безжизненным, когда она заговорила снова. — Я никому ничего не скажу, — она развернулась и направилась к выходу, но в дверях она остановилась и тихо, еле слышимо сказала: — И прости меня. Прости за то, что не могу ни понять тебя, ни помочь… — Мэри, — прошептала Кара одними губами, но звук так и не вырвался из ее горла. Она, как рыба, пыталась что-то сказать, но не могла. Боль была такой всепоглощающей. Она, конечно, знала, что задуманное сделать будет сложно, но… не думала, что настолько. Она не думала, что она всё ещё способна на такие сильные чувства. — Прости меня, но я правда не могу иначе, — прошептала она в пустоту. End of flashback Эта была их последняя встреча. На следующий день Мэри позвонила ей и сказала, что ее отправляют по работе в другую страну. Навсегда. Хотя она и сказала тогда, что Кара может звонить ей в любое время, хотя они тогда и условились созваниваться или хотя бы списываться раз в два дня, но Кара понимала: подруга с ней прощается. Кара понимала, что это была последняя капля. Она знала, что если ей понадобится помощь, то Мэри всегда примчится к ней, но… Но теперь она не будет участвовать в ее жизни так, как раньше. Мэри всегда хотела тихую жизнь. Она хотела семью, детей, домик где-нибудь на берегу моря, поездки к родителям раз в месяц и особый семейный ужин в пятницу. Но из-за того, что ей приходилось волноваться за Кару и следить за тем, чтобы с ней ничего не случилось, у нее просто не было на это времени. Кара уже несколько месяцев подумывала о том, что ей пора отпустить подругу в свободное плавание: Мэри и так достаточно долго о ней пеклась, пора бы ей уже начать устраивать свою жизнь. Но она так и не смогла сказать ей этого. Смогла сделать это только вот таким способом, который принёс боль им обеим. А должна была бы сделать всё это по-другому, в более мягкой, дружеской форме: Мэри наверняка до сих пор осуждает себя за то, что оставила подругу. «Прости меня, Мэри… Я многим тебе обязана… Я, кажется, недостаточно сильно ценила тебя. Я привыкла принимать тебя как должное, принимать твое присутствие и твою заботу как должное… И только теперь я понимаю, какой была идиоткой. Я принимала тебя как что-то обычное, как какую-то естественную, неотъемлемую часть своей жизни… Черт, Мэри, прости меня. Прости, что не ценила тебя так, как должна была!»***
Flashback: пол года назад — Кэри, ты чем вообще думаешь? — мать был в гневе. Такой злой она ее еще не видела. Её мама была женщиной мягкой и предпочитала все проблемы решать через разъяснительную беседу, а потому голос повышала очень редко. Она всегда сначала выслушивала провинившеюся дочку, а потом объясняла, за что её ругают и, чаще всего, Кара соглашалась с наказанием. Но сейчас был явно не тот случай… К большому сожалению девушки. — Уличные гонки! — она всплеснула руками. — О чем ты думала? У тебя же еще даже прав нет! Научил, на свою голову, — мать строго посмотрела на отца, который как раз-таки и учил девушку водить. Кара была способной ученицей и уже в шестнадцать вполне уверенно чувствовала себя за рулем. Но сейчас, отец, видимо, понял, что рано доверил ей вождение автомобиля. То, что он научил её, значило, что он уже считает её полностью взрослым, здравомыслящим человеком, который не станет совершать таких опрометчивых поступков, как, например, те же уличные гонки. Лицо отца было немного бледнее, чем обычно, зато ещё более непроницаемым. Кара знала, что это значит: ему очень сложно сдерживать свои эмоции, которые, наверняка, кипят в нём, как вода в кастрюле. Обычно он просто молча признавал ее выбор, обычно он был для нее немой поддержкой. Но не сейчас, не сегодня. Сегодня он… пугал её больше, чем кто-либо. — Кара, это слишком опасно, — сказал отец спокойным, но чуть более низким, чем обычно, голосом. «Злится», — поняла девушка. И это ещё мягко сказано. Он в ярости, если ведёт себя так холодно: чем он был злее, тем спокойнее и уравновешеннее он казался. И поэтому она знала: лучше сейчас следить за языком, а то мало не покажется. — Если тебе наплевать на законы, то хотя бы о жизни своей позаботься. Ну вот, опять. О какой жизни? О жизни, вкуса которой она не чувствует уже год. О жизни, о которой она может с уверенностью сказать: «Это не мое». Ну почему никто не может понять ее? Почему все всегда так цепляются за жизнь, так боятся смерти? Да она рискует не больше, чем любой человек, выходя с утра на улицу. Есть сотни вариантов, как она могла бы умереть прямо в эту секунду! Так почему бы не заниматься тем, что делает тебя живым? Они еще что-то ей говорили, но она их не слушала, все глубже погружаясь в свою душевную боль. И с каждой секундой в ней всё больше разгорался гнев. Уже не пугало поведение отца, не пугало то, что они могут осудить её или что они могут серьёзно поругаться… Её не пугало даже то, что она может потерять их, как уже потеряла Мэри. — Хватит, — грубо сказала Кара, вскочив со стула и ударив ладонями по столу. Родители с удивлением посмотрели на нее: их дочь никогда не позволяла себе грубо себя с ними вести. — Это МОЯ жизнь, и Я буду делать с ней то, что САМА захочу! Повисло молчание. Но Кара не жалела о своих словах. Она устала от всего этого: от непонимания, от того, что ее постоянно пытаются подогнать под привычные рамки. И если её семья тоже собирается это делать… то она откажется и от неё тоже. — Уходи, — тихо сказал отец. Ее глаза удивленно расширились. Она ждала чего угодно, но не этого. — Уходи, — глаза отца были спокойными: гнев вдруг испарился, не оставив после себя ничего. Даже мама, похоже, была этим шокирована. — Возвращайся, когда поймешь, что ты сейчас сказала, — закончил он, развернулся, и просто ушёл. Кара не могла сдвинуться с места. — Иди же, — сказал он ей, останавливаясь в дверном проёме, ведущем в их с мамой спальню. Отец обернулся и скосил на неё глаза. И вот теперь, в эту секунду, Кара увидела все его чувства: начиная от отчаяния и боли, до злости с нотками ненависти. А может, ей только показалось? «Бежать, бежать от этого страшного человека!» — кричало все внутри нее. Да, сейчас она увидела опасность, что он таил в себе. Сейчас он казался ей всесильным. «Бежать…» И Кара сорвалась с места и широким шагом вышла из квартиры. Она почти бежала, по лицу начали струиться слёзы… видимо, от страха…, а может, от понимания того, что она сделала что-то непоправимое?.. Кто знает. По крайней мере, в тот момент её мозг просто выключился, отказываясь думать, анализировать ситуацию. Очнулась она только когда ехала в метро к себе на квартиру. И теперь она всё для себя решила. И теперь злилась уже она. Злилась настолько, что редкие прохожие с опаской отшатывались от неё в сторону. End of flashback И только сейчас она поняла, о чем говорил отец. Конечно же, ее жизнь принадлежит ей, но значение она имеет и для других людей. Ее родные, друзья и просто люди, которым она симпатична или которым нравится, как человек — в каждой из их жизней она играет определенную роль, и никто ее не заменит. Она поняла только сейчас, как эгоистично она вела себя до этого, поняла, что не ценила банальную заботу и любовь своих родителей. И еще жалела, что они так и не помирились. Только изредка, буквально раз или два в месяц ее мама присылала ей короткую смску: «Как дела?», — на которую девушка отвечала всегда одинаково: «Нормально». И сейчас едкая боль выедала ее душу, как кислота, уничтожая ее изнутри. Эта невыносимая бесконечная боль смешивалась со злостью и горьким отчаянием. Она всегда считала, что у нее полным-полно времени, чтобы со всем разобраться. А оказывается, что его совсем нет. Как же хрупка жизнь, которую она принимала как должное… Жаль, что она поняла это только сейчас… «Мам, пап, как же я могла так… — её мысли отказывались составляться в понятные предложения. — А Джинни, что с ней-то будет?» Эта мысль буквально перевернуло её сознание. Её сестрёнка и так страдала, не понимая, почему её любимая старшая сестра больше не приходит к ним домой и почему мама с таким сомнением отпускает её на встречу с ней. Она ведь сломает ей жизнь… «Прости меня, малышка, прости», — думала Кара, хотя прекрасно понимала, что это уже ничего не изменит. Она готова была саму себя разорвать на части за то, что сломала жизнь сестрёнке… этим своим последним поступком. Ветер свистел в ушах, избивал ее холодными струями воздуха. Она падала стрелой вниз, и ее слезы, что текли по щекам, обжигая кожу, улетали куда-то вверх, теряясь в синеве безоблачного неба…***
Ей всегда было интересно, может ли эта «всемогущая», как её описывают, любовь спасти её, вытащить из темноты, в которой она оказалась. Ей было интересно почувствовать этих «бабочек в животе» или ещё какие-нибудь сильные чувства, связанные с привязанностью к другому человеку. Но она так и не узнала, что это значит — любить. Она сама отталкивала от себя людей, когда они проявляли к ней симпатию. Девушка была уверена, что никто из окружающих не сможет понять её, что она навсегда останется погибать в своей собственной тьме… А ведь были многие, кого она интересовала как девушка. И среди них были действительно замечательные, очень интересные люди, с которыми девушке было интересно проводить время, к некоторым она даже испытывала ответную симпатию. Но как только дело доходило до отношений, она отталкивала от себя людей. Может, оно и к лучшему? Что, если бы она кого-то ещё увлекла за собой в ту страшную чёрную пропасть в её душе?..***
«Играя со смертью, помни, что она может и победить», — вдруг подумала девушка. Жаль, что слишком поздно до неё дошла такая простая истина. Она всегда считала, что нечего бояться смерти: все ведь всё равно умрут, — считала, что в повседневной жизни нам грозит столько опасностей, что нечего бояться чего-то экстремального. Она не понимала, в чём проблема, почему её родные так злились, узнавая, что она рискует своей жизнью. «Алло, посмотрите, наш мир наполнен потенциальными угрозами. Я могу вам назвать миллионы способов, которыми я могу умереть, сидя на диване дома и смотря телевизор. А, пусть они и не самые реалистичные, но ведь возможно! Так что мне теперь делать, если даже дома я не могу быть в безопасности, а? Участвовать в гонках не более опасно, чем выходить на улицу каждое утро. Что в этом такого?», — думала девушка. И только сейчас поняла, в чём она ошибалась. Да, конечно же, мир наполнен опасностями. Тебя может сбить пьяный водитель или убить грабитель в подворотне, но… это всё лишь значит, что тебе нужно просто быть внимательным и осторожным, и тебе удастся всего этого избежать. А она сама же гнала себя в могилу. Гуляла по тёмным ночным переулкам в опасных районах, участвовала в боях без правил или гонках, окунулась в мир криминальных районов их города, в эту грязную, развратную жизнь… Она делала всё, чтобы умереть. Она звала смерть, манила её, заигрывала, и в последний момент уворачивалась от её цепких рук. Она ходила по острию ножа всё это время, шла в припрыжку по краю пропасти. И оступилась… но это и не удивительно, правда же? Давняя мечта — прыгнуть с парашютом — наконец сбылась. Она уже не раз проделывала это с инструктором, но это был её первый самостоятельный прыжок. Она до сих пор помнит, какое волнение испытывала, когда они ещё только поднимались в воздух, это захватывающее чувство, когда она прыгнула, раскинув руки, как птица… Но только, видимо, она оказалась нелетающей птицей… Парашют не раскрылся. И запасной тоже. И вот поэтому она летела стрелой вниз, уже даже не пытаясь остановить падение. Зачем? Что она может сделать?.. Говорят, что перед смертью человек вспоминает самые прекрасные моменты в своей жизни. Но это, видимо, не про нее. Ее последние моменты наполнены сожалениями и болью. Почему? Да все просто. Просто она разрушила то счастье, что у нее было. Только сейчас она поняла, что ее жизнь была просто сказочной: любящая семья, верные друзья, уважение других студентов и учителей. Все это всегда было в ее жизни. И она разучилась ценить это. Разучилась ценить то, что наполняет жизнь любого человека смыслом. Для нее все это стало обыденным, обычным, само собой разумеющимся. Она считала, что это всегда будет в ее жизни. Ей надоела ее «простая» жизнь, захотелось чего-то экстремального… Дура! Если "хорошо" будет слишком долго, то оно просто надоест и станет "обычным". Видимо, это про нее. Ее беззаботная жизнь, активная и наполненная радостным смехом, та любовь и поддержка, что всегда окружали ее... Ее жизнь, единственная и неповторимая, ее маленький кусочек времени... Все это стало слишком обычным для нее. Как же поздно она поняла, что такое настоящие ценности. Почему все должно кончится именно тогда, когда она всё поняла? Сильный удар и невыносимая боль, охватившая все ее тело вырвала ее из размышлений. Она не чувствовала своего тела, не могла пошевелиться, она чувствовала, как силы буквально вытекают из нее... Последняя горячая слеза, смешавшаяся с кровью, и пустота... Пустота, и больше ничего не будет.