Прошлое

      Всё, что осталось от меня прежней — причёска, внешность, имя и бесконечность воспоминаний.       Я ведь была самым что ни на есть обыкновенным подростком до тех пор, пока меня не заключили в этого персонажа. Думаю, он не пользуется особой популярностью из-за меня самой: стоит вспомнить, как я постоянно забивала на уроки физкультуры сначала в школе, а затем в университете. Честно говоря, я не совсем понимаю, почему я попала именно сюда: я никогда не отличалась скоростью, ловкостью, да и с прыжками всегда были проблемы. Я уж молчу о скорости реакции! Но я здесь, и, пожалуй, даже могу называть себя счастливой, ибо полюбилась некоторым игрокам, которые держат меня в фаворитах и чаще всего используют именно меня. Я не любитель физических нагрузок и, в частности, бега, однако так сложилось, что всё моё нынешнее существование заключается именно в беге, во время которого я дышу, живу, получаю необходимую для жизни (?) энергию и думаю.       Знаете, когда всё, что у вас остаётся окромя вашей личности, это ворох воспоминаний из вашей прежней жизни — то вы начинаете перебирать, разбирать каждый момент в своей памяти и, скорее всего, жалеть о не так прожитой жизни.       Но я не жалею.       Моим самым ярким вспоминанием является мой брат, типичный на тот момент тринадцатилетний подросток-максималист, делящий мир на чёрное и белое, и лишь я была у него, не знаю ли приятным, исключением: в его мире я была ярко-красно-синим пятном, и на все мои вопросы касательно этого, он лишь указывал на мои волосы и в который раз напоминал мне о моей сумасшедшей любви к этим цветам. Если бы я знала, что со мной случится чуть позже, то выбрала бы совершенно другие: ярко-оранжевый, точно апельсин, и изумрудно-зелёный. Мой брат был милым зеленоглазым веснушчатым рыжиком, и именно его яркости мне сейчас не хватает до безумия. Как и не хватает его шуточек, порой совершенно идиотских, подначиваний, чересчур наглой ухмылки, ослепительной улыбки, задорных бесноватых огоньков в глазах, заливистого смеха от щекотки, тёпло-крепких объятий… я скучаю по нему, своему рыжему солнышку.       Я скучаю, как бы то ни было бы странным, по своей комнате, где всё было основано на контрастах (ох, как мы с мамой ссорились, когда выбирали цвет стен и мебель!), она была моим самым уютным и надёжным пристанищем. Наверное, мама уже всё переделала по-своему. Ну, как минимум избавилась от того самого «уродского» черепа и моих побрякушек, выглядящих несколько жутковато. Интересно, а пауков она убила?..       Я помню бесконечные споры с учителями, упрёки от знакомых по поводу моей грубости, на что я их посылала к чёрту, я помню, наверное, всю жизнь в самых мельчайших деталях, о которых раньше бы ни за что не смогла бы вспомнить.       Я помню всё это, потому что теперь я здесь?       Моё последнее, а потому самоё подробное воспоминание — это громкие крики и ссора. Это мамины слова: «Лучше бы я сделала аборт!», после которых я выскочила из дома и ушла гулять (я всегда так делала, чтобы успокоиться и остыть). Я глупо была уверена в том, что вечером мы с мамой помиримся, переговорим за чашкой чая и/или крепкого кофе, как она любит, и всё будет по-прежнему, будто бы и не было этой глупой ссоры из-за моих пристрастий к странной, по её мнению, музыке и очередного пирсинга, который я хотела сделать. Мама, конечно, много чего может кричать в пылу ссоры, но… это же мама. Во время перебранки мы все наговариваем много лишнего, однако… Она же всё равно любит меня, не может не любить, как бы мы с ней ни ссорились и ни ругались, так?       Наверное, она очень жалеет, что те слова были для меня последними её словами.       Наверное, также она жалеет и о том, что всё же не смогла вдолбить мне в голову одно-единственное правило: нужно смотреть по сторонам, прежде чем переходить дорогу. Или, как минимум, вытаскивать хотя бы наушник, дабы можно было услышать сигнал.       Автомобиль, боль, быстро распространяющаяся по всем клеточкам моего тщедушного тела, и окончание воспоминаний.       А следующее, что я помню — чьи-то насмешливые слова: «Отныне ты персонаж, Люси. Наслаждайся вторым шансом на жизнь».       А меня хотя бы спросили, нужно ли мне это? А я вообще хотела?!       И дальше уже бесконечный бег по таким же бесконечным рельсам от злобного охранника/сторожа, я, честно, не знаю, кто именно; попытки увернуться от появляющихся из ниоткуда поездов (серьёзно, откуда и куда они едут? И зачем? И, вообще, кто в них едет? Кто туда помещается — они же совсем маленькие? К сожалению, я так и не нашла ответов на все эти вопросы) и препятствий. Первые дни прошли словно в тумане, в котором я плутала везде, где надо и не надо в поисках ответов, правды, смысла моего нынешнего существования (?)… Но человек быстро ко всему привыкает, так что я привыкла тоже. Более-менее разобралась, что к чему, и отныне это — моя жизнь, моё счастье и моя единственная отрада. Хоть я всю сознательную жизнь ненавидела подчиняться, однако, когда твой отрезок «в сознании» зависит только от управляющего, то ничего, кроме смирения, не остаётся. Смирения и тихой надежды на то, что игрок будет достаточно умелым, чтобы не погибнуть на первых же секундах.       Изредка, когда игрок оставляет игру включенной, а сам отходит, я встречаюсь с остальными персонажами. Правда, не везде открыты прямо все, так что иногда нас всего трое, но это не так уж сильно мешает. Мы болтаем о всякой ерунде, делимся скудными новостями и всякой другой ненужной шелухой, поддерживаем разговор ради разговора, а не ради какой-то — важной или неважной, не суть — информации. В такие моменты я (не знаю, как остальные: мы не говорим на тему чувств друг друга) хоть на короткие минуты забываю о том, что, в общем-то, я не совсем живая, точнее, совсем не живая, а вновь чувствую себя простым человеком, девушкой по имени Люси, которая любит неформальные вещички, готику, громкую музыку, свою ассиметричную причёску и младшего братца.       Мы говорим только о ничего не значащих вещах.       Мы никогда не затрагиваем тему прошлого. На это у нас негласное табу.       Хотя, честно говоря, мне было бы интересно узнать, все ли такие, как я: бывшие живыми людьми.       Когда игру не открывают, я нахожусь в каком-то непонятном сне-не сне, забвении — вроде всё та же я, только не помню, не желаю, не думаю. Не существую.       Когда игрок выбирает персонажа, я пытаюсь разглядеть его лицо во всех подробностях и надеюсь однажды увидеть там, за экраном, своего братишку. Но тот, должно быть, уже не играет в игры. Взрослым стал, наверное. Ведь столько лет уже прошло с моей… вы поняли.       Мне бы просто увидеть его. Хотя бы на секундочку.       И маму.       Я очень надеюсь, что с ней ничего не случилось из-за меня.       Я скучаю по своей прошлой жизни.       Нет. Не так.       Я просто скучаю по жизни.       А так я вполне счастлива. Нашёлся игрок, который постоянно выбирает меня и не забрасывает игру.       Благодаря ему я чувствую себя немножечко живее.       А для чего ещё существовать, как не ради этого?