Путешествие

На самом деле положение было плачевное. Не безвыходное — таких слов в лексиконе сеньоры де ла Серны, безутешной вдовы губернатора, не водилось — но весьма печальное. Они с Фрицем остались в диких джунглях без кареты, лошадей, денег и даже одежды. И им надо дойти... пока непонятно, куда. — Сеньора... — Фриц склонился перед ней, поцеловал руку. — Meine liebe сеньора... Пора идти. Карменсита встала и пошла. Она должна выдержать это испытание с честью. Вдова губернатора, достойная женщина, Кармен де ла Серна должна быть выше... Птица взлетела, распищавшись, и почтенной вдове губернатора оцарапало веткой лицо. — Ах! — она хотела присесть, но было некуда. Пришлось стоять, держась рукой за щёку. — О, вам больно? — Фриц подскочил, с мольбой взглянул ей в глаза. — Карменсита, любимая... Позвольте, я посмотрю? Она хотела бы, чтобы он смотрел снова и снова, но всё же через пару минут постучала пальчиком по спине бравого капитана. Он оторвался от её губ — наконец-то! сама бы она никогда не смогла, — и Карменсита лукаво улыбнулась. — Пора идти, дорогой. Она должна быть стойкой. Царапины и другие трудности её не остановят. Через час Карменсита прислонилась к дереву и заплакала. Это было ужасно, она не плакала, когда постылый муж вёз её сюда, не плакала, когда он резвился с любовницами на их супружеской постели, а она ночевала с компаньонкой. Но никогда ранее у неё так не гудели ноги, вконец разбитые в туфельках для бальных залов, и она не была по-настоящему голодна. Это конец, подумала Карменсита. Сегодня она умрёт. Фриц стоял и смотрел на неё, не пытаясь утешить, лишь задумчиво подкручивал ус. Тупой солдафон, раздражённо подумала Карменсита, а я уж решила, будто он не такой, как все... Дура! — Вот что, сеньора, — решительно сказал этот негодяй, который, судя по всему, ни капельки не устал, — мы делаем Halt. — Что мы... делаем? — от изумления она даже перестала плакать. — Привал, — Фриц бросил на поваленное дерево, покрытое отвратительным мхом, остатки рубашки. — Присаживайтесь, я сейчас всё устрою. Карменсита рухнула на дерево, оно угрожающе скрипнуло. У неё на глазах Фриц из веток, валявшихся вокруг, соорудил костёр, разжёг, используя огниво, подождал, пока огонь разгорится, и сунул в него здоровую палку. — Я сейчас ненадолго уйду, сеньора, — сказал он, проникновенно глядя в глаза Карменсите, — а вы не сходите с места. Если какой-нибудь дикий зверь попробует подойти к вам, хватайте эту палку и тыкайте горящим концом ему в морду. У Карменситы задрожали губы. Она поняла, что сейчас снова расплачется, и гордо вскинула голову. — Хорошо, капитан. Я... смогу защитить себя. — Я надеюсь, в этом не возникнет нужды, — Фриц выпрямился и щёлкнул каблуками. Потом он исчез в лесу, а Карменсита осталась сидеть у огня. *** Ей казалось, прошло много часов и вот-вот зайдёт солнце. Странные звуки доносились со всех сторон, и несколько раз она испуганно хваталась за палку, но ничего страшного не происходило. Если, конечно, не считать, что Фрица не было рядом. Наконец он появился, окликнув её издалека: — Сеньора! Я принёс обед! Её герой радостно потрясал тушкой какой-то птицы, с которой летели во все стороны перья. Карменсита боялась даже предположить, как он её поймал; по веткам, что ли, прыгал? — Зачем ты зовёшь меня сеньорой? — губы разъехались в идиотской улыбке, но Карменсита не могла ничего с ними сделать и прикрыла рот ладонью. — Тебе не кажется, что мы стали в некотором роде близки? Фриц ничего не ответил, просто подошёл к ней и обнял, не выпуская дохлую птицу из рук. — Мне кажется, — его голос дрогнул, — нет, мне не кажется, я уверен, что ты — прекраснейшая из женщин, Кармен. Он странно произносил её имя, наверное, на свой лад; ей нравилось. Ещё ей нравилось, как двигаются его пальцы, когда он, сидя на земле, ощипывает свою добычу, и как солнечный луч, пробившийся сквозь густую листву, освещает его лицо, и как потрескивают сухие ветки в разведённом им костре. Кажется, она снова недооценила капитана фон Меркеля. А он, однако, действительно герой! Птица, запечённая на костре без приправ, только с солью, которую запасливый Фриц носил в мешочке на поясе, оказалась необыкновенно вкусна. Пообедав, Карменсита поднялась и осторожно сделала несколько шагов. Ноги болели, но идти дальше она могла. Теперь всё было хорошо. До вечера остановились всего четыре раза, причём на одном из привалов просто немного посидели и поговорили. Фриц развлекал её солдатскими байками; Карменсита хохотала до слёз. Вот когда она оценила его всегда серьёзное выражение лица — так выходило ещё смешнее. На ночлег устроились, когда стемнело. Где-то вдалеке рычали дикие звери, но рядом с прекрасным рыцарем фон Меркелем ей ничего не было страшно. *** — Я устала идти непонятно куда! — заявила она на третий день. — У меня гудят ноги, платье окончательно превратилось в лохмотья, ночью мне холодно, от мяса и этих твоих кореньев болит живот. Ты мужчина или размазня? Приведи меня наконец куда-нибудь! — Сеньора, — Фриц мягко взял её за руку, сделал паузу и продолжил: — Кармен, когда ты рядом, я забываю, день сейчас или ночь, потому что вижу только свет твоих глаз. Но находить дорогу в лесу я пока не разучился. Hol's der Teufel, я выведу тебя отсюда, но потерпи немного! За дни пути Карменсита уже выяснила, что der Teufel — это чёрт, и когда Фриц его поминает, лучше успокоиться и довериться крепкому мужскому плечу. И крепким мужским рукам. И... хотя это уже ночью. И не ближайшей. Сначала им надо добраться до горячей ванны! Обоим! Сначала надо добраться хоть куда-нибудь. — Фриц, послушай, — предприняла Карменсита ещё одну попытку, — я согласна, что ты не размазня, как те, остальные, но всё же объясни мне, сколько ещё нам идти? — Meine liebe Rose, я не могу сказать точно, но посмотри, — Фриц ткнул пальцем куда-то вверх, — видишь солнце? Карменсита послушно задрала голову... Следующие полчаса она шла молча, внимательно слушая. Фриц так увлекательно рассказывал, как ориентироваться по солнцу, звёздам, тропинкам и пролетающим мимо птицам! По его расчётам выходило, что впереди всего день или два пути... Всего день или два. А она, Карменсита — слабая женщина. Фу, как противно быть слабой. Она честно попыталась идти вперёд, стиснув зубы и не жалуясь. Просто идти вперёд. Если она правильно слушала, как ориентироваться по солнцу, хватило её часа на два. — Фриц, я устала! И есть хочу! И пить, мне нужна свежая вода! Боже мой, ну почему мужчина никогда сам не видит, что женщине что-то надо? *** — Совсем скоро доберёмся, — в пятый раз за день повторил Фриц, когда Карменсита дёрнула его за руку. — Да я не об этом! Послушай, я не могу выйти к людям в таком виде! Фриц остановился и посмотрел на неё. Просто посмотрел, ничего больше, а ей немедленно захотелось «сделать Halt». Всё-таки правду говорила мама, когда на тебя глядит настоящий мужчина, под его взглядом таешь. — Ты прекраснее всех, mein Liebchen. Но я понимаю. Я всё устрою. Лес закончился внезапно. По крайней мере для Карменситы. Она смотрела, как Фриц твёрдым шагом идёт к деревне, такой подтянутый, бодрый, как будто он не бродил несколько дней по джунглям, защищая её, добывая для них обоих еду и воду. Истинный герой. Она непременно пойдёт за него замуж! Если он возьмёт, конечно. Карменсита привычно подёргала за мочку уха. Сейчас там не было серёг — она всегда снимала их на ночь, так что даже эта мелочь досталась разбойникам. Ну и пусть. Настоящий мужчина стоит драгоценностей. В конце концов, если она пожелает, он раздобудет ей новые.