***
Он и правда не поверил, когда увидел кого именно поймали в борделе. Она находилась в комнате для допросов, где шериф Стилински и его окружение могли спокойно за ней наблюдать. Девушка сидела на стуле, положив перед собой на стол руки, закованные в наручники. Ее лицо практически полностью было скрыто выбившимися из прически прядями. Сама она казалось до странности безучастной и равнодушной. Не буянила, не кричала и не сыпала проклятиями в адрес полиции. Но именно это больше всего тревожило Стайлза. Стоявший рядом с ним, Айзек судорожно сжимал в руках потрепанную папку, которую извлек из ящика нераскрытых дел. Из нее он выудил фотографию девушки, который на вид было не больше восемнадцати. Едва взглянув на снимок, Стилински почувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Невероятно. Прошло ведь больше восьми лет. Все считали ее погибшей. И вот она здесь, практически невредимая. Айзеку хватило одного взгляда, чтобы понять, какое сильное впечатление оказала эта странная встреча на его друга. Ох, неужели она все еще что-то значит для Стайлза? Красноречивым ответом на не заданный вопрос послужил приказ опросить остальных задержанных с целью сэкономить время. Еще шериф добавил пару слов про то, что только Лейхи можно поручить столь ответственную работу. Конечно, лейтенанту не составило большого труда понять, что за всем этим стояло желание остаться наедине с задержанной. Но едва он успел возразить, как перед его носом захлопнулась дверь, а затем раздался щелчок замка. Айзек вздохнул и поплелся в сторону камер, где его уже поджидали новые «приятные» знакомые. Тем временем Стайлз метался по комнате, не в силах заставить себя показаться ей на глаза. Что она скажет ему после стольких лет? И что он скажет ей? Извиниться за то, что не хватило сил продолжить поиски? Нет, совсем не это следует сделать. Много раз шериф представлял эту встречу. В своих мечтах ему удавалось найти и спасти ее, но время шло и ничего не менялось. В конце концов надежда оставила его, а воспоминания становились все более тусклыми. Потом в жизни Стайлза появилась заботливая и прекрасная Малия Тейт, которая смогла заполнить образовавшуюся пустоту в сердце. Вскоре они поженились, и все было на удивление прекрасно. Было, пока Айзек не позвонил ему, чтобы сообщить о задержании. Шериф Стилински приблизился к стеклу и жадно вгляделся в стройный женский силуэт, отчетливо выделявшийся на фоне серебристо-синих стен. Сомнений нет и быть не может. Она. Это действительно она. Мужчина прижался лицом к холодной раме и закрыл глаза. Даже спустя почти восемь лет воспоминания о ней не оставляли его ни на миг. Стайлз был влюблен в нее с третьего класса, но едва ли школьная королева знала хотя бы его имя. Познакомил их Скотт, который встречался с ее лучшей подругой Эллисон. Сначала высокомерная красавица не обращала внимания на забавного паренька, который не сводил с нее восхищенных глаз, но понемногу она смогла открыться перед ним. Стайлз до сих пор с нежностью вспоминал их первый поцелуй в ночь выпускного. Тогда самой серьезной и глобальной проблемой был страх сделать что-нибудь не так и разочаровать ее. Где-то раздавалась громкая музыка и смех, но в тот волшебный момент на всем белом свете существовали только они одни под бескрайним звездным небом. Несмелое прикосновение его губ к ее, вкус вишневого блеска, который она особенно любила, и прекрасные зеленые глаза, наполненные счастьем. Затем было целое лето, которое они провели вместе в особняке у озера, наслаждаясь тишиной и друг другом. Стайлз не мог не улыбнуться, когда вспомнил, как учил любимую рыбачить. В конце она просто отшвырнула удочку в сторону и отправилась в сторону дома злая и промокшая до нитки. Были и вечера, когда за окном лил дождь, а они сидели в обнимку у растопленного камина, завернувшись в клетчатый плед. Это было самое счастливое время. Тяжело вздохнув, Стайлз наконец-то решился повернуть ручку двери, ведущую в комнату для допроса. Терять все равно было нечего.***
В помещении было слишком холодно. Удивительно, что сидевшая за столом выглядела подобно статуе. Казалось, она не пошевельнулась с той минуты, когда он с Лейхи смотрел на нее с другой стороны окна. На шум открывшейся двери девушка также никак не отреагировала. Стайлз медленно подошел к столу, тщательно избегая смотреть ее в лицо. Но эти меры предосторожности были излишними. Она все еще продолжала изучать металлическую поверхность. Шериф отодвинул стул и присел, но начинать допрос не торопился. Он не мог оторвать взгляда от пропавшей возлюбленной, которую уже не надеялся увидеть. Это была она, и одновременно с тем нет. Безумно дорогое изумрудное платье обтягивало стройную фигуру, а на шее и в ушах поблескивали массивные золотые украшения. Такие вещи Стилински были не по карману, да и на их реальную стоимость наверняка можно было бы построить маленькую виллу. Длинные рыжие локоны были забраны в элегантную прическу, на которую стилист видимо потратил не один час. Губы накрашены алой помадой. И это почему-то словно удар под ребра. Она первой нарушила наступившую тишину. Когда раздался ее низкий, слегка хрипловатый голос, Стайлз вздрогнул. — Ну, чего же вы медлите, шериф? Быстрее начнем, быстрее закончим. Он чувствовал на себе ее обжигающий взгляд и с трудом удерживался от того, чтобы ответить тем же. Что у нее спросить? Имя? Это Стилински и так прекрасно знал. Внутренний голос назойливо шептал: «Давай же, узнай, каково ей было все эти годы». Но вместо этого Стайлз выдавал дежурные вопросы, ответы на которые меньше всего его волновали. Она отвечала спокойно, словно не на допросе, а на чаепитии. Когда шериф заканчил записывать необходимую информацию и собрался уходить, девушка тихо произносит: — Неужели ты не узнал свою Мартин, Стилински? В этот момент Стайлз был искренне благодарен всем известным и неизвестным богам, что не видел ее лица. Иначе он не смог бы выдержать и упал бы перед ней на колени, прося прощения за то, что перестал ее искать. Шериф медленно повернулся к бывшей возлюбленной и застыл, не в силах не глядеть на нее. Она не прятала взгляд, а смотрела потерянно и обиженно. И Стайлз снова чувствовал себя восемнадцатилетним мальчишкой. Потом последовал длинный рассказ о ее жизни в течение восьми лет. Началось все с того, что молодой шериф вел дело о наркотиках и контрабанде. Люди, промышлявшие этим, оказались важными шишками, которые не были в восторге, узнав, что под них копают. Чтобы проучить Стилински, один их них, Питер Хейл, организовал похищение его невесты. По плану лидер преступной банды должен был отпустить ее через несколько дней, но все пошло наперекосяк. Черному Волку пришлось поспешно уезжать из страны. В качестве утешительного приза он прихватил с собой Лидию. Она стала его персональной игрушкой, с которой Питер делал все, что только мог пожелать. Слезы и крики не помогли ей. Мартин стала любовницей Хейла. Он ни в чем ей не отказывал, но без его ведома она и шагу не могла сделать. Единственное, что спасало, это воспоминания о неуклюжем пареньке с россыпью родинок на лице и со слегка вздернутым носом. Благодаря Стилински она была сильной. Лидия Мартин. Клубничный блонд, идеальный макияж, дизайнерские платья да туфли на высоком каблуке. Такой ее знала вся школа. Но Стайлз знал другую Лидию: рассыпанные по плечам локоны, слой вишневого блеска на пухлых губах, на коленях недочитанная книга, ее пальцы переплетены с его. Эта Мартин принадлежала только ему. Но нынешняя она кажется ему едва ли знакомой. Красивая и элегантная леди в изумруде и золоте. Чужая. Не его. — Лидия. Ее имя на губах звучало непривычно. Слишком давно Стайлз не произносил его вслух, только про себя, бесцельно твердя долгими ночами словно молитву. — Прости меня. На ее губах растянулась измученная удивленная улыбка. Казалось, что Мартин не пропадала на восемь лет, а просто вышла в магазин на пару часов. Она протянула к нему руки, на запястьях которых сверкали тяжелые наручники. Стайлзу хотелось сорвать их и отбросить в самый дальний угол комнаты. Через пару минут Лидия была свободна. Она потерла затекшие руки и благодарно посмотрела на шерифа. А ему ничего больше и не было нужно. Он укрыл ее обнаженные плечи и крепко прижал к себе, вдыхая аромат волос и духов Мартин. Слезы подступили к глазам. Но больше Стайлз не мог позволить себе такую слабость. Теперь он будет сильным. Сильным за них двоих.