Тепло

Pov Саша. — Вот и молодец, красавица, — Котельников вышел из темной комнаты, спустившись по лестнице со второго этажа, — теперь с твоим дружком все хорошо будет, — он приближался ко мне, все громче постукивая каблуком о кафель. Моё сердце бешено колотилось, а слезы на щеках до сих пор не обсохли. Я боялась за Яна, за себя, за нас. — Ты не будешь его трогать? — я отходила к окну, прижимая трясущиеся руки к груди. От стен дуло холодным воздухом, отчего я еще больше замерзала. — Нуу, я подумаю, — как же холодили кожу его постукивания по деревянному полу, когда он шёл; я понимала, что сейчас мне никто не поможет… — Ты обещал, — и что? Я сама понимала, что парень с легкостью обманывал меня, манипулируя тем, кто слишком мне дорог, — не трогай Яна, пожалуйста, я тебя очень прошу! — но одновременно я молилась, чтобы кто-нибудь спас меня от этого тирана. — Я тебе ничего не должен, ни-че-го. — Что тебе от меня нужно? — я уже поджала губы, которые посинели от холода. — Чтобы ты любила меня, а не его, поняла? — он схватил меня за волосы, заставив поморщиться от боли. — Хорошо, хорошо, я тебя люблю, — крик на последнем издыхании вырывался сам, — только не трогай его. — Так-то лучше, — он зажал мой подбородок и притянул в поцелуй, что доставило жуткую неприязнь. Его ледяные губы, руки, да и вообще прикосновения, морозили кожу, которая съеживалась и покрывалась мурашками. Даже если бы сейчас зашёл Ян, мне бы пришлось снова обманывать его, лишь бы товарищ остался не тронутым. Котельников уже с месяц, после последней нашей встречи шантажирует меня. Я для него как детская игрушка. Приход Яна ещё больше усугубил ситуацию: мало того он всегда к нему очень сильно ревновал, теперь Гордиенко вообще отвоевал меня. Никита сказал, что быстро прибьёт « — этого выскочку», если я буду продолжать его игнорить. Другого выхода теперь не было. Но тут мои самые ужасные предчувствия оказались правдой: Ян не ушел и не собирался. Минутой позже я услышала резкий хлопок дверью, которая не была закрыта на замок. Ян был так зол, что налетел на Никиту, начиная сильно бить его по лицу. Второй еле успевал уворачиваться от точных ударов, хотя это было бесполезно. Парень держал оппонента за ворот рубашки. Мне было больно на это смотреть, несмотря на то что Никита сделал столько плохого, казалось, что еще немного, и он просто упадет без сил. Сказать, что Гордиенко был в ярости — это ничего не сказать. — Еще будешь ее трогать? — он орал на Котельникова, остановившись с его избиением. Из носа второго текла кровь и, скатываясь по исколоченному лицу, капала вниз, оставляя следы на рубашке. — Ты псих, — он нагло улыбнулся, скорчив гримасу, но покорячился от боли. — Вот тварь, — он потащил избитого в коридор, а потом ногой выпнул за порог, — пошел отсюда, — я не знала, что теперь от него ожидать, он жестко захлопнул дверь, а потом сел на паркет, оперевшись на стену около входа и закрыв уставшее лицо руками, одна из которых была избита в кровь. — Саш, это был первый раз в жизни, когда я тебе не поверил, — он опрокинул голову назад, зажмурив глаза, — извини. Я села, буквально упав рядом с ним, слезы сами полились из моих глаз, когда я положила свою голову на его грудь. — Я так виновата перед тобой. Он что-то ответил, или нет? Я уже точно не слышала. В ушах звенело, а голова раскалывалась, как будто по ней били чем-то тяжелым. Проскочила мысль о том, что сегодня должна была прийти моя мама, но, по-видимому, у неё в планах что-то поменялось. Несколько минут спустя, я так и уснула у Яна на коленях, сидя на холодном полу, с засохшими на щеках горькими каплями.