can u hold me, Max?

      Он сжимал в руках пистолет, явно, не решаясь сделать отчаянный шаг. Сделать шаг в бездну. Спрыгнуть с высокого и крутого обрыва, прямиком в бешеное море, чтобы его тело ударилось со всей силы о водную гладь, кандалы реального мира тянули его на дно, туда, где кончается линия жизни и смерти, ада и рая, до и после.       Нейтан устал бороться за существование, устал что-то менять, ничего уже не изменится. Его жизнь намертво застыла на одной точке, всем плевать на него. Виктория. Не пустое место в его жизни, отнюдь, она одна из составляющих и причин почему он продолжает дышать и ходить по земле.       Но Макс… Максин Колфилд. Сука. Она разбила ему сердце, втоптала в грязь, унизила перед всеми, осудила, хотя говорила, что принимает его. С его бешеным характером, с его гнилой душой, с его удручающим прошлым, которое он ненавидел. Но ее он ненавидел сильнее.       На этой ненависти строилась его любовь к ней. Такая хрупкая и легкая, кажется, что любое дуновение ветра — ее нет, ее не найти больше — и вновь агрессия, вновь мат на мате и алкоголь с наркотиками.       Но знаете; это все не вечно. Это лишь защита от мира и от нее. Это другая реальность, альтернативная, где они могли бы быть счастливыми друг с другом. Отношения, ебаная романтика, сраная семья. Это иная ветка развития событий, которая никогда не станет реальностью. Между ними не будет той искры, что когда-то пробежала в классе Джефферсона, когда он и Виктория начали доебываться до нее, а она дала отпор. Не только Чейз, но и ему, Нейтану, блять, Прескотту. Парню, которого многие боятся, просто потому что знают какие у него связи, но не знают его сути, той сути, которую он скрывает и открывает лишь Виктории, и то не до конца.       И Макс знает его. Знает каждую его пагубную привычку, знает на какие кнопки и рычаги нажимать, чтобы вывести его из себя, чтобы заставить совершать абсурдные и неадекватные поступки. Например, купить этот пистолет у местного барыги, у которого даже лицензии на это оружие нет. Купить с одной лишь пулей, которую он планирует пустить в лоб. Либо себе, либо ей.       Как же сложится судьба этого вечера?       Он идет по тропинке к мужскому общежитию, сзади за пазухой, тот самый ствол Glock двадцать за пятьсот тридцать девять долларов, ублюдок, взял слишком много; на рынке торговли оружия он стоит в два раза меньше, но плевать. Всем надо выживать. А Нейтан устал выживать в этом сраном мире с сукой по имени Макс.       Нейтан слышит ее голос. Сидит и говорит с Уорреном, расслабляясь, словно между ней и Прескоттом — нихуя на палочке. Он хмыкает и встречается взглядом с этим ущербным гиком, отводит глаза и концертирует свой взор на коленях девушки. Рисует в голове ее страстный образ, когда они занимались любовью на его кровати, как она расцарапала ему всю спину, кажется, что до крови. Как он оставлял большие и сильные засосы на ее лебединой шее; момент и он мог свернуть ее, тогда, в той кровати. Он помнил ее образ наизусть, помнил какие на вкус ее нежные губы, помнил ее стоны и ее грязный шепот. Он помнил ее детально, знал каждую мелочь в этой чертовой девушке. Никто не знал ее так, как знает он. Даже этот задрот рядом не стоит. И эта синеволосая лесбиянка. Они ничего не знают о настоящей Максин Колфилд.       Прошло достаточно времени, чтобы Уоррен понял, что им надо остаться наедине. Макс всячески намекала ему, ведь прямо она ему не скажет о своих намерениях, он же не Нейтан. Грэхем встал с лавочки и ушел в корпус, кинув, напоследок, осуждающий взгляд.       Теперь ее глаза были направлены на него.       Пистолет давил дулом в живот. Какая забавная смерть вышла бы, да? — Чего тебе, Прескотт? — она смотрит на него исподлобья. — Я много чего хочу, Колфилд, но если говорить о тебе, то я хочу чтобы ты сдохла. — он пожал плечами, заметно расслабляясь, между ними все так же как и было раньше. — Я мечтаю, чтобы однажды у тебя случилась передозировка. — она улыбнулась. — Ну или ты пристрелил себя.       Он достает пистолет и направляет дуло в висок. На улице никого не было, стоял тихий вечер. Все студенты разъехались на мини-выходные, которые предоставила им Академия, кроме некоторых личностей. Они вдвоем входили в их число. — Это выполнимо. — Ты зассышь. — она хмыкает и встает со своего места. — Мне не хочется говорить с тобой, я устала. В другой раз.       Выстрел. Она не оборачивается. Вовсе не потому что боится узнать; выстрелил ли он в себя или нет. Она уверена, что он просто так нажал на курок чтобы спровоцировать ее.       Но эти мысли рушатся в одночасье, когда она слышит характерный звук падающего тела на землю. Резкий разворот и она видит; его глаза смотрят на нее самым пустым взглядом, такого взгляда даже у живого человека не бывает. Нет чувств, нет эмоций. Лишь звонкий холод, который растекается по ее ватному телу, она падает на колени и кричит на него.       Протягивает руку вперед и перематывает время.       Вторая жизнь — новый вдох для этого мудака. Она сидит так же и видит пистолет в его руках, дуло направленно в висок. Макс дала обещание, что не будет пользоваться своей способностью, но она не могла иначе, не могла потерять Нейтана из-за своей ошибки. Она не смогла бы простить себя.       Девушка встает и подходит, садится к нему на колени. Между ними пару сантиметров расстояния. — Не делай этого. Не оставляй меня одну в этом ущербном мире, Нейтан. — и целует его губы, такие родные и искусанные ею же до крови.       Он кладет пистолет рядом с собой и обнимает девушку за ее тонкую талию, забывая все, что думал о ней, забывая все прошлое. Но он не забыл то чувство, что было пару секунд назад. Словно, он все-таки нажал на курок; он чувствовал, как жизнь покинуло его тело и он коснулся спиной своего дна.