Предел

- Я тут подумала… - осторожно начала Элиза, глядя на любимого. Голиаф напрягся, глядя на Элизу поверх книги. Каждый раз, когда она начинала разговор с такой фразы, следовали какие-то изменения в относительно стабильной жизни горгулий, в частности, самого Голиафа. Последним изобретением Элизы были очки в тонкой оправе, украсившие породистый нос вожака клана. И кто его дёрнул за язык признаться, что зрение стало стремительно ухудшаться из-за постоянных ночных посиделок с огромными томами классиков? Что она придумала на этот раз? - Так вот, - продолжила Элиза. - Твоя юбка… - Это набедренная повязка, - икнул от неожиданности он. - И ей тысяча тридцать с чем-то лет. Вполне новая. - Возможно, - деликатно сказала она. - Но всё же вещи лучше менять хотя бы раз в сто лет. Это гигиенично, да и не будешь сильно отставать от моды. - За модой я никогда не гнался, - Голиаф почесал мощными когтями подбородок. - Горгульи вообще далеки от… человеческих забав типа смены одежды по сезону. Элиза вздохнула, соображая, как уговорить любимого хотя бы надеть штаны. Не то чтобы ей это не нравилось, просто повязка такая неустойчивая вещь… Мало того, что она постоянно задирается в полёте или драках, так ещё и за столько времени пообтрепалась… - И потом, - мирно продолжал Голиаф. - Весь наш клан, кроме, разве что, тебя и Гудзона, носит набедренные повязки. Я буду странно смотреться в этих… как их… - он аккуратно провёл когтём по затянутому в джинсовую ткань бедру Мазы, отчего у неё перехватило дыхание. - В общем, в этих синих штанах. - Это джинсы, - с трудом ответила детектив, сконцентрировав всё своё внимание на жёстком когте Голиафа, который продолжал задумчиво бродить вверх-вниз по её бедру. Несколько секунд, и Голиаф убрал руку. - Удобная вещь, кстати. - Это не для меня, - помотал головой вожак клана и снова уткнулся глазами в страницы очередного классика, всем своим видом показывая, что разговор окончен. Однако его взгляд, напряжённо замерший на середине книги, выдавал волнение. - Подумай, - ласково начала детектив, садясь на подлокотник кресла, в котором уютно устроился Голиаф, - В них не так холодно, и они… ну… не задираются, если ты двигаешься слишком… активно, скажем так. До этого Маза даже не задумывалась о том, могут ли краснеть горгульи. Оказалось, что очень даже могут. Вид Голиафа со слегка потемневшими скулами был бесподобен – Элиза на секунду забыла, о чём они говорили. - Задирается? Разве? Надо же, а я и не замечал, - Голиаф сжал книгу чуть сильнее, когти на несколько миллиметров погрузились в твёрдую обложку. Элиза вновь вздохнула и лениво навалилась на плечо Голиафа, заглядывая в томик. - Что читаешь? - Гончаров. «Обломов». - Разве его переводили на английский? - Видимо, да. Молчание. Голиаф, наконец, осознал, что книга испорчена, и аккуратно вытащил когти. Ещё несколько секунд он смотрел на слова, потом захлопнул книгу и отложил томик в сторону. Он не мог сконцентрироваться на чтении, когда манящий запах Элизы щекотал чувствительные ноздри горгульи. Он невольно глубоко вдохнул. Решив, что со штанами для Голиафа она разберётся позже, детектив легко коснулась губами гривы чёрных спутанных волос. Горгулья замер, наслаждаясь прикосновениями. - У тебя прядь отсечена после вчерашней драки с Камнетёсами, - сообщила она, глядя на резко выделявшуюся прядку волос с обугленными кончиками - казалось, будто кто-то нарочно поднёс к волосам Голиафа зажженную спичку, но детектив знала, что это сделал луч лазерного оружия одного из участников движения против горгулий. - Бывает, - отмахнулся он. - Не обращай внимания. Не в голову попали, и то ладно. Элиза вздрогнула всем телом, на секунду представив, что луч попал в цель. Торопливо отогнав от себя видение, в котором Голиаф с размозженной головой падает с огромной высоты, она спросила: - Как твоё крыло? - Всё хорошо. Каменная спячка исцелила его. Если честно, я думал, что на волосы лечение тоже распространяется. Маза на всякий случай ощупала то место на крыле, откуда ещё вчера хлестала кровь, но не нашла даже шрама. Каменная спячка помогла и в этот раз. Элиза продолжила прерванное занятие. На виске шрам, длинный, вспухший – она почувствовала его губами. Видимо, ранение было настолько серьёзным, что спячка смогла лишь остановить кровь. «Магия, наверное, - мелькнуло у неё в голове. - Магические раны долго заживают». Или не заживают вовсе, как это было у Гудзона. Когда горячий влажный язычок прошёлся по губам Голиафа, тот не выдержал. Секунда, и он жадно целовал её, покусывая уже порядком распухшие губы женщины. Когда на языке появился солоноватый привкус крови, горгулья умерил пыл. Виновато лизнув многочисленные ранки на губах Элизы, он прервал поцелуй. Детектив вытерла прокушенные губы рукавом чёрной водолазки, и криво улыбнулась. Голиаф почувствовал себя ещё более виноватым, когда заметил, небольшие следы крови на предплечьях женщины – слишком сильно сжал когти. Он невольно вспомнил Демону. Вот чьё тело было сильным и практически неуязвимым. На ней никогда не оставалось ран после поцелуев или секса, в отличие от Элизы. Выгнав из памяти Демону, он вновь глянул на расплывающиеся пятнышки крови. Сколько раз Голиаф твердил себе – люди очень хрупкие существа, а уж человеческие женщины и подавно! Он помнил это до того момента, пока Маза не начинала свои ласки. - Да что ж это такое, - раздражённо сказал он и резко разжал руки. Элиза еле заметно поморщилась, когда когти вышли из-под кожи, но ничего не сказала. Голиаф, тем временем, разглядывал тонюсенькую струйку крови, стекавшую из уголка рта женщины. «Видимо, прокусил клыком» - механически подумал он, слизывая кровь. Они ещё некоторое время бездумно сидели в кресле. Элиза украдкой вытирала кровоточащие саднящие губы, Голиаф делал вид, будто не замечает этого. Когда молчание стало совсем уж долгим, Элиза вновь потянулась к горгулье. - Уймись, - тихонько усмехнулся он, отворачивая лицо. - Тебе этого мало? – огромный коготь легко прошёлся по прокушенным губам. - Ерунда, - немного невнятно ответила она. - Конечно, - с намеком на иронию сказал Голиаф. - Сущий пустяк. Кому-то на работу через пару часов, а с таким лицом дальше местной аптечки тебя не пустят. Элиза рассмеялась и встала с кресла. Подойдя к зеркалу, она критически осмотрела своё отражение. Спустя минуту был вынесен вердикт. - Жить можно. Немного помады и тонального крема, и я снова прежний суровый детектив. Для Голиафа её слова про какие-то помаду и крем остались загадкой, но он решил, что это какое-то очень действенное лекарство. Тем временем, Элиза вернулась обратно. - Сегодня не хочу на работу, - протянула она. - Устала. - Это твой долг, - напомнил Голиаф, хотя перспектива провести с ней ночь заметно воодушевляла. - Я возьму выходной, - неожиданно решила она, не обращая внимания на слова о долге. - То есть останешься здесь? - Да, - кивнула детектив и вынула телефон. Несколько минут, и Мэтт согласился подменить напарницу. Победно, но криво улыбнувшись, Элиза радостно плюхнулась на колени горгульи. Неожиданно горячие кожаные крылья легли сверху, прижимая её к груди Голиафа. - Ты не оставляешь мне выбора, - снова усмехнулся Голиаф, ласково обнимая Элизу. Они целовались, сидя в кресле. Кровь, успевшая слегка подсохнуть, вновь вырвалась на волю. На секунду они оторвались друг от друга, и он бережно слизнул красные пятнышки около рта женщины. - Тебе нравится вкус крови? – изогнула она бровь, увидев, как Голиаф ненароком облизнулся. - Он… необычный, но заманчивый, - признал он после некоторого колебания. Элиза пожала плечами, решив воздержаться от комментариев. Она поменяла положение, и теперь сидела сверху, обхватив его лицо ладонями и жадно целуя. - Вот тебе ещё одно неудобство твоей набедренной повязки, - слегка хрипло сказала Элиза, - Эрекцию не скроешь. - Кого не скроешь? – не понял он современного слова. Маза закатила глаза. - Стояк. - Можно подумать, штаны что-нибудь изменили бы, - мрачно сказал он, ожидая, когда женщина слезет с его колен. Однако, Маза не думала двигаться, пристально разглядывая собственные ногти. - У меня в кои-то веки выходной, - обиженно сказала она, когда Голиаф поднялся, с лёгкостью держа её на руках. - И в первый раз мы остались одни в замке. - Не обижайся, но я не уверен, что ты выдержишь, - сурово сказал он. Неприступность была напускной, самообладание трещало по швам. Элиза почувствовала это и, по-прежнему находясь у Голиафа на руках, провела рукой по могучей груди, заставив горгулью вздрогнуть. - Голиаф, я не маленькая девочка, - она заглянула ему в глаза, - Я… в общем, всё хорошо будет. Горгулья тяжело вздохнул и осторожно посадил её на стоявший рядом небольшой диванчик. - Чёрт побери, - пробормотал он, чувствуя, как подрагивают руки. Чтобы действовать неторопливо и аккуратно, у него уходила вся сила воли. Элиза же, не задумываясь о последствиях, дразняще скользила губами по груди Голиафа, беря в плен то один, то другой тёмный сосок, наслаждаясь сдавленным рычанием, вырывавшимся из глотки вожака клана. Когда твёрдые пальцы-когти скользнули к ширинке джинсов, Элиза почувствовала как бешено колотится у неё сердце. Она прочертила рукой линию на плоском синем животе и сжала стоявший член. Неожиданная вспышка боли вернула её в действительность, и она резко глотнула воздух. Голиаф не сдержался и рванул джинсы, оцарапав кожу на животе, хотя в приступе наслаждения сам этого не заметил. Элиза решила не обращать внимания на царапины и дёрнула его старый ремень. Несколько секунд, и досадная помеха в виде повязки была удалена. Голиаф недовольно заворчал, видя, сколько ещё одежды на его избраннице. С кофтой детектив мысленно распрощалась, когда услышала треск ткани и почувствовала лёгкую боль в районе спины. Горгулья с интересом уставился на чёрный лифчик. Демона такого определённо не носила. - Забавная конструкция, - он нагнулся и неумело потянул бретельку, но ничего особенно не изменилось. - Дай я сама, - с нетерпением отозвалась Элиза, поспешно разъединяя крепления. Когда обнажилась упругая грудь, горгулья сдавленно застонал и прижал Элизу к спинке дивана. Нежность явно не входила в планы Голиафа. Он сразу же вошёл в неё на всю длину, чувствуя, как тесно и горячо внутри человеческой женщины. Вид стонущей, выгибающейся от наслаждения Элизы сводил горгулью с ума, заставляя входить в неё всё быстрее и быстрее. Руки его скользили по её телу, каждым прикосновением вызывая стоны и всхлипы. Элиза вцепилась ногтями в крепкую спину Голиафа и судорожно прижалась к нему, чувствуя приближение оргазма. Несколько сумасшедших движений, и она закричала, вонзив пальцы в серую кожу так сильно, что они побелели. Через несколько секунд раздалось оглушительное рычание, в котором улавливались нотки победы. Голиаф судорожно провёл когтями по смуглой спине, чувствуя, как на пальцы ему хлынула кровь, но от этого, как ни странно, оргазм только усилился. Запах тёплой крови вскружил вожаку голову, и горгулья с силой прижал к себе слегка подрагивающую женщину. Несколько минут они молча лежали на диване. Голиаф немного пришёл в себя и с ужасом смотрел на заметные следы крови на спинке дивана и Элизу, лежащую с закрытыми глазами. - Элиза… - голос у него неожиданно прозвучал высоко, как у только вылупившегося птенца, и он невольно закашлялся. Маза моментально открыла глаза и со слабой улыбкой посмотрела на встревоженного Голиафа. - Всё в порядке, - она с трудом села, чувствуя боль в спине. Горячий язык заскользил по смуглому животу. Маза, навалившись на подлокотник, наблюдала, как горгулья слизывает кровь с царапин. Когда живот стал более или менее чистым, он поднял голову, глядя в тёмные глаза женщины. - Спину не надо, - торопливо сказала она, запуская пальцы в спутанную чёрную гриву Голиафа. Он послушно кивнул, и сел, глядя на обнажённую лежащую Элизу. Она так устала, что даже просто подняться для неё было чем-то невозможным. - Скоро наши будут, - произнёс Голиаф, поглядывая на часы. - Надо одеваться. Он нашёл свою повязку и торопливо застегнул ремень. Элиза же задумчиво рассматривала свою одежду. В конце концов, она кое-как натянула джинсы и накинула свою куртку, висевшую неподалёку, прямо на голое тело. - Сойдёт, - кивнул горгулья, борясь с желанием спрятать все эти тряпки подальше, чтобы снова и снова наслаждаться видом обнажённой человеческой женщины. Неожиданно прозвучавшие весёлые голоса за стеной моментально избавили его от вновь нахлынувшего возбуждения. - Кино – класс! - в комнату ворвались Лекс, Бруклин и Бродвей, принеся с собой запах снега и свежести. Бродвей опять что-то жевал и подтвердил верещание Лексингтона лишь одобрительным мычанием. - Все эти перестрелки, - Бруклин начал целиться из пальца в вазу, - Погони, драки – я даже не заметил, как время пролетело. О, Элиза! Разве ты не на дежурстве сегодня? - У меня выходной, - улыбнулась она болезненно ноющими губами, - Решила отдохнуть. Бруклин мельком посмотрел на диван, с едва заметными следами крови, на испачканные когти своего вожака, втянул носом специфический запах и кивнул. - Отдых – полезная вещь. Я тут вспомнил… Я ведь хотел показать нашим кое-что, - и, не обращая внимания на протестующие возгласы Лекса и Бродвея, вытолкал их из комнаты, прикрыв за собой дверь. Голиаф с тихим смешком посмотрел вслед своему сообразительному преемнику. - Хочешь, я отнесу тебя домой? – спросил он, заметив, как Элиза зевнула и потянулась, сморщившись от боли в спине. Получив в ответ тихое «Да, пожалуй», он осторожно подхватил её на руки и направился к окну. Ветер приятно холодил саднящую спину даже сквозь куртку. Маза подумала, что придётся подождать, пока не затянутся сегодняшние раны, прежде чем она снова сможет сблизиться с Голиафом. Горгулья же не думал ни о чём, кроме сегодняшней сцены, пока голос детектива не вытащил его из воспоминаний. - Знаешь, а набедренная повязка вещь всё-таки неплохая, - она задумчиво глядела на огромные кожаные крылья, рассекавшие ветер, - Не меняй её на штаны, - женщина с лукавой улыбкой посмотрела в смеющееся лицо горгульи. - Не буду, - он резко пошёл на снижение, увидев знакомый дом. Аккуратно приземлившись на заснеженный парапет, Голиаф помог детективу встать на ноги. Элиза быстро поцеловала любимого. - Зайдёшь? - Не лучшая идея, - протянул горгулья, увидев мистера и миссис Маза, круглыми глазами глядевших на свою дочь, которая только что целовалась с огромным крылатым существом. - Наверное, надо бы объясниться. Элиза обернулась и застонала. Потом быстро обняла его и шепнула: - Ты иди, а я сама с ними поговорю, - заметив его сомнение, она уже строже добавила. - Иди! Точнее, лети. В общем, не волнуйся, они всё поймут. Я взрослая женщина и сама могу выбирать свою судьбу. Давай, скорей. Голиафу очень не хотелось оставлять её одну, но просьба Элизы была равносильна приказу. Расправив огромные крылья (миссис Маза схватилась за сердце), он спрыгнул с парапета. Несколько секунд до него доносился голос Элизы, но потом всё поглотил свистящий ветер. Горгулья оседлал ближайший поток, и полетел в сторону замка. «Может, действительно поменять повязку на штаны?» - мелькнуло у него в голове, когда холодный ветер забрался под развевающуюся ткань. Рассвет уже близился.