Созависимость

      Созависимость — это рабство.       Это железная цепь, приковывающая к стене. Это петля, туго затянутая на шее. Это прочная веревка, связывающая по рукам и ногам.       Загвоздка в том, что ни потрогать, ни распутать веревку не представляется возможным, потому что она не является осязаемым предметом: она выдуманная, она запечатлена только в подсознании, обрекая на несвободу и несамостоятельность действий.

***

      Я всегда стремилась угождать ей во всем, охотно выслушивала все, что она мне рассказывала, поддерживала в любых ситуациях и несмотря ни на что была рядом. Самой желанной наградой для меня было хоть какое-то внимание с её стороны. И когда я его дожидалась, внутренне ликовала и испытывала неописуемую радость. Любое её слово, обращенное в мой адрес, могло отправить меня на вершину экстаза или — бросить в пучину горя. Я зависела от всех её действий и поступков, и это, в прямом смысле, меня настораживало и иногда пугало. Когда я наконец поняла, что подобный тип отношений не приведет ни к чему хорошему, а лишь вытрясет из меня последние эмоции, на которые я способна, было уже поздно.

***

      Я стояла возле расписания и, заприметив её неподалеку, подошла и робко предложила:       — Давай прогуляемся сегодня после занятий, у тебя ведь нет никаких дел?       — Я занята, извини, — ответ прозвучал исчерпывающе.       Рассеянно взглянув на неё и попрощавшись, я отошла на приличную дистанцию.       Откуда только снова взялись это терзающее опустошение и непреодолимая тоска? И почему её тон был таким надменным и отрешенным? А может быть, мне просто показалось? Может быть, её голос звучал совершенно обычно и нисколько не грубо? Может быть, просто я придаю слишком большое значение всему, что она делает?       Я понуро опустила голову и зашагала в противоположном от неё направлении, добивая себя собственными мыслями. Мое настроение окончательно испортилось.

***

      — А ты правда испытываешь ко мне то же, что и я? — взволнованно спросила я, смущенно отведя взгляд.       Она немного помедлила с ответом, затем произнесла:       — Да, наверное...       — А что ты сейчас имеешь в виду? — не унималась я, теперь уже пристально глядя на неё. Сердце учащенно забилось и на секунду мне показалось, что нет счастливее мгновения, чем это.       Я добродушно улыбнулась и скрестила руки на груди. Она не любит говорить о том, что чувствует. Я знала это. Но именно в этот момент мне были необходимы хоть какие-то её слова. Слова, способные нарушить повисшую неловкую паузу.       — Я не знаю... Я переживаю за тебя. Когда не общаюсь с тобой, становится как-то не по себе, — честно призналась она, и я была крайне поражена её искренностью.

***

      — Если я общаюсь с другими людьми, это вовсе не значит, что я перестану общаться с тобой, — её голос был беспристрастен и нарочито спокоен.       — Но... — хотела было возразить я, но вовремя одернула себя. Ни к чему было устраивать очередной скандал из-за сущего пустяка.       Я молча кивнула. Весь вечер меня беспокоили навязчивые мысли. Чувство ревности и нахлынувшей обиды мешали здраво рассуждать. Я не хотела её ни с кем делить. Но она абсолютно независимый и свободный человек, так почему я подумала, что имею хоть какое-то право отравлять ей жизнь своими необоснованными указами?       К сожалению, я не смогла справиться с бушующими эмоциями и, когда высказала ей все, мы поругались. Понемногу она стала отдаляться от меня, её безумно раздражали мои гневные выпады и немотивированные, по её мнению, перепады настроения. Я совсем перестала себя контролировать, все чаще и чаще предъявляя ей за какие-то незначительные мелочи. Каждый раз, когда я намеревалась высказать ей свое недовольство по поводу того или иного случая, я не могла утихомириться и просто промолчать. Наотрез отказываясь видеть её с каким-то другом или знакомым, я начала запрещать ей видеться со всеми.       Моя невразумительность и необузданное собственничество порождали все новые и новые конфликты, раз за разом я непроизвольно провоцировала её. А когда я осознавала, что творю, мне становилось дико стыдно за проявленный эгоизм, я мысленно посыпала голову пеплом, но мои раскаяния перед ней в чем бы то ни было нисколько не помогали.       Стараясь загладить вину всяческими способами, я лишь вводила её в недоумение. Она находила странной и невротической мою привязанность к ней. Она говорила, что лучше будет нам не общаться. А я все неустанно твердила о том, что моя жизнь без нее совершенно лишена смысла, и по-настоящему счастлива я только тогда, когда она находится рядом. Вообще-то, это было самой искренней правдой, но, к сожалению, между нами образовалась стена недопонимания, а ей порядком надоели мои глупые опрометчивые поступки и истерики по каждому поводу.       Оставшись без самого близкого друга, я впала в длительную депрессию. Ничто не могло развеселить меня или вызвать во мне хоть какие-то эмоции. Я перестала вставать с кровати, питалась один раз в день и сутки напролет читала книжки, тайно надеясь, что она изменит свое решение — и мы помиримся.       К сожалению, шло время, но все оставалось по-прежнему. Для меня жизнь будто остановилась. Я никогда не была так несчастна.

***

      Теперь меня гнетёт любая мысль о ней.       Прошел практически месяц, а я до сих пор не свыклась с тем, что мы не будем снова видеться и общаться, что я стала абсолютно ей безразлична.       Когда на улице ветрено и дождливо, я сажусь на скамейку в парке и устало всматриваюсь в лица прохожих. Я не знаю, почему это произошло именно со мной, почему созависимость поработила меня и расправилась самым ужаснейшим образом, но, надеюсь, что это послужит мне важным уроком и научит впредь не подпускать никого так близко.