Невозможная любовь

      Еще раз глубоко вздохнув, Маринетт, услышав зов родителей с первого этажа, поднялась с предмета и поплелась вниз. Там она встала, выжидающе глядя на родителей. Но видимо, они тоже кого-то ждали.       Почти с таким же унылым выражением лица с лестницы, некрепко держась за перила, сошел Адриан. Подростки бросили быстрый взгляд друг на друга, оба тихо ахнули и отвернулись, кажется, считая, что в мире сейчас нет ничего интересней разглядывания стен.       Родители же, многозначительно переглянувшись, прокашлялись и обратили на себя внимание детей: — Дорогие наши.       Два несчастных человека, что, казалось бы, буквально неделю назад считались возлюбленными друг друга, оторвали пустые взгляды от стен и посмотрели на родителей еще раз. Мама начала первая: — Мы не знаем, что произошло с вами. Вы поссорились? Что случилось с нашими радостными солнышками? Вы были такие счастливые, а сейчас…       Адриан поник еще больше. А Маринетт, тихо прервав мамину речь, — было видно, что ей давалось это нелегко, она шла словно против самой же себя, ведь не смела перечить матери никогда за всю свою жизнь, — словами «Если вы позвали нас ради этого, я, пожалуй, пойду», уже было развернулась, но мама ее остановила. — Ох, детка. Нет. На самом деле… настоящая причина того, что мы позвали вас… Том, боже, я не могу… — Все хорошо. Я сам. Теперь подростки отошли друг от друга подальше, но слушали с гораздо большим интересом: такими подавленными и необъяснимо несчастными они родителей еще не видели. — Все дело в том… Хорошо, я скажу. Мы просто надеялись, что это как-то поможет вам… и вашему отношению друг к другу. Кхм. Маринетт… Адриан… На самом деле, Адриан, ты наш ненастоящий сын. — Что-о-о-о-о-о-о??!!?! — хором воскликнули уже не брат и сестра, а, как бы показалось, просто бывшая пара, у которой сейчас все не совсем гладко. — Да, так и есть, — прошептала Сабин, вытирая накопившиеся слезы. — Мы хотели сказать вам раньше, но не могли. Это слишком больно для любящих родителей… Мы нашли Адриана возле дверей, за несколько месяцев до рождения Маринетт. Разве мы могли оставить его там? О, нет. Нам очень жаль, что вы столько лет жили во лжи… Теперь вы знаете правду.