Любимая сестренка босса Варии: Головная боль и Бантики

      Чудесное утро, чудесная погода, а так же мрачные лица хранителей Девятого - не самое лучшее начало дня, но Савада Тсунаёши как никто другой понимала важность момента, но не понимала почему эта церемония настолько важна. Совсем недавно ей исполнилось восемь - это прекрасно. Она отошла от потрясения, вызванного смертью родителей - это превосходно. Сегодня тот день, когда её жизнь изменилась. Что чувствовала она год назад и теперь - это одновременно разные и абсолютно идентичные эмоции. Год назад было всё: боль, гнев, признание факта утраты, апатия и, лишь благодаря заботе и вниманию, Тсуна не сдалась и пробила себе дорогу к действительно новой жизни. Сейчас же эта маленькая и сильная девочка стоит на своих двоих и не просится на ручки, не жалуется не неудобство своего платья и молчит даже о том, что на неё никто не обращает внимания. Девочка просто стоит и слушает речь своего приёмного отца, как и его хранители. Пожилые мужчины стояли, склонив головы и сняв свои типичные итальянские шляпы, а сам Девятый Вонгола вещал громко и отчётливо, словно отдавая приказ: - В день смерти Савады Емицу и Савады Наны не шёл дождь, не было никаких предзнаменований, ведь они просто обняли свою маленькую дочку и ушли, пообещав вернуться. Как глуп человек, который не понимает как быстро может лишиться самого дорогого лишь за считанные секунды. Все были уверены в успехе операции: Емицу оставил кофе на столе, а Нана пообещала перезвонить своей подруге, уже ожидающей её в кафе, а тем временем их ребёнок мирно играла дома под чутким присмотром няни. Все мы говорили лишь о том, что будет потом, но кто бы мог подумать что сегодня мы соберёмся вместе ещё раз, что бы почтить память этой молодой пары, отдавшей свои жизни за процветание Вонголы. Емицу и Нана были преданы своей семье, своему делу, но больше всего на свете они любили свою дочь. - Девятый жестом показал Тсуне что теперь она должна сказать то, что ей зачем-то написали на бумажке. Несмотря на то, что эта церемония проходила среди своих, маленькая девочка была обязана сказать именно то, что ей дали и сказали выучить.       Тсуна робко выходит из ровного строя, состоящего из хранителей приёмного отца и смотрит на Скуалло, стоящего у машины. Он отвезёт её в особняк Варии, но пока идёт церемония, офицер не имеет права подходить к захоронению. Таковы чёртовы правила, но, как сказал Тимотео: "Вы не всегда будете рядом с ней. Сейчас она должна попытаться быть сильной без вас, поэтому пока она говорит - стой и не смей двигаться с места". "Чёртов старик, она ещё мелкая!" - Скуало хмыкнул, наблюдая за своей маленькой подопечной. Ей стоит отдать должное - пока держится. Вариец решил всё-таки послушать что скажет Тсуна. - Я, Савада Тсунаёши, более известная Вам как дочь Девятого босса Вонголы, сейчас нахожусь здесь по той же причине что и Вы. Здесь похоронены мои родители. Те, кто подарили мне жизнь, любовь и заботу, но по трагическому стечению обстоятельств, погибшие по вине врагов Вонголы. "Старый пердун!" - мечник едва слышно зарычал, слушая как подавляя слёзы, говорит официальную речь маленький ребёнок. "Какого чёрта ты творишь, Девятый? Тсуна же слабачка! Она того и гляди разрыдается! Ты же знал, что она не готова спокойно говорить о своих родителях!" В душе Дождя Варии поселилась настоящая буря.       Мечник был зол. Нет, не так. Скуалло был готов прикончить Тсунаёши из жалости, только бы ей не приходилось так бесчувственно говорить о смерти самых дорогих ей людей. Пожалуй, у мечника весьма странное понятие о жалости, но он ведь убийца. С чего вообще его должна интересовать судьба маленькой занозы? А ведь интересует и беспокоит. Даже Занзас волнуется за сестру, как бы он этого ни отрицал. Суперби был готов дать второе запястье на отсечение, что Мелкая не выдержит, но она продолжила вещать красивую, но заученную речь. - Мои мама и папа были отважны и сильны, но такова жизнь мафиози. - Малышка на несколько секунд забылась и замолчала. Ей показалось, что земля уходит из-под ног, а сама она становится ещё меньше. Впрочем, первое ей не показалось. Тсуне стало плохо. Слёзы начали душить её только сейчас, когда она стояла здесь, рядом с могилами, где её папа и мама. До этого Савада на отлично знала весь текст, а многочисленные репетиции, казалось бы, должны были лишить её эмоций на момент жестокой, но важной для Вонголы, церемонии. Девятый ошибся, думая что девочка сумеет без слёз почтить память родных.       Малютка, зная о ответственности, возложенной на неё, понимала что не должна плакать, но ребёнку слишком сложно держать человечность при себе и по её щекам потекли слёзы, а у самой девочки от волнения начала кружиться голова. Хранители Девятого и Скуалло уставились на Тимотео, но тот поднял руку, приказывая всем оставаться на своих местах. Старику было больно смотреть на то, как страдает его приёмное чадо, но у каждого поколения любой мафиозной семьи есть определённые правила, нарушения которых ведут к смертной казни. Тем более, что за соблюдением каждого из законов мафии неустанно следят самые бессердечные из живущих на свете, существа и одно из них наверняка следит за соблюдением церемонии. К счастью, Тсунаёши справляется с переизбытком сдерживаемых эмоций и продолжает. - Больше всех на свете я люблю их, пусть они и покинули наш мир. Я уверена в том, что сейчас мои мама и папа в лучшем из миров, а их подвиг никогда не будет забыт. Они были заботливыми родителями и добрыми друзьями, до самой смерти верными Вонголе, частью которой отныне я являюсь. Емицу и Нана навсегда останутся в наших сердцах, нашей памяти и истории Вонголы. Благодарю собравшихся здесь за честь, оказанную мне. Последние слова дались Тсуне непросто. Какие могут быть разговоры о чести на могиле собственных родителей? Да и так думала не только она. Все собравшиеся слушали речь дочери Девятого и недоумевали, но для них подобное - в порядке вещей, пусть всем сердцем каждый из них и желал для Тусны иной участи. Девочка не понимала зачем и почему говорит это. Ей просто сказали что это нужно сделать и она сделала.       Однако, Тсуна поддалась своим эмоциям и не стала смахивать слёзы, пристыженно прося прощения. Церемония ведь закончилась - об этом свидетельствовала тёплая ладонь на её плечике и понимающий взгляд Девятого. Тсуна справилась с возложенной на неё задачей, но сам Тимотео ненавидел себя всей душой. Как он посмел возлагать на детские плечи такую ответственность? Неужели ему мало слишком импульсивного Занзаса? Но что бы было с дочерью погибших мафиози, если бы он не забрал её? Слишком велика вероятность того, что её бы всё равно убили, а так хоть будет гарантия того, что девочка сможет защитить себя, а до этого момента Вонгола и Вария позаботятся о её безопасности, ведь кто знает - вдруг она станет Десятым боссом самой влиятельной мафиозной семьи?       Между тем, Тсуне было разрешено вернуться в особняк Варии и Скуалло, до этого тихо бесящийся у машины, почтительно склонил голову и открыл перед девочкой дверь затонированного BMW. Девочка знала что не имеет права оборачиваться на тех, кто ещё остался завершать церемонию, поэтому лишь позволила себе восстановить в памяти ту землю рядом с могилами, те надгробия и сопоставить эту холодную природу с тёплыми мамиными руками и отцовской улыбкой. Слишком уж велико различие и от этого по щекам девочки вновь покатились слёзы. Скуалло не сказал ничего, лишь холодно закрыв дверь автомобиля, что бы спрятать слезы девочки от посторонних глаз. Достаточно с неё на сегодня. Мечник молча сел рядом с рыдающей навзрыд девочкой и велел водителю трогаться.       Тсуна плакала так, как никогда. Мечник привык к рыданиям Мелкой по таким пустякам как падение или страх перед маленькой брехающей псиной, но сейчас малышка слишком по-взрослому плакала и сердце убийцы неприятно кольнуло. Вариец мог сказать ей что бы перестала плакать, но он понимал что девочка имеет на это право, а он - нет. Офицер сделал свой выбор осознанно, ему нельзя жаловаться на судьбу. В конце-концов, он не лишился своих родных так быстро, а сам пошёл по наклонной. Мечник молчал, слушая рыдания подопечной, но очень скоро его ледяная рука притянула ребёнка поближе, позволяя девочке выплакаться в жилетку в прямом смысле этого слова.

***

Бамс! "Кто это у нас упал? А это наша Мелкая". - Раздражённо подумал мечник, уже полчаса наблюдая за тем, с каким рвением ребёнок пытается держать деревянный меч. А всё почему? Потому что "я сама!" Ну, сама так сама, но... Бум! Неловкое движение детских ручек спровоцировало удар дерева по непробиваемому древу в голове девочки. Суперби устало вздохнул, но всё-таки подошёл к Тсунаёши и, осторожно положив свою ладонь на хрупкое детское плечико, произнёс: - Не надоело, Мелкая? - Скуалло был не рад тому, что девочка выбрала именно фехтование и не потому что ему теперь придётся проводить с ней больше времени, а потому что он беспокоился о ней. В этом ребёнке не заложен этот талант. Тсуне наверняка скоро надоест постигать скучную науку и всякие кодексы чести, которыми обременён любой уважающий себя мечник. Малышка была слишком неуёмной и больше походила на Занзаса. Ей бы пистолеты в руки, да отправить грабить магазин игрушек - цены бы не было. - Акула... - чуть не плача, обратилась к своему наставнику девочка, - почему у меня не получается? Вполне резонный вопрос, но он заставил офицера задуматься. Действительно, почему? Почему маленький ребёнок, набивший себе шишки, не спрашивает почему ему так больно, а задаёт взрослый вопрос: "почему не получается?" Мужчина присел на корточки и, подобрав упавший на пол, меч, вручил его сестричке босса. Он и не думал убирать подальше "опасную штуку". После нападения Традитори и того, как вела себя малютка на поминальной церемонии, он знал что у Тсунаёши жизнь лёгкой не будет. Её детство, к сожалению, закончилось тогда, когда Девятый решил взять ребёнка Емицу и Наны себе. "И чем думал этот старый хрен?! У неё могла быть нормальная семья! Нормальная жизнь!" - Суперби никогда не перестанет думать об этом. О том, чему уже не сбыться.