Не стандарт.

Тишину небытия разорвал писк приборов. Так и хотелось разрезать этот аппарат на части. С трудом я все же открыла глаза и на мгновение, казалось ослепла. Спустя пару минут я уже свесив ноги сидела на койке и активно разглядывала свою палату. Все было белым-бело, куча приборов... похоже все серьезно. Но... Жерар спас меня, ему скорее всего досталось больше. В порядке ли он? Сердце кольнуло от волнения за парня.       Мы просто переходили дорогу, Жерар хотел дождаться зеленого, хотя вокруг никого: ни людей, ни машин. Но нет. Машина появилась. Когда я доказывая ему, что можно перейти её и так, выбежала на середину. Был поворот и машина не успела затормозить. Меня ослепили фары, но в следующий миг теплые руки обхватили и толчка я практически не почувствовала. А вот асфальт оказался твердым. Нас хорошо отбросило и прокатило, я лежала в луже крови и с трудом подняла взгляд на Джерара. На лбу у него была рана из которой активно текла кровь, заливая татуировку, которая мне обычно очень нравилась. Я не могла мыслить здраво, не могла пошевелиться, тело свело судорогой. Я даже сознание удерживала с трудом из последних сил подняв взгляд на возлюбленного. Его глаза были закрыты, брови чуть сдвинулись от боли, но в основном он был похож на просто спящего, который хмурился во сне. Воспоминания были серыми. Словно лента кинопленки, которую я наблюдала со стороны. Я слышала свои мысли, я чувствовала теплые руки, боль, страх... но это была будто не я. Хотя после увиденного я действительно волновалась за Жерара. Но как только медсестра вошла и наконец проверив все приборы сказала, что Жерара уже выписали, ведь он очнулся два дня назад, я успокоилась. Нет, не было обидно, что он не навестил меня, хотя казалось, что обязан это сделать, но его брат вряд ли бы выпустил его из дома после случившегося с травмами. Сколько у него переломов? Но ведь медсестра сказала, что его выписали, значит все не серьезно? Но такой удар и столько крови... я поежилась. Все нормально. Все хорошо. Раз выписали, то все нормально и умирать по крайней мере он не собирается. Я задалась себе целью, как выйду обязательно его навестить, но... мне сказали сидеть тут под присмотром ещё пару месяцев! А ведь у меня всего-то перелом руки! Подумаешь! Я проснулась уже с гипсом и не могла пошевелить рукой, но и боли я не чувствовала. Просто... все мышцы затекли, а в основном нормально. Но медсестра сообщила, что врач настоял. Я почти не пострадала, основной удар пришелся на голову, но при этом я отделалась легким сотрясением, что слишком большая удача, вот они и беспокоятся. Ага... нужно мне их беспокойство, как рыбе пепси-кола. Я фыркнула. Целую неделю я лежала на койке тупо смотря в потолок. Упражнение, которое придумал врач было довольно-таки забавным. Просто лежать и вспоминать все, что вообще помню. Сопоставлять это с датами и пытаться вспомнить все, как можно красочнее и ярче, будто переживая дни заново. Этим я и пыталась заняться. И я правда старалась! Но ничего не получалось. Воспоминания были серыми, будто ненастоящими и очень холодными. Словно кто-то играючи роль бога написал мне: в тот день ты была грустной, а в этот счастливой, но вспоминая это я не чувствовала ни грусти, ни счастья, ни чего бы то ни было ещё. Просто воспоминания, как воспоминания. Врач сказал, что это последствия сотрясения и все скоро пройдет, но это убивало. Словно фальшивка у тебя в голове. Это было неприятно и хотелось просто забыть. Но нет. В надежде вернуть воспоминаниям краски я лежала и тупо прожигая взглядом потолок раз за разом прокручивала все события в своей жизни. Первое воспоминание? Не помню. Возможно самым ранним были первые шаги; когда я пыталась достать до протянутых ко мне рук, но больше я ничего не помню. Воспоминание было будто покрыто желтой пленкой, когда кадры желтея стареют и исчезают из памяти. Почему-то мне казалось, что я это скоро забуду. Росла я в детском приюте. Какой-то несчастный случай с родителями. Воспитывали меня сестры, которые любили чистоту и порядок, вот и я выросла такая же. Только чаще всего вбивала это силой. В восемь лет меня пытались взять в семью, но я часто дралась и меня быстро вернули. В школу я пошла государственную, но благодаря отличной успеваемости влезла в лучшую из таких. Там уже был перебор и я попала в класс Х. Я честно, пыталась быть скромнее и не так громко орать... но выходило плохо. Я часто давала тумаков Грэю и Нацу, но думаю я делала это с любым, кто попадал под горячую руку. Но эти парни были на особом положении, ведь чем-то мы были похожи. У нас всех не было родителей. Здесь у большинства их нет. Из-за какого-то случая, не помню. Историю не люблю, но так уж случилось, что горячая точка развернулась в месте с мирным населением и множество детей лишились родителей. Не знаю. Воспоминания гласят, что я не хочу об этом вспоминать, но по-моему вспоминать и нечего. Я ничего не помню. Чистый лист.       Впервые я встретила его на площадке. Потом я пришла туда ещё раз и он обманом избил меня выставив посмешищем. Потом оказалось, что этого он совсем не помнит, а я обидевшись убежала и больше не приходила. Потом во время распределения в четвертые классы по уровню знаний к нам перевелось два ученика. Джерар и Зиг. Близнецы. Какой же дурой я тогда себя чувствовала, но вспоминая, как я ревела из-за этого в туалете хотелось дать себе хорошего подзатыльника. Мы помирились и я окончательно втрескалась в Джерара. Я ходила за ним хвостиком по всюду, но он кажется был только рад. Во всяком случае он продолжал мне улыбаться. В голове будто что-то щелкнуло: эти воспоминания должны были быть теплыми, но я словно третий, лишний наблюдатель умилялась им и не принимала, как свои. Это было словно отторжение. Отторжение своей сути. Мне просто не верилось, что это - я. Я, это я. Просто я.       В шестом классе нас стали дразнить парочкой. Мне, как подростку стало обидно и тесное общение с Жераром я прекратила. Он пытался как-то его восстановить, но я отрезала, что он мне надоел, а потом ночами не спала думая, какая я дура и что возможно я ему все-таки нравлюсь. Так продлилось до девятого класса. Я стала настоящей фурией, слухи обо мне разнеслись по всей школе и смотреть ему в глаза стало стыдно. Я всегда краснела перед ним и его друзьями, но как то попытавшись воспользоваться этим друзья Жерара получили за это от него же самого. Жерар моего странного поведения будто не замечал, продолжая улыбаться и помогать, когда заглядываясь на него я роняла все бумаги из рук. Думаю, я вела себя, как настоящая дура. Но, думаю в какой-то степени это было бы мило. Только вот таких же чувств, как и раньше я к нему не разделяла. Ну какой-то мальчишка, ну выглядит классно, но ничего. Кстати татуировки у него с братом на лице были с детства. Я ещё удивилась что при второй нашей встречи у него их было две, а не одна. Дальше я только так их и различала. У Джерара она была под глазом, а у Зига с двух сторон. Но в шестом классе Джерар сделал так же, за что хорошенько так получил от учителей. Но ничего, выдержал. А вот Зиг, та ещё сволочь. Пытался притвориться Жераром и признаться в любви от его имени. Коронный между ног был ему ответом, когда мимо туалета прошел настоящий Жерар. И ему я разумеется на поведение брата нажаловалась. И да... я об этом сильно пожалела. Такая драка была из-за меня, мне так стыдно было. Вся школа гудела, что из-за меня два самых красивых парня подрались, а ведь они - братья!       Много чего было... но в одиннадцатом классе мне уже было глубоко плевать на мнение одноклассников и как-то оставшись наедине с Жераром я призналась, что в детстве я была в него влюблена. Я говорила в прошедшем времени, пытаясь пошутить, но вместо этого поняла, что ляпаю глупость за глупостью, а он все молчит... как итог я наконец-то заткнулась и наступила неловкая тишина. Спустя наверное минут пять он просто предложил встречаться. Я согласилась. И с этого момента мне хотелось блевать радугой. Мы даже банальное "я тебя люблю" друг другу не говорили. Просто целыми днями ходили рядом всегда и везде, болтали о всякой чепухе и вообще я возмущалась своему и его поведению. Все до одури наигранно, розово и... приторно-сладко. Когда я вышла из больницы я хотела сделать четыре вещи. 1) Навестить Жерара (ни умер он ещё там?) 2) Бросить Жерара.- Хоть убейте но этот случай словно глаза мне открыл, как можно было быть такой дурой? Да, он вроде красивый, но нет. Это не любовь. Я не люблю его! Эти воспоминания такие приторные, что хочется блевать. И при мысли, что так будет до момента, когда он предложит мне выйти замуж я готова была вешаться. Нет. Любыми правдами и неправдами я его брошу. Как бы некрасиво это после того случая не выглядело. 3) Я хочу домой и в школу. Хочу трудовых будней! Я скоро коррозией от безделья покроюсь, а я хочу работать!       И четвертое, самое непреодолимое желание.) Почесать наконец сломанную руку, а этот гипс захерачить куда подальше! Рука чесалась так, будто там не перелом, а стая комаров поорудовала! Не могуууу!!! Я готова была выть и биться головой об стенку от этого чувства. Нет, серьезно, ещё немного и я схвачу топор и начну предпринять попытки снять гипс им!