(Не)надежный союз

Замахнувшись, Мила влепила Лютову пощечину. Получилось громко и больно; возможно, даже больнее, чем требовалось. На мгновение Мила почувствовала вязкое чувство вины, перекрывающее все другие эмоции, но оно тут же прошло, оставив место страху и отчаянию. Лютов не очнулся. Он точно так же валялся на тротуаре, как и пару секунд назад, не приходя в сознание и не подавая признаков жизни. Тени вокруг, казалось, стали еще ближе, и на этот раз Мила запаниковала не на шутку. — Вставай, Лютов! — почти что закричала она, встряхивая парня за воротник. Его голова безвольно замотылялась из стороны в сторону, грозя отвалиться насовсем. — Ну же, очнись! Тени все сгущались, подбираясь все ближе и ближе. Совсем скоро они сомкнут кольцо, и полностью поглотят их двоих. Выход был один, но… — Лютов, ты должен проснуться, потому что я не смогу сделать это без тебя, — отчаянно зашептала Мила. Она смогла приподнять Лютова с асфальта, и теперь прижимала его к себе двумя руками. То, насколько легким он казался, пугало и злило Милу одновременно. Выбора не оставалось. Выставив дрожащую руку с карбункулом вперед, Мила, сосредоточив всю силу воли в кольце, произнесла: — Вентерум. Мор. Форте! Красная вспышка ослепила само мироздание. Мощь заклинания, рассчитанного на двоих, обрушилась на Милу, и держать Лютова у неё не осталось сил: он, словно в замедленной съемке, упал обратно на тротуар. Сквозь слипающиеся от усталости веки Мила заметила, как тает свет от заклинания, словно его никогда и не было, и как замешкавшиеся на секунду тени продолжили подбираться ближе. Мила медленно опустилась рядом с Лютовым. Их единственная надежда испарилась, словно роса под безжалостными солнечными лучами. — Это все твоя вина, — прошептала Мила, чувствуя, как сознание выскальзывает из её хватки. На секунду ей показалось, что тени пошатнулись и улицу залило серое сияние, но уже через мгновение Мила окончательно закрыла глаза, и мысли испуганно разбежались в наступившей темноте. А как глупо все начиналось…

Шесть месяцев назад.

Относить обед Гурию по пятницам стало для Милы привычной рутиной. Она шла по коридору с судочком в руках, напевая под нос незамысловатый мотив. Учеба в Думгроте шла уже месяц, и за все это время настроение Милы ни разу не опустилось до отметки «ниже плинтуса». Бывали времена, когда она балансировала на грани, но не нашлось никого, кто бы толкнул её за черту. И под «никого» Мила имела ввиду Лютова. Тот с самого начала учебного года, казалось, взял себе за привычку игнорировать и её, и их давнюю вражду. Мила недоумевала поначалу, думая, что это такой новый способ выводить её из себя, но под конец первых же недель убедилась, что Лютов действительно от неё отстал. Теперь место, отведенное давнему врагу в жизни Милы, пустовало, но думать об этом у неё не было времени: её с головой затянула учеба, да и Северное око прибавило проблем. Оно будто взбунтовалось с первого же дня, показывая Миле одно и то же видение снова и снова, как на заевшей пластинке. И все бы ничего, но разгадка никак не желала приходить, а без нее, Мила подозревала, новых видений ей не видать, как собственных ушей. Девушка завернула в коридор, на котором находился кабинет Гурия, как тут послышался знакомый голос: — Нил, постой! Дверь в кабинет профессора Безродного отворилась, и из неё буквально вылетел Лютов. Завидев Милу, он на секунду притормозил, словно растерявшись. — Рудик? — сказал Лютов, недоуменно смотря на Милу снизу вверх. Впрочем, удивление на его лице тут же сменилось чем-то более мрачным, и Нил ветром пронесся мимо неё. Мила пообещала себе при любых обстоятельствах игнорировать Лютова, но не могла ничего поделать с одолевшим её любопытством: её взгляд проводил Нила до самого поворота. Надо же, это был первый раз, когда он сам заговорил с ней с начала учебного года. И что бы это значило? — Мила, — мягко вернул её в реальность голос Гурия. Тот стоял в двери и чуть растерянно улыбался, словно пытаясь решить, стоит ли бросаться вслед за убежавшим учеников или приветствовать новую гостью. — Ты ко мне пришла? Все еще разглядывая то место, где секунду назад исчез Лютов, Мила кивнула. — Вот, еду принесла, — пробормотала она, в голове пытаясь решить, что эти двое могли обсуждать до её прихода, и почему Гурий сломя голову бросился вдогонку за Лютовым. — Заходи, не стой на пороге, — сказал профессор Безродный и ласково коснулся плеча Милы. Та, оторвавшись от созерцания угла, еще раз кивнула и зашла в кабинет. Гурий последовал за ней, прикрывая за собой дверь. Та скрипнула, словно протестуя, но повиновалась. Когда перед Гурием был разложен обед, а Мила удобно примостилась за одной из парт с пирожком в руке, она рискнула спросить: — А о чем вы тут с Лютовым разговаривали? И без того мрачный Гурий, казалось, помрачнел еще больше. Он отложил ложку в контейнер, и, словно задумавшись, забарабанил пальцами по столу. Его будто что-то тревожило, но он не решался поделиться своей ношей с кем-нибудь. — Мила, — наконец произнес Гурий. Взгляд его был как никогда серьезен. — Скажи, ты заметила какие-нибудь странности в поведении Нила? Мила задумалась, перебирая в голове последние недели. — Я не знаю, можно ли это назвать странностью… — начала она. Гурий ободряюще на неё посмотрел, безмолвно предлагая продолжить. — ...но он начал меня избегать. — Даже так? — удивленно переспросил Гурий. Мила подозрительно на него покосилась: создавалось впечатление, будто профессор знал больше её самой. — Да, — продолжила Мила. — Меня совсем перестал донимать. Мы же с ним вроде как враги, а он только и делает, что притворяется, будто меня не существует. Гурий сочувственно на неё посмотрел, и Мила невольно нахмурилась, осознав, как жалобно это прозвучало. Профессор Безродный не был первым, кто на неё так смотрел: порой и Белка, когда Мила начинала вслух рассуждать о поведении Лютова, сочувствующе охала и вздыхала, будто пытаясь поддержать подругу. — Не переживай, он вернется в норму, — сказал Гурий. Мила хотела иронично спросить, кого он пытается убедить — себя или её — но в последний момент передумала и буркнула: — Да не переживаю я. Серьезно, что случилось с окружающими? Пристальное внимание Лютова — это не та вещь, по которой начинаешь безумно скучать сразу же после её исчезновения, однако окружающие сей факт вовсю игнорировали, когда дело касалось её с Лютовым отношений. За время небольшой паузы, что накрыла кабинет, Гурий справился с половиной борща, а Мила доела пирожок и теперь думала, стоит ли ей уйти или посидеть еще немножко. Гурий, похоже, почувствовал её замешательство, так как отложил ложку в сторону и с улыбкой посмотрел на неё: — Спасибо, что ответила на мои вопросы, — сказал он. Обычно после таких фраз люди прощались и расходились в разные стороны, поэтому Мила встала из-за парты и неловко кивнула. Уже собираясь развернуться и уйти, она была остановлена новой фразой: — Если ты заметишь что-то новое в поведении Нила, то ты… дашь мне знать? Миле не улыбалось следить за своим врагом и докладывать обо всем Гурию, но его взгляд был настолько полон надежды, что она просто не смогла сказать нет. — Конечно, — сказала Мила и поспешила к выходу, пока её не попросили о чем-нибудь еще. Однако её надеждам не суждено было сбыться: новая просьба догнала её у самого порога, в нескольких сантиметрах от свободы. — Если тебе вдруг покажется, что ему нужна помощь… — Гурий заколебался и, после нескольких безуспешных попыток подобрать слова, вздохнул. — Нет, знаешь что, не забивай себе голову. Гурий повторно поблагодарил Милу, и она, попрощавшись, быстро выскользнула в коридор. Оказавшись за пределами пристального внимания профессора, девушка облегченно вздохнула. Не то чтобы ей были в тяжесть просьбы Гурия, но то, что все в последнее время буквально помешались на Лютове, её значительно напрягало. Почему всех так заботило его поведение? Подумаешь, отдалился чуть-чуть. Может, у него просто нету времени на общение, а окружающие уже спешат раздуть из мухи слона. Вспомнив мрачное лицо Гурия, Мила тут же устыдилась собственных мыслей: профессор Безродный был рассудительным человеком и никогда не переживал по пустякам. Одно лишь то, что он был взволнован, служило поводом для беспокойства. Из раздумий Милу вырвал голос, зовущий её по имени. Она кинула взгляд через плечо: к ней на всех парах мчалась Белка. Не успела Мила спросить, в чем дело, как подруга подлетела к ней и, вцепившись ей в плечи, выпалила: — У тебя есть учебник по Инверсиям? Учебники им выдали еще в начале года, но так как ученики на уроках чаще практиковались чем читали, многие предпочитали не таскаться с книгами почем зря. Не удивительно, что и в сумке Милы ничего не нашлось. — А что случилось? — спросила она, когда Белка разочарованно протянула ей обратно портфель. — Помнишь, что мы делали на первом уроке? — Читали об истории Магических инверсий? — наугад ответила Мила, все еще не понимая, к чему клонила Белка. — И что профессор Шмигаль сказал? — Что он даст нам тест в конце месяца. И что… — тут Милу озарило. Она уставилась на Белку во все глаза. Та, правильно разгадав реакцию подруги, сокрушенно кивнула: — Да, тест у нас сегодня. — И мы его завалим… Белка издала жалобный звук: что-то среднее между всхлипыванием и завыванием голодного кита. Но Мила, в отличии от Белки, сдаваться так просто не собиралась. — Так, не реветь! — на всякий случай пригрозила она. — Ты у Ромки спрашивала? — Он куда-то с Яной умотал. — А в библиотеке смотрела? — Все учебники там разобрали… — Ничего страшного! — схватив подругу за локоть, Мила кинула мимолетный взгляд на часы. До конца обеда у них было около пятнадцати минут. Пока они доберутся, будет уже десять. — Пойдем, может, кто-то один из учебников вернул. И, не слушая сокрушенные вздохи Белки, Мила упрямо зашагала по коридору. Ни один из учебников, естественно, никто не вернул. На том месте, где обычно стояли книги по Магическим инверсиям, зияла пустота. Мила пробовала заглядывать на соседние полки, за шкафы, и даже смотрела под столами, но так ничего и не нашла. — Мы все умрем, — безнадежно заявила Белка, когда часы показали ровно пять минут до звонка. Мила потерла виски, будто пытаясь силой мысли создать учебник из воздуха. — Вот увидишь, сейчас кто-нибудь зайдет в библиотеку, вернет учебник, и мы его быстро… ну что? — пока Мила пыталась толкать воодушевленную речь, Белка принялась дергать её за рукав, рассматривая что-то за её спиной. Такая реакция подруги насторожила Милу, и она обернулась. Буквально тут же её взгляд наткнулся на учебник, лежащий в одной из стопок на столе. А за столом, как ни в чем ни бывало, сидел Лютов и что-то строчил на пергаменте. Мила и Белка переглянулись. Хоть стопка и принадлежала ему, но Нил учебником был явно не заинтересован и, с одной стороны, это был их шанс подготовиться к тесту. Но с другой стороны, подходить и просить ни одной из них не хотелось: Белка боялась до чертиков, а Мила не хотела унижаться. — Ну так… — начала Белка, нервно поглядывая то на неё, то на Лютова. Похоже, иного выбора у Милы не было. — Я пойду, — вздохнула она. Белка тут же облегченно плюхнулась на стоящий рядом стул, что вызвало у Милы невольную улыбку: иногда реакции подруги невероятно её забавляли. Не успев как следует подумать о том, что она собирается сделать, Мила направилась к столу Лютова. Тот кинул на неё быстрый взгляд и склонился над пергаментом еще ниже, показывая, что по уши занят. — Эм, — начала Мила, и тут же остановилась, не зная, как продолжить. Вроде бы обычное дело — попросить учебник, но что-то продолжало выбивать её из колеи. Это «что-то» было как назойливая муха, летающая над ухом и сбивающая с нужной мысли. — Ну? — нетерпеливо кинул Лютов, не отрываясь от пергамента. — Тебе нужна эта книга? — Мила ткнула пальцем в лежащий на самом верху учебник Магических инверсий, морально приготовившись к издевкам, которые могли последовать за её вопросом. Но вместо того, чтобы посмеяться над неготовностью Милы к уроку, Лютов взял учебник и сунул ей в руки: — Забирай. Мила настолько опешила, что не сразу сдвинулась с места. Она мельком кинула взгляд на Белку — та елозила на стуле, будто не могла усидеть на месте — и повернулась обратно к Лютову. А ведь это был её шанс разузнать побольше для Гурия. Обстоятельства просто идеальны: Лютов сидит один и никого не трогает, вокруг — ни души (не считая Белки), а сама Мила прекрасно знает, какие вопросы она должна задать. Не давая себе времени на раздумья, она спросила: — Почему ты меня избегаешь? Вопрос прозвучал тише, чем Мила планировала, но Лютов все равно поднял голову. Во взгляде его плескалось равнодушие. — Соскучилась по моей компании, Рудик? Глаза Милы невольно расширились в удивлении. Это так походило на их привычную перебранку, но в то же время так отличалось от неё, что она не сразу смогла подобрать слова. В это время Лютов успел потерять к ней интерес и зарыться обратно в книги. Такое безразличие разозлило Милу, и она, не думая, выпалила: — Я, конечно, понимаю, что тебе нет дела до нас, простых смертных, но некоторых волнует твое странное поведение! Перо в руке Лютова дрогнуло, и в этот раз он посмотрел на Милу с нескрываемым удивлением. Она хотела быстро добавить, что имела ввиду Гурия, но выдавать профессора не позволяла совесть, и поэтому Мила потупила взгляд, притворяясь, что ничего не говорила. Это ведь не прозвучало так, будто она волнуется за Лютова? Не прозвучало же? Нил негромко кашлянул, и когда Мила подняла голову, он с каким-то нездоровым интересом принялся разглядывать кончик своего пера. В неровном освещении библиотеки Миле на секунду показалось, что Лютов покраснел, но она тут же отмела эту мысль как несущественную: это ей, Миле, надо тут смущаться, а не ему. — Я просто немного занят, — сказал Лютов, не отводя взгляд от пера. — Не бери в голову, а лучше иди готовиться к тесту. Твоя подруга ждет. Мила бросила взгляд на Белку: та смотрела на неё, как на спасательный жилет во время шторма. Часы показывали четыре минуты до звонка, и Мила уже было думала последовать совету, как кое-что привлекло её внимание. А именно — символ, нарисованный в открытой перед Лютовым книге. Этот знак она узнала бы везде. Силуэт головы дикого пса с раскрытой пастью и по-змеиному длинным языком, заключенный в круг — видение, которое так настойчиво показывало ей Северное око, снова и снова. Не думая, что делает, Мила оперлась о столешницу и наклонилась, чтобы рассмотреть символ вблизи. — Что это? — спросила она, обращаясь скорее к себе, чем к Лютову. Но тот, приняв вопрос на свой счет, ответил: — Ничего такого, чем стоило бы забивать голову перед важным экзаменом. Голос его звучал раздраженно и укоряюще, словно единственное, чего он желал сейчас — чтобы Мила поскорее ушла. Та, в свою очередь, сдаваться не собиралась: она уже было повернула голову чтобы задать следующий вопрос, но тут же напрочь забыла, что хотела сказать. Мила не подозревала, что приблизилась к Лютову настолько близко. Она все еще смотрела на него сверху вниз, но, стоило ей наклониться еще на пару сантиметров, они бы точно стукнулись носами. Лютов смотрел на неё с непонятным вызовом, в то время как Мила лишь глупо моргала. Она уже готова была пойти на попятную, как мир вокруг словно дрогнул, покрывшись полупрозрачной дымкой. У неё начиналось видение. Темное пятно начало разрастаться прямо на лбу Лютова. Оно становилось все больше и больше с каждым мгновением, приобретая новые детали и очертания. Прежде, чем Мила успела что-либо понять, на неё с открытой пастью неслась уродливая каменная горгулья. Мила хотела отскочить, но не смогла даже моргнуть. Внутри у неё что-то оборвалось, будто до предела натянутая струна, и к горлу подступила паника. Если это сейчас не закончится... — Рудик, — вырвал её из видения голос Лютова. — Всё в порядке? На лице его не было и капли беспокойства, словно он не волновался за неё, а спрашивал для галочки. Мила открыла рот, но не издала ни звука. Впервые её так напугало собственное видение. — Спасибо за учебник, — в конце концов выдавила она и, чтобы избежать расспросов, ретировалась к столу, за которым сидела Белка. Та с понимающим видом смотрела на Милу: в отличии от Лютова, её друзья научились угадывать, когда её посещало очередное видение. Белка открыла рот, чтобы спросить что-то, но Мила жестом дала понять, что сейчас не время. Вместо этого она открыла учебник на нужной странице и погрузилась в чтение. Белка поспешно подвинулась поближе и сделала то же самое. В отличии от подруги, которая с головой ушла в повторение материала, Мила на учебе сосредоточиться не смогла. Она то и дело поглядывала в сторону Лютова. Бывали времена когда они сталкивались взглядами, и тогда Мила хмурилась и демонстративно наклоняла голову, показывая, что занята, в то время как мысли её вертелись вокруг видения и символа с диким псом. А то, что именно Лютов неосознанно подтолкнул её к разгадке первого видения, настораживало Милу больше всего. Как он оказался замешан во всем этом? И, что более важно, почему не хотел отвечать на её вопросы? За размышлениями она не заметила, как прозвенел звонок. Белка с тихим «бум» уронила голову на стол, а Мила сокрушенно вздохнула: три минуты подготовки с постоянным отвлеканием не принесли никакой пользы. — Мы всё завалим, — пробормотала Белка, не поднимая головы. Мила согласно поддакнула: они пропали. И где был Ромка, когда он был так нужен…? На периферии зрения, Мила заметила движение. Повернув голову, она увидела Лютова: тот стоял, повернувшись к ней всем корпусом, и словно чего-то ждал. — Что, за книжкой пришел? — не очень гостеприимно буркнула Мила, протягивая ему учебник. Лютов без слов принял его, но вместо того, чтобы развернуться и уйти, открыл книгу и начал обводить в ней что-то карандашом. Пока Мила недоуменно наблюдала за его действиями, Белка оторвалась от самобичевания и незаметно пристроилась рядом, глядя на Лютова во все глаза. Какая муха его укусила? Пока подруги пытались найти подходящий ответ на столь каверзный вопрос, Лютов закончил рисовать и подвинул учебник прямо им под нос. — Запомните обведенные моменты. На десять минут я вас, так уж и быть, прикрою. Белка опомнилась первой: не своим голосом пискнув «спасибо», она схватила учебник и принялась жадно вчитываться. Мила же проводила Лютова пристальным взглядом до самой двери. У неё было плохое предчувствие насчет всего этого. Не мог ведь Лютов неожиданно подобреть и начать помогать им задаром? Не успела Мила как следует об этом подумать, как её дернула за рукав Белка, привлекая к себе внимание. А вернее, к раскрытой перед ними книге с так удобно обведенными важными моментами. Впрочем, подумала Мила, плохие предчувствия могут подождать и до конца теста. Правда же?