дым

Мы говорим часами, курим на кухне, она смотрит мне в глаза, но я вижу её плохо, всё расплывается перед глазами, слезящимися из-за клубов дыма. "А я ведь бросил" - проносится в голове, и я улыбаюсь. - Алис, спасибо тебе за то, что ты сделала. В ответ слышу её тёплый смех. - Ты все сделал сам, Мирон. Потом меня рубит, засыпаю на столе, успев подумать о том, что с утра будет болеть голова. Вечером меня ждёт Марк - смотрит на меня, и я понимаю, что без "Накануне" ГорГород я выпустить не смогу. И Марк все понимает - испаряется в мгновение ока, но знаю, что его тоже накрыло, иначе, другими словами, но там нас нет. Я это уже проходил. Листы с текстом грязные и помятые, ручка потекла где-то на середине, но Мирон заметил это только сейчас. Он заканчивает, в двери появляется Алиса, и, ничего не спрашивая, берет листы. Она почему-то не пачкается. Чёртова ведьма, запустившая чёртово колесо. - Ты мне литературный агент или мамочка? - усмехается Мирон, поглядывая на Алису. Та не смотрит на него. Он хочет спать, до записи осталось не так много часов, а бита к "Накануне" как такового еще нет. Но Мирон покорно ждёт - и получает кивок одобрения. - Мне пора, меня ждёт мой писатель, - Фёдоров попрощался с ней уже давным-давно, где-то в глубине себя. - Пока, девочка-пиздец. И она уходит, оставляя дикую головную боль. И дом сразу становится пустым, не слышно Марка с кухни, в квартире совсем не пахнет табаком, и Мирон не находит пепельницу. Он не знал, чем обернётся знакомство с Девочкой-пиздец и Писателем. Он не знал, чем обернётся знакомство с самим собой. "Ты все сделал сам, Мирон".