True Love Waits

And true love waits In haunted attics And true love lives On lollipops and crisps Just dont leave, dont leave… Donʼt leave… dont leave © Radiohead

Оба они боролись за жизнь еще до рождения. И победили. Он сам, когда для матери «легкие роды» обернулись кошмаром. Анжелина, когда мать не одну неделю решала, стоит ли сохранять второго ребенка, дабы скрепить трещащий по швам брак. Марку было восемь, и, если честно, ему не хотелось решать, с кем из предков остаться после развода. Оба варианта были одинаково отстойны, но вот чаша весов качнулась в другую сторону, в доме появился отчаянно ревущий младенец, а предки — вот фокус! — из двух поминутно срущихся субъектов мутировали в нечто единое, прям-таки неразделимое, как тогда, когда перед алтарем обещали друг другу «в болезни и в радости» и прочую хуету. Его оставили в покое, и это было главное. А потом были сотни «Осторожнее, ты ее уронишь!», хотя он с первого раза понял, как правильно держать на руках существо величиной с кошку, оснащенное луженой глоткой и головой, болтающейся на тонкой шее. Узнай кто в школе, оборжали бы его так, что потом век не отмоешься, но в один из дней до Марка доперло — мелкая его не раздражает и не бесит до желания расхерачить ее башку об угол, а потом все остальное, что попадется под руку. Это был полный улет — сдуру заглянул в мутные голубые глаза соплячки, которой не было еще и месяца, и пропал. Понял своей тугодумной башкой, что никогда ее не оставит, даже если загонят в угол и упрут в лоб самый крутой ствол, как в кино. А она в тот же момент на него нагадила. Когда предков наконец оставила мания «Ты ее уронишь!», он сделался идеальной нянькой. Так и было, пока Марк не окончил школу и не свалил в колледж. Возвращался домой и не узнавал мелкую. Ершиста, независима и каждую секунду готова к отпору. Давно не младенец, хотя Марк все еще смог бы легко поднять ее на руки. Его ошибкой было отступиться и признать за нею право самой строить свою жизнь. Анжи и строила — пролетела мимо колледжа, хотя соображала куда лучше старшего брата, осела секретаршей в какой-то конторе, перебирала бумажки, варила кофе и давилась бесконечными «Одну минуту, сэр!». Это была ее жизнь. Марк так и не женился, а к Анжелине как к магниту липли всякие подонки. Последним был Сет Бакстер. Борьба за жизнь оставляет следы, и рано или поздно заканчивается тягой к смерти. Анжелина не попыталась выбить у Сета из рук опасную бритву, когда тот замахнулся на нее, хотя брат научил ее куче полезных приемов, Марк изо всех сил вытянул шею, чтобы выстрел из дробовика Джона Крамера стопроцентно выбил ему мозги, но выстрела не последовало.