Пирожное

Это потрясающе. Что это? Оно такое красивое, похоже на замок, дворец из книг, из как бишь его? Орлая? Лёгенькое, да что же это? Как это можно есть? Я осторожно откусываю кусочек и не могу поверить своим чувствам. Сладко, слишком сладко! Будто тысячи фруктов сжались в этом маленьком невесомом… Мой Стэн смеется, глядя мне в глаза, от его собственных разбегаются в стороны легкие лучи морщинок. А я чуть не плачу, что же это? Если это еда, то почему не вся еда в мире такая? Я знаю мясо. Хорошо прожаренное мясо нагов, где достаточно соли, чтобы восполнить нужные запасы в теле, суп из оленины, достаточно горячий, чтобы придать сил на целый день. Строгие, умеренные порции, чтобы я не была тяжелой. А когда зашиты губы – то вовсе только суп, и даже почти без мяса, только крошечные кусочки, чтобы не умереть от голода. Мы уже месяц в Киркволле, я нашла себе дело в опустевшей клинике, а Стэн помогает отстроить сожженные дома Нижнего города. Город сначала боялся нас, боялся нашей сероватой кожи, угрюмого взгляда моего защитника, я думаю, потому что здесь были силы Аришока несколько лет назад. Еще бы этим людям не бояться теперь любых рогов. Говорят, когда кунари высадились на Пар Воллен, их уважали и слушали, они несли мир и мудрость. Что же мы делаем сейчас? Что же они делают. В один хмурый уже почти зимний день кто-то увидел, как я, сжавшись в комок под проливным дождем, играя голубым светом в ладонях лечу свои раны. Бас с совершенно седыми волосами, кажется, Лирен, отвела меня в пустую выбитую в камне Клоаки (это самый нижний ярус города, еще ближе к воде) залу, старую, пропахшую кровью и людьми. На полках аккуратно стояли пыльные, давно не тронутые реторты и филактерии с настоями и мазями. - В городе так много больных и раненых, почему же никто не использовал эту лечебницу, - спросила я. Лирен покачала головой и мне показалось, в ее глазах блеснули слезы. Два дня ушло только на то, чтобы навести порядок и с трудом вычитать в собранных по всей клинике записях всё о лекарствах, которые так осторожно собрал и заботливо заготовил живший здесь до этого бас-саирабаз с размашистым, нервным, но аккуратным почерком. На третий день в дверь робко постучали, я открыла ее и больше не закрывала. Мои ноги почти не болят после крушения торгового суденышка, на котором мы бежали, и бесчисленных часов поисков выжившего друга. Остались только шрамы и те пропадут быстро. Я очень быстро научилась лечить, я и не думала, что исцелять так легко если ты действительно желаешь выздоровления стонущему, несчастному бас под твоими руками. Люди стали приносить скромную пищу, и работать стало в два раза легче. Теперь хотя бы хватало сил продержаться до заката. Стэн тоже приносил нам еду и другое. Он подрядился помочь восстановить пекарню. И вот когда пекарня за два дня обрела новые стены он принес мне сундучок с этим. Что же это? - Это называется пирожное, кадан, - снова смеется надо мной, вытирает розовое, сладкое и легкое с моего лица, целует, прижимает к себе. Завтра придет девочка помогать в клинике, очень талантливая бас. У нее тоже есть дар в руках, ее теплые силы лечат, как и мои. Она говорит в круге было мало целителей, что это – Круг? Я спрашиваю, и она прячет глаза и хмурится. Мы переждем здесь зиму и отправимся в путь, дальше от Пар Воллена, обогнув по Неваррским полям Империю, в пустыни Андерфелса, где нас наконец не будут преследовать. Моя помощница к закату зимы сможет полностью меня заменить здесь, да и ближе к лету будет меньше больных. А пока я буду снова ждать этих… пирожечных?