Ищу. Жду. Надеюсь

Солнце уже поднялось над землёй. Наступил новый день. Очередной день поисков, ожиданий и надежд. В Магнолию одна четырнадцатилетняя блондинка приехала совсем недавно. Многое потеряв, девушка надеялась именно здесь изменить свою жизнь, вновь стать счастливой. Это любимый город её матери. Как ни странно, за четырнадцать лет, что она провела с любимой мамой, о маме она знала мало. То есть знала, конечно, как выглядит её мать, как её зовут, знала, что та – заклинательница духов, знала вкусы и привычки родительницы. А вот о прошлом… увы и ах. Впрочем, сама женщина знала не больше. А дело было в том, что мать юной блондинки с серо-зелёной глазами (тоже, кстати, блондинка, но с карими глазами) как-то раз, ещё будучи почти в том же возрасте, что её дочь сейчас, по какой-то причине потеряла память. Предположительно, на неё напали. Девушку тогда нашёл незнакомый мужчина, живший отшельником. На счастье, он оказался целителем. Джеральд Фьюрентини помог ей, но, к сожалению, перед амнезией был бессилен. Оказавшаяся, ко всему прочему, беременной заклинательница помнила лишь своё имя, и её не отпускало чувство панического страха и обречённости. Волшебница осталась жить у полюбившего её как дочь целителя. Когда спустя какое-то время объявилась тёмная гильдия, разыскивающая её, Джеральд принял решение спрятать будущую мать от мира. Шло время, родилась девочка, но кареглазая блондинка продолжала прятаться. Оставшийся в уголках памяти страх не отступил. В особенности, страх за дочку. В памяти вспыхивали постепенно и другие воспоминания, однако в них не было конкретики. Смутные образы, ощущения. Тем не менее свою фамилию через три года молодая мать вспомнила. Когда её дочери было уже десять лет, недоверчивая и осторожная держательница под фамилией Фьюрентини стала появляться на людях. Сразу привлекла внимание противоположного пола. Некоторые поклонники не один год пытались добиться взаимности. Но сердце молодой женщины будто заледенело. На вопрос девочки, почему мама так поступает, Джеральд ответил, что она уже любит кого-то, кого не может вспомнить. И никто другой не нужен. Чуть позже юная заклинательница убедилась в правоте «дедушки». Она неоднократно видела родительницу беспричинно грустящей или, напротив, улыбающейся. Год назад умер Джеральд Фьюрентини, а буквально каких-то пару месяцев назад скончалась от загадочной болезни и мать девушки. - Мама, скажи, а о ком ты постоянно думаешь? Какой он? На лице умирающей женщины появилось мечтательное выражение. - Он лучший человек на планете. Я не помню ни его имени, ни подробностей наших отношений. Но, знаешь, я скучаю по нему. И мечтаю его увидеть. Уверена, я бы сразу его узнала… - блондинка ласково улыбнулась дочери. – У тебя его глаза… - Папа? – немного обалдела та. - Да… - потерявшая память вдруг посерьёзнела. – Магнолия. Этот город я вспомнила совсем недавно… Мне кажется, он там… И вот молоденькая ключница приехала в сей прекрасный город. Имени отца она не знала, поэтому задача стояла перед ней непростая. Но сдаваться она не собиралась. Узнала, что сильнейшая волшебная гильдия «Хвост феи» располагается в Магнолии, подумывала вступить туда, однако почему-то медлила. Хотя эта гильдия могла очень помочь. Возможно, мать там состояла, а значит, там могут её помнить и знать, с кем она встречалась. А если отец в гильдии? Пока что заклинательница устроилась официанткой в магнольское кафе, куда время от времени захаживали члены «Хвоста феи», но она не показывалась им на глаза, только наблюдала. Она должна найти папу и вернуть маму. Духи неоднократно намекали блондинке, что её мать жива, но попала под проклятие, перебросившее её туда, где люди не могут её видеть. А с помощью отца и одного обряда её можно будет вернуть. Девушка в это верила, ибо неоднократно чувствовала присутствие родительницы, её прикосновения, отзвуки голоса, но не видела её. Её жизнь в поиске. Она должна искать. Она хочет искать и найти… Для Нацу Драгнила, давнего члена «Хвоста феи», дни ничем не отличались один от другого. Как всегда, сложные, опасные задания. А гильдия изменилась. Её волшебники переженились и нарожали детей. Хвостатые повзрослели, главной темой теперь была семья. И посерьёзневшему Нацу не находилось места на этом празднике жизни. Молодой одинокий мужчина был лишним. Драгнил и сам это понимал, но не делал ничего, чтобы что-то изменить. А ведь женщины обращали на него внимание. Но огненный убийца драконов не понимал или же не хотел понимать их намёков. Его единственная любовь исчезла из его жизни много лет назад. Кареглазая блондинка, излучавшая тепло и свет, его лучшая подруга, именно она похитила его сердце. Сошлись они не сразу, и вообще причиной послужил случай. На одном из заданий смазливый заказчик настойчиво добивался внимания Люси. В итоге розоволосый парень психанул, врезав со всей дури дебилу, что клеился к его девушке. Да, прямо так и сказал! Хартфилия была просто в шоке. Поначалу молча смотрела на друга, потом, видимо, что-то решив для себя, неожиданно поцеловала Нацу. Тот обалдел от такого поворота событий, но на поцелуй ответил со всем пылом своих чувств. Награду за это задание им не дали, но их это, наверное, в первый раз ничуть не расстроило. Они были очень счастливы вместе. Предвидеть то, что случилось потом, было невозможно. Вернувшись однажды с задания, на которое драгонслеер ходил с Греем и Эльзой, он узнал, что любимая ушла одна на задание. С задания Люси не вернулась, чем жутко напугала всю гильдию. Искали заклинательницу долго, задействовав все силы этой Вселенной, но безрезультатно. Хуже всех было Драгнилу. Он вёл поиски не один год, не теряя надежды. Винил себя в том, что не был рядом. И всё же медленно, но верно им овладевало отчаяние. На следующем этапе вся хвостатая гильдия вытаскивала Саламандра из запоя. Минув острейший период отчаяния, розоволосый с головой погрузился в работу, выполняя очень-очень много сложнейших заданий. Пару раз чуть было не погиб, но сам словно и не заметил этого. Он не мог иначе жить. Даже аппетит пропал. Вселенская тоска охватывала каждый раз, когда он просто проходил мимо дома, где когда-то жила заклинательница духов. С момента исчезновения Люси прошло больше четырнадцати лет, но Нацу порой ловил себя на мысли, что всё ещё на что-то надеется. Ему хотя бы один раз увидеть её, убедиться, что с ней всё хорошо… В гильдии огненного убийцу драконов понимали и не лезли под кожу. Пытались дать ему понять, что он не один. Но он был один. Друзья это, конечно, потрясающе, однако совершенно не то. И под конец дня Драгнил, опустошённый душевно, возвращался в свой пустой дом (Хэппи с Шарли и их котятами имели своё жилище). А пару месяцев назад хвостатый начал подозревать, что сходит с ума. Он лежал в своём гамаке, погрузившись в воспоминания о кареглазой красавице. Одновременно им овладевали радость и грусть. И в один прекрасный и в то же время трагичный момент ему почудилось, что ласковые руки дотрагиваются до его лица. Секунды три он даже как наяву видел Хартфилию и чувствовал её губы на своих губах. - Люси… Но стоило ему её обнять, и он понял, что в его руках воздух. Она ему только привиделась. Он один. От осознания этого не хотелось жить. Такие глюки с Саламандром случались в последнее время часто. Он не хотел от них избавляться. Понимал, что живёт неправильно, что так нельзя, но не мог иначе. В душе и сердце по-прежнему жило своего рода ожидание чуда. Драгонслеер невольно ждал чего-то такого, что поможет ему, подобно фениксу, возродиться из пепла… Нацу сидел в неприметном уголке кафе. Вроде как, ждал официанта, который примет у него заказ, но на самом деле с головой погрузился в свои мысли, пялясь в одну точку. И мысли мужчины были нерадужны. Он уже ничего вокруг не замечал, когда в его обособленный мирок вторгся странный запах. Мужчина был уверен, что никогда прежде его не чувствовал, но было в этом запахе что-то… знакомое. Очень знакомое, почти родное. Драгнил мигом вернулся в эту реальность и стал вертеть головой в поисках источника этого самого запаха. И когда он этот «источник» увидел, ему захотелось протереть глаза. Он просто им не верил. От столика к столику порхала официантка в белом фартуке. Золотистые волосы были забраны в два хвостика, мини-юбка, не способная скрыть от чужих глаз стройные ножки, доброжелательная улыбка. Эта официантка была вылитая Люси! Именно такой розоволосый её помнил. Что это? Очередной глюк? Уж больно реалистичный… Или он действительно сошёл с ума, спятил?.. Нацу не знал. Но практически не дышал, ловя каждое движение светловолосой девушки, замечая в ней всё больше сходств со своей потерянной любовью. Очаровательная официантка, приняв заказ у престарелой супружеской пары, была просто одержима чувством, что на неё сзади кто-то смотрит. Собираясь идти к другому столику, всё же обернулась. И замерла. Юная заклинательница сразу узнала этого мужчину – знаменитый Нацу Драгнил, Саламандр, огненный убийца драконов, член «Хвоста феи». И вот сейчас он, не отрываясь, смотрел на неё. И смотрел как-то… необычно. На неё так ещё никто не смотрел. Что именно такого особенного в его взгляде, она сказать не могла (они были не так уж близко друг к другу, у неё не получалось разглядеть), но не могла и разорвать зрительный контакт. Что-то удерживало. Какое-то незнакомое чувство. Сразу его понять не выходило. Блондинка всё же «отмерла». В голову полезли тысячи разных мыслей. А в духоте думать было невозможно, и она выбежала на улицу. В этот момент огненный маг почувствовал, что что-то внутри него обрушилось. Такое уже было. И Нацу, не раздумывая, кинулся за девушкой. К счастью, она не далеко ушла. - Подожди! Официантка, сама не зная почему, испугалась и не остановилась. - Люси! – в отчаянии крикнул розоволосый. Ключницу как током ударило. Она резко затормозила и медленно повернулась к хвостатому волшебнику. А он был уже близко. Едва взглянув в её глаза, Драгнил с горечью осознал, что это не она. Не его Люси. Да, очень похожа, но нет тех невероятной красоты карих глаз да и запах не Хартфилии. Очень схож, но не её. Мужчина до сих пор помнил этот запах. В его доме, как нечто священное, хранились некоторые вещи заклинательницы духов. - Ошибся, - убито прошептал Саламандр. – Извините. Он развернулся и направился в сторону дома. И тут уже внутри светловолосой что-то обрушилось. Прежде чем сама успела сообразить, что делает, она побежала за драгонслеером и, догнав, намертво вцепилась в его руку. - Подождите! Вы сказали Люси… Вы имели в виду Люси Хартфилию? – на одном дыхании выпалила девушка. Нацу едва не подпрыгнул от неожиданности. Всё его существо вдруг встрепенулось. Надежда вновь обретала силу. - Ты знаешь Люси Хартфилию? – он сжал руками плечи волшебницы. Она видела тонны надежды в этих серо-зелёных глазах. Таких же, как у неё. Или ей кажется?.. - У тебя его глаза… - Это моя мама, - прошептала блондинка. – Я Лейла Хартфилия. Он отшатнулся от неё. В его глазах отразилось теперь величайшее изумление и… Нет, ей не кажется. Это он. - Мама… - неверяще прошептал Драгнил, не понимая, какие чувства в нём преобладают. Наверное, изумление и ощущение нереальности происходящего. – Что с ней? Где она сейчас? Ответить Хартфилии не дала другая официантка, возникшая на горизонте и крикнувшая Лейле, чтобы та заканчивала отлынивать от работы. Девушка снова повернулась к убийце драконов. - Вы знаете, это очень долгая история… Я… я всё вам расскажу. Только после работы, хорошо? Я сегодня работаю до обеда, - заклинательница в последний момент сдержалась и не сказала «папа». Он остался ждать её в том же кафе. Сидел за столиком и наблюдал за продолжавшей обслуживать посетителей Лейлой. Нацу не мог оторвать от неё взгляд, как когда-то не мог оторвать взгляд от её матери. Хотя это было другое. Впрочем, какое другое, мужчина сам не мог сказать. Как только он узнал, что эта девушка – дочь Люси, в его голове укоренилась одна мысль. Разумеется, мысль эта могла быть и неверна. Куда бы и по какой причине не исчезла Хартфилия несколько лет назад, она ведь могла встретить другого и родить от него ребёнка… Но почему-то драгонслеер так не думал. Не только потому, что эта мысль причиняла адскую боль, а, по большей части, потому что он знал Люси. Она же встречалась с ним и если бы полюбила другого, то непременно всё бы ему объяснила. Ведь не могла же не знать, что он будет искать её, ждать, что никогда не забудет и не полюбит другую, потому что драконы любят раз в жизни. Возлюбленная пропала четырнадцать лишним лет назад. А Лейле на вид как раз лет четырнадцать. А её серо-зелёные глаза… Может, это бред, не у одного же Драгнила серо-зелёные глаза, но ему так хотелось верить, что дочь заклинательницы и его дочь тоже! Он бы всё за это отдал так же, как отдал бы всё за возможность просто увидеть снова свою единственную любовь… Убийца драконов с нетерпением ждал окончания рабочего дня Хартфилии-младшей. А та страшно нервничала, чувствуя на себе взгляд отца. Она мечтала и в то же время боялась рассказать всё Нацу. Когда рабочий день закончился, Лейла не торопилась выходить к Саламандру. Ноги будто приросли к полу, а руки намертво впились ручку двери. Девушка отчаянно хотела выйти к отцу, но тело не слушалось. Казалось, требовался какой-то толчок, чтобы развеять последние сомнения. И толчок произошёл, хотя был он таким лёгким, как взмах крыльев бабочки. Во всём теле потеплело, и лёд, сковывающий движения, растаял. Заклинательнице духов была хорошо известна эта сильнейшая магия, имя которой – любовь. Мама была рядом. Её прикосновения согревали… - Расскажи мне о своей матери. Лейла ничуть не удивилась и не обиделась, когда Драгнил первым делом выпалил именно эти слова. Она тут такую интригу создала. Сколько лет он уже не видел Люси? А может, вообще всё это время думал, что она мертва? - Может быть, лучше поговорить не на улице? – предложила блондинка, мягко улыбнувшись. - Я знаю где, - мужчина улыбнулся в ответ так широко, как не улыбался никогда. Обычно он заражал всех хорошим настроением. Но сейчас эта девушка заразила его улыбкой. Он понял, почувствовал: что бы она ни сказала, плохих новостей не будет. Он взял её за руку, почти как Люси, но по-другому, и повёл по направлению к своему дому. Нацу не сомневался, что дочь возлюбленной поймёт его. Улыбаясь, они шли по улицам Магнолии. А в небе появлялись и улыбались им обожаемые обоими звёзды. Они чувствовали присутствие той, что должна быть сейчас и всегда рядом с ними. - Ну и беспорядок, - невольно вырвалось у Лейлы, когда она только переступила порог отцовского жилища. - Твоя мама тоже всегда так говорила, - драгонслеер продолжал улыбаться, а в его серо-зелёных глазах промелькнула ностальгия. Затем, припомнив, как Люси непременно чем-нибудь его ударяла и приказывала прибраться, он принялся наводить порядок. Младшая Хартфилия, как когда-то и старшая, не смогла сдержать улыбки и стала помогать. -Ты так ничего и не рассказала о своей матери, - напомнил Нацу. Держательница замялась и решила ещё чуть-чуть потянуть время. - Может быть, сначала закончим уборку? Мужчина не стал спорить, но это не сильно отсрочило момент истины: Драгнил поставил безоговорочный рекорд по времени уборки. - Что это? – изумилась Лейла, увидав костюм горничной. - Ах, это, - Саламандр засветился, как гирлянда. – Это с нашего первого задания с твоей мамой. - Ого, сколько тут всего! – блондинка принялась нагло копаться в интересных вещичках отца. – И это всё осталось с заданий? - Ага, - Нацу продемонстрировал широкую улыбку счастливого ребёнка, которую, казалось, утратил с исчезновением Люси. – Чтобы ничего не забыть. - Чтобы ничего не забыть, - повторила девушка, подумав о матери, точнее об её амнезии. Хотя своих чувств к Драгнилу она не забыла. – А много заданий Вы выполнили вместе с мамой? - Давай на «ты», а? А на задания вместе мы ходили постоянно. Я обычно ненароком что-нибудь рушил, и награду нам урезали, если вообще давали после такого. Люси всегда злилась и обижалась на меня за это, - от приятных воспоминаний в груди у драгонслеера потеплело. – Честно признаться, мне даже нравилось раздражать её. И Люси это знала, хоть и не понимала. У меня почему-то не получалось ей объяснить, что она просто до жути забавно и мило пыхтит и надувает щёчки… Лейла слушала отца, не отводя от него заворожённого взгляда. Она стояла, как вкопанная, зато её сердце скакало от счастья. Нацу с такой нежностью во взгляде вспоминал Хартфилию-старшую, что не оставалось уже никаких сомнений – он до сих пор её любит. А значит, всё будет хорошо, так ведь? - Кажется, мы уже прибрали всё, что можно. Теперь расскажи мне о Люси, - огненный волшебник серьёзно посмотрел на заклинательницу, стараясь не слишком отдаваться в руки мечтам и надеждам. - Эм… ну… - Лейла сцепила руки в замок. Она всё же нервничала. В книгах это всегда один из самых трогательных моментов, но девушка чувствовала, что всё портит. Хотя бы потому что всё ещё молчит, будучи не в силах решить, с чего начать сногсшибательное повествование. Сказать, что он её отец, а потом о маме? Или наоборот? Или об её амнезии? Или?.. Её нерешительное молчание и впрямь затянулось. Затянулось настолько, что в голову Нацу вновь забрались непрошеные мысли о самом худшем. Сколько он искал свою возлюбленную, забывая поесть, поспать, доводя себя до изнеможения, лишь бы не думать о тех ужасах, что теоритически могли произойти с Люси, не пускать в голову тошнотворные мысли о том, что он её больше никогда не увидит? А сколько ночей за эти годы он просыпался в холодном поту, когда ему снились кошмары, в которых его Люси умирала? А последние недели, когда он радовался, а после скатывался в яму отчаяния, до одури реалистично ощущая присутствие любимой? И теперь, когда у него вдруг появилась надежда… Неужели Лейла намеренно оттягивала момент перед ужасной новостью? Нет, он не вынесет больше неизвестности! Он должен всё узнать, сейчас же! - Лейла, скажи мне, просто скажи: она жива? – он вскочил на ноги, вцепился руками в её плечи. Он требовательно и умоляюще смотрел в её глаза, что по цвету нисколько не отличались от его глаз. - Да, - выпалила девушка, напуганная этой вспышкой и ещё больше разволновавшаяся. Тут ей вспомнилась непростая ситуация, в которой находилась сейчас её мама, и она, не подумав, ляпнула: - То есть… не совсем. - Как это не совсем? – в голове Саламандра ничего не прояснилось, и это сводило с ума. – Жива? Да или нет? - Да, да, - закивала, как болванчик, блондинка. – Но, понимаешь, пап… Она пыталась подобрать слова и связать их в предложения, чтобы всё объяснить Драгнилу. Но он её уже не слушал. Потому что получил только что ответы на оба вопроса, что так его мучили. Сбылись обе его мечты! И теперь уже ничто его не волновало и не могло осчастливить больше. Улыбаясь так, что скулы начали болеть, он крепко-крепко прижал к себе дочку. Его с Люси дочку! Лучик солнца, такой же прекрасный, как его мать. Тонкие руки Лейлы нерешительно обняли его в ответ. Она беззвучно плакала, но тоже улыбалась. Они почти неподвижно стояли и обнимались. У них уже затекли мышцы, но это не имело и не могло иметь никакого значения, когда он тихо прошептал «дочка», а через секунду услышал её еле слышное «папа» и почувствовал, что ещё пара солёных капель с её ресниц впиталась в его одежду. В эти мгновения оба чувствовали, как в их сердцах, раненых, кровоточащих, из которых вырвали кусок, что-то рождается. Что-то тёплое, ласковое, заживляющее, отстраивающее вновь разрушенный некогда город. Потом дочь всё рассказала Нацу. И о многолетней амнезии матери, и о дедушке Джеральде, и о начавшей восстанавливаться памяти Люси, и о её загадочной болезни. И, наконец, о том, что старшая Хартфилия сейчас словно ограждена от них волшебной стеной. Они чувствуют её, но не видят. И вместе они смогут её вернуть… Они долго ещё разговаривали и мечтали, в итоге уснув на диване и не догадываясь, что она всё это время была рядом с ними. Ловила взглядом каждое их движение, слышала каждое слово, сама расплакалась, когда отец и дочь наконец воссоединились… Люси Хартфилия теперь уже вспомнила всё. До мельчайших подробностей, хотя этим прекрасным воспоминаниям о родителях, друзьях из «Хвоста феи», об их приключениях было уже больше десяти лет. Но она помнила, снова и снова прокручивая эти моменты в памяти. И это было волшебно! По вине одного древнего заклятия она застряла между миром звёздных духов и миром людей. Ни там, ни тут. Иногда ей удавалось перекинуться парой слов со своими духами, у которых память о «Хвосте феи» восстановилась тогда же, когда восстановилась у их хозяйки. То есть сразу же, как она «застряла». Люси так захотелось увидеть друзей, узнать, что у них нового. При мысли, что её не было с ними столько времени, становилось больно. Напоминало историю с семилетним сном. И теперь держательница, пусть незримая, навещала друзей, радуясь, что у них всё хорошо, что все перестали глупить и наладили личную жизнь, что сдали экзамены на звание волшебников S-класса. Как же хотелось быть ними всё это время! Но, с другой стороны, женщина знала, что в этих годах, проведённых в отрыве от дорогих сердцу людей, была своя радость. Полюбившийся как родной отец Джеральд и златоволосая малышка с красивейшими серо-зелёными глазами. Хартфилия назвала дочку Лейлой, ещё не помня тогда, но любя это имя, греющее сердце. Лейла тоже любила звёздных духов и считала их друзьями. У Люси сердце кровью обливалось, когда она видела, как её дочь переживает утрату любимой матери. Потом улыбалась с надеждой вместе со своей девочкой, когда звёздные духи поведали Лейле, что её мать ещё жива. Родительница была с дочерью в её пути в Магнолию, видела, как та издали посматривает на здание хвостатой гильдии, её членов, почти слышала её мысли о том, что именно там надо искать отца… Отец… Размышляя о счастливых мгновениях, когда воспитывала дочку, учила её первому слову, помогала вставать на маленькие ножки, учила вызывать духов, единственное, о чём так сильно жалела Люси, было то, что Нацу не было тогда рядом. Его дочь росла без него. Ну почему всё получилось именно так? А ведь они могли бы быть так счастливы вместе, Нацу радовался бы, узнав, что будет отцом, конечно, радовался бы… Нацу. Милый, любимый Нацу. Амнезия многое отняла у неё, но память чувств осталась. Она долго не помнила ни его имени, ни его лица, но помнила жар в крови, чувство защищённости и бесконечного вдохновения. Люси тогда была уверена, что, окажись вдруг возлюбленный рядом с ней и она бы взлетела. Таким это чувство было… Нет, идеальных эпитетов всё равно не подобрать, а неидеальные и не нужны, они не отразят всей глубины, многогранности, значимости этого чувства. Нет, она не забыла своей любви, потому что такое невозможно забыть. «Застряв» между мирами, женщина скоро отправилась к своему Нацу. Она сгорала от желания его увидеть. Он жил всё в том же доме, лежал всё в том же гамаке, но что-то изменилось в нём. Невооружённым глазом было видно, что ему тяжело, что он страдает. И Люси прильнула к нему всем телом, мечтая вновь ощутить его тепло и согреть его, дать понять, что он не один, что она рядом. Тогда бы на его лице снова возникла улыбка. Он почувствовал её присутствие, позвал её по имени, попытался обнять и тут вдруг сделался таким несчастным, что у заклинательницы заныло сердце. Он подумал, что она ему почудилась. Она не хотела делать больно огненному драгонслееру, осчастливливая его своим присутствием, а затем опять убивая, но не приходить к нему не могла. Её любимый Нацу был уже столь сильным волшебником, что мог, как когда-то мечтал, победить и Эльзу, и Гилдартса, и Лексуса... Но ему было плохо. А с ним плохо было и ей. Но встреча Нацу с Лейлой позволила семенам счастья и надежды прорасти. Двое самых дорогих ей людей были вместе и улыбались. И Люси очень надеялась, что скоро будет вместе с ними.