Возвращение.

      Говорят, что перед смертью вся жизнь пролетает перед глазами. Ложь. Перед моими глазами лишь он — Эдвард Каллен. Медовые глаза, которые излучают любовь, идеально очерченные губы, матовая бледная кожа…       Не разлепляя век, я блаженно улыбнулась. При одной лишь мысли о нём все страхи сами собой отступали. Лишь воспоминания о Чарли больно кольнули сердце. Бедный папа… Это принесёт ему невероятную боль… А Рене? Но уже совершенно ничего нельзя исправить. Моя смерть пришла за мной. Встряхнув копну огненных вьющихся волос, она медленно, словно кошка, подбиралась ко мне. Она понимала, что у меня нет шансов на спасение, потому и не спешила. На идеальном лице Виктории играла торжествующая улыбка. Ей удалось провести Квилетов, подбросив им парочку новорожденных вампиров. Теперь ничто не мешало ей отомстить за потерю любимого. Любимого…       Эдвард навсегда останется моим единственным. Моим принцем. Моей бессмертной любовью.       Я открыла глаза и посмотрела прямо в алые радужки глаз подружки Джеймса. Что-то в моём взгляде не понравилось ей, потому что алые губы скривились, а лицо исказилось от злости.       Мне было жаль Викторию. Её любовь мертва… И нет ни малейшего шанса вернуть всё назад. Даже убив меня, она не станет счастливее. Разве что мимолетное облегчение озарит почерневшую от горя душу. — Смерть за смерть… — прошипела вампирша. — Ты умрёшь, а Эдвард познает, какого это — потерять свою половинку! — Прости… — прошелестела я одними губами. Эта просьба была всеобщей мольбой. Я просила прощения у Эдварда за то, что не сдержала слово и теперь на грани гибели. Просила прощения у Чарли за боль, которую причинит ему моё исчезновение на случай, если меня не найдут или то, что от меня останется. Просила прощения у Рене… И просила прощения у Виктории.       Да. Если бы не я, возможно, ничего не произошло бы, и они до сих пор были бы вместе. Эдвард был прав, когда говорил, что я словно магнит, притягивающий неприятности.       Эдвард… Вновь перед глазами прекрасное лицо. Я зажмурилась, сделав глубокий вдох, удерживая в лёгких воздух до тех пор, пока уши не начало закладывать. Не желаю слышать эти ужасные звуки смерти. Пусть все пройдёт быстро.       Как сквозь толстое стекло, до меня донеслось утробное рычание и страшный скрежет металла, словно лоб в лоб столкнулись два автомобиля внушительных габаритов. Я открыла глаза, увидев перед собой Эдварда. Нет, этого не может быть. Должно быть я потеряла сознание и вновь окунулась в галлюцинации. А может я уже умерла? Неужели Виктория всё проделала так быстро, что я не успела почувствовать даже боли? Это и лучше… Если так я могу быть с Эдвардом, то мне не жаль.       Каллен протянул ко мне руки и, сжав моё лицо между прохладных ладоней, заглянул в глаза.       Холодная, гладкая кожа… Как приятно вновь ощутить его прикосновения. Вновь вдохнуть неповторимый аромат. Золотистого цвета глаза источали тревогу, страх, боль. Почему?       Опустив взгляд на его губы, я увидела, что они шевелятся. Он что-то говорил, но почему я ничего не слышу? Мгновение, и до боли знакомый и такой родной голос пробился сквозь «оборону», и до меня отголосками начали доноситься обрывки фраз. — Белла?! Белла, ты меня слышишь?! Милая! Ответь мне!       Эдвард встряхнул меня за плечи, и я поняла, что не могу устоять на ногах. Что происходит? Разве призраки могут валиться с ног в прямом смысле этого слова? А в том, что я умерла, у меня нет сомнений. Никогда мне не увидеть моего любимого вампира наяву, в реальной жизни.       Если бы не стальная хватка холодных рук, то я бы упала. Бережно уложив меня на траву, Эдвард присел рядом, придерживая мою голову и с тревогой заглядывая в глаза. Никогда не видела его таким… напуганным. Да что происходит?       Я попыталась протянуть к любимому лицу ладонь, но Эдвард перехватил мою руку, крепко сжав похолодевшие пальцы. — Карлайл! — его голос звенел от напряжения.       Только теперь я поняла, что тут все Каллены. Вот голос Карлайла, склонившегося надо мной. Он о чём-то спрашивал… где и что у меня болит. Как всегда, мягкий спокойный баритон доктора успокаивал. Я отрицательно покачала головой, не в силах произнести ни слова.Где-то вдалеке послышался звонкий голосок Элис и недовольное бурчание Эммета.       Во рту у меня пересохло, но сделав над собой усилие, я с трудом сглотнула, поморщившись от першения в горле, и тихо спросила, неотрывно глядя в лицо любимого. Я боялась, что стоит мне отвернуться, и он исчезнет. — Я уже умерла? — прохрипели мои многострадальные голосовые связки. На ясном лице доктора Карлайла промелькнула грустная улыбка, и он ответил так же спокойно, как до этого задавал вопросы: — Нет, Белла. К счастью мы успели вовремя. Так, значит я жива? И это всё не галлюцинации? Моя рука машинально потянулась к лицу, и, ущипнув себя за щеку, я ойкнула. Больно. Значит я ещё жива и однозначно не сплю. Тогда… — А где Виктория? — просипела я снова. — Мертва, — сквозь зубы процедил Эдвард, по-прежнему держа меня в своих руках. Я видела, как сжались его скулы, пытаясь утихомирить бушующий внутри гнев. Он сердится. Неужели из-за того, что ему пришлось меня спасать? Мне было наплевать. Пусть злится, кричит… Мне всё равно. Лишь бы только был рядом. Лишь бы только позволил хотя бы смотреть на себя. — Она очень напугана, — вынес вердикт Каллен-старший, обращаясь к сыну. — Отвези Беллу домой.       Не обращая внимания на мои попытки возразить, Эдвард легко подхватил меня на руки, поднимаясь на ноги. Представляя скорость, с которой мы сейчас помчимся, я зажмурилась, прижимаясь к нему словно маленький ребёнок. Пусть это лишь мгновение, мне неважно. Уткнувшись носом в обнажённую шею, я с наслаждением вдохнула его запах. Хочу запомнить каждую мелочь, каждую деталь. Потом, уже вновь оставшись одна, я буду сжиматься в клубок, пытаясь заглушить боль. Будет еще хуже, чем тогда, когда он ушёл в первый раз. Ну и пусть. Зачем мне спокойствие, если его нет рядом?       Несколько минут, и поляна, на которой Эдвард впервые показал мне сияние своей кожи, осталась позади. Открыв дверь пикапа, он бережно посадил меня на пассажирское сидение и в то же мгновение оказался за рулём. Поджав губы и не произнося ни слова, Каллен повернул ключ зажигания, и старенький " Шевроле» загрохотал, сорвавшись с места и помчав нас к моему дому настолько быстро, насколько только мог.       Всю дорогу мы ехали в полнейшей тишине. Я боялась нарушать эту " идиллию». К чему слова? Он тут, рядом. А что ещё нужно? Я просто смотрела на него, повернувшись и устало положив голову на спинку сидения. Его холодная рука потянулась к моей ладошке, и, аккуратно сжав ее, Эдвард поднёс мои пальцы к губам, нежно целуя. Я вздрогнула. На мгновение повернувшись, он посмотрел на меня. В любимых глазах промелькнуло столько боли, что мне стало трудно дышать.       Наконец вдалеке показался дом. Патрульной машины на подъездной дорожке не оказалось. Значит Чарли ещё не вернулся.       Пикап притормозил на гравии, и так же молча, не говоря ни слова, Эдвард заглушил мотор, вышел из машины и открыл мне дверь. — Сможешь идти? — бархатный голос прозвучал бесцветно.       Я рассеяно кивнула и, поддерживаемая под руку, поплелась к крыльцу. Уже собиралась нагнуться за ключом, но Каллен остановил меня, протягивая ладонь, на которой уже лежал ключ. Когда же он успел? А впрочем, разве это важно?       Открыв дверь, я шагнула за порог и уже было повернулась, думая, что Эдвард сейчас холодно попрощается и исчезнет. Конечно, зачем ему оставаться? Свою миссию он выполнил. Виктория мертва. Моей жизни, по его вине, больше ничего не грозит.       Я открыла было рот, чтобы выдавить из себя хоть слово, но не успела. Дверь за его спиной захлопнулась, и не дав опомниться, Эдвард заключил меня в кольцо своих крепких объятий. Он сжимал меня так сильно, что перед глазами начало всё плыть от нехватки воздуха. Я пискнула, и только тогда он ослабил хватку. — Прости… — прошептал Эдвард, уткнувшись лицом в мои волосы. Раньше подобное мне доводилось видеть лишь в фильмах про любовь.       В следующее мгновение произошло то, чего я никак не ожидала. Не отдаляясь ни на сантиметр, он медленно сполз на пол, встав передо мной на колени. Мой рот сам открылся от удивления. Набрав в лёгкие воздуха, я собиралась уже задать вопрос, но поднятый вверх указательный палец остановил меня. Эдвард поднял на меня взгляд. Снова боль, густо перемешанная с мольбой. Ничего не понимая, я завороженно смотрела в прекрасное бледное лицо, ощущая, как сердце отплясывает бешеный ритм, грозя вырваться из грудной клетки. — Прости меня, Белла! — голос звенел тревогой. — Прошу, прости. Я готов на всё, только не прогоняй меня… — Эдвард перешёл на шёпот.       От этих слов меня бросило в жар. Никогда прежде я не видела его таким. Неужели он хочет остаться? Не может быть… Тогда в лесу он совершенно точно дал мне понять, что я не нужна ему. В голову снова пришла мысль, что я, наверное, сплю. Снова потянувшись к щеке, я ущипнула как можно сильнее, вскрикнув скорее от неожиданности, чем от боли. До последнего меня терзали сомнения, что всё происходящее нереально. Восемь месяцев «одиночества» подтверждали это лучше всего.       Поднявшись на ноги, Эдвард обхватил ладонями моё лицо, внимательно вглядываясь в глаза, будто пытаясь прочесть мысли. Так продолжалось несколько минут, пока наконец я не выдержала и еле слышно спросила: -Что? Каллен выдохнул, осторожно поглаживая горящую кожу. — Прошу, скажи, о чём ты думаешь? Я помедлила, внимательно всматриваясь в любимые черты. — Я растеряна… — наконец, удалось мне выдавить. Мой голос звучал приглушённо. В наступившей тишине были слышны звук больших настенных часов и гулкое биение моего собственного сердца. На короткий миг в глазах Эдварда промелькнуло облегчение, быстро сменившееся болью. Это чувство сидело внутри него, мучая и изводя. Но почему? — О, Белла… — прошептал он, вновь сжимая меня в объятиях. — Я так виноват… — Эдвард, я… — Нет, нет! — он слегка отстранился, вновь заглядывая в мои глаза. — Пожалуйста, дай мне ещё один шанс. Позволь всё исправить.       Он выжидающе смотрел на меня с минуту, затем, склонившись, прижался своими губами к моим, нежно целуя. Этот поцелуй отличался от всех тех, что когда-либо у нас были. Эдвард прикасался очень осторожно, словно я хрупкая фарфоровая статуэтка, которая может треснуть от одного единственного неверного движения.       Только, когда он отстранился, плотно сжав губы, я почувствовала, что по моим щекам бегут немые, горячие слёзы. Сколько долгих часов я провела в мечтах об это самом моменте воссоединения, ломая себя изнутри, не давая ранам от потери затягиваться… — Как много я бы отдал за то, чтобы узнать, о чём ты думаешь сейчас… Скажи что-нибудь. Не молчи, — умоляюще прошептал Эдвард, касаясь моей горячей щеки кончиками пальцев. — Я так тебя люблю, — единственное, на что у меня хватило сил, — никогда больше не покидай меня.       Вместо ответа Эдвард вновь заключил меня в объятия, лишая кислорода. Губами осушая мои слезы, он шептал, что никогда больше не исчезнет, что без меня он не может жить.       Безостановочное бормотание мелодичного голоса нарушил звонок мобильного телефона, лежащего в заднем кармане его чёрных джинсов. Вытащив аппарат, Каллен нажал на ответ и, поднеся телефон к уху, начал слушать, меняясь в лице с каждой секундой. Он не выпускал меня из объятий, и я ощутила, как напряглись мышцы на холодной руке. Наконец, нажав отбой и убрав телефон, Эдвард тихо ответил на мой немой вопрос. — Это Элис. У неё было видение, — он помедлил, очевидно решая, стоит ли мне говорить. — Вольтури. Они идут сюда. Кто-то доложил им про тебя и твою осведомлённость о мире вампиров…       Холодок пробежал по моей спине. Память тут же услужливо вытащила на поверхность все упоминания о правящем клане. «Если хочешь умереть, то самый верный способ спровоцировать Вольтури…», — откуда-то из глубины донёсся голос Эдварда. Из прошлого, которое теперь казалось невероятно далёким.       Я с трудом сглотнула ком в горле, растеряно глядя на Эдварда. Теперь, когда, казалось бы, всё наладилось, судьба вновь решила встряхнуть нас…       От навалившейся информации и перенесённых эмоциональных всплесков я ощутила головокружение. Ноги подкосились, и я начала медленно оседать на пол, погружаясь в небытие…