Сердце тьмы

Поначалу мне действительно казалось, что я умер. Меня точно изнутри резали самыми острыми в мире ножами. И с каждой секундой их становилось все больше. Я ощущал себя Христом, распятым на кресте. Разница между нами была в том, что я был низвергнут. В голове стоял сумбур. Я плавал в чем-то липком и противном. Я не мог пошевелиться. Легкие были пробиты. Дышал с трудом, но я дышал. Сверху на меня что-то падало. Что-то легкое, разбивавшееся на тысячи осколков. Я ощущал себя одновременно частью и чужеродной материей этого мира. Борьба. Это слово я раньше старался не замечать. Каким же наивным я был. Я жил в своем мирке, где не ведал тех ужасов, коими был пропитан третий шарик от Солнца. Так странно, что я это говорю, балансируя между сном и явью. Порою мне у меня создавалось впечатление, что мы оказались в плену у вопиющего до безобразия кошмара, из которого нет выхода. Последний был запечатан в тот момент, когда я переступил порог обители дьявола, впустив его в свой некогда защищенный мир и открыв ему самые потаенные секреты. За что мне до сих пор приходится расплачиваться. Да ладно бы мне! Мина! Если бы не я со своими амбициями, желающий взобраться как можно выше по карьерной лестнице, граф никогда бы не узнал о нас. Нет, это ложь. Умирая, я продолжаю лгать себе. Я ничуть не лучше графа, прикрывавшегося самыми благочестивыми намерениями… Поздно… картина будущего внезапно предстала передо мной. Мне остается несколько минут. Когда последняя песчинка упадет на дно стеклянной чаши, дух жизни вырвется из оков бренного тела, и я навсегда покину это царство. Царство, которое я привык считать раем. Выходит, все было напрасно. Абсолютно все. Я зря встретил Мину. Полюбил ее, а после потерял. Неужели судьбу невозможно переписать? Неужели зло все-таки сильнее добра? Неужели зло вот так просто раздавит добро? Загубит его семена? Уничтожит всякую надежду? Надежду на любовь? Дурачье! Как смеешь ты своими мыслями касаться такого светлого чувства, как любовь? Ты не достоин этого! Гореть тебе за это там, куда ты очень скоро отправишься… Мой внутренний монолог прерывают чьи-то резкие голоса. Точнее их обрывки. Я не могу наверняка утверждать, о чем они переговариваются, но если мой разум еще не оставил меня, то они упомянули два знакомых мне имени. - Сьюард… Хелсинг… Господи! Я снова и снова прокручиваю в памяти это. И если вначале я мог себе что-то сочинить (все же мозг мой и не только воспален), то теперь сомнений это у меня не вызывает. - Кажется, его больница для умалишенных находится неподалеку. - Думаешь, это разумно, тащить его туда? Не проще будет поймать кибитку и отвезти туда, где ему точно окажут помощь? - Ты сомневаешься в компетентности Сьюарда? - Нисколько, только… - Что? Ты про историю, в которой они были замешаны? Договорить они не успели. Их накрыла чья-то тень. В ужасе я осознал, кем являлась эта тень. Наш старый друг. Как же так? В кого ты превратился? Во имя чего предал наши старые идеалы? Неужели смерть доблестного Квинси Морриса и дражайшей Люси была для тебя пустым звуком? Больно видеть тебя в том обличье, что ты принял… Он склоняется надо мной. С клыков капает свежая кровь, которую он выпил из своей жертвы. Глаза переливаются желтовато-красным огнем. Белая тонкая кожа покрыта странными гнойными образованиями. Может быть, выпил кровь зараженного неизлечимой болезнью бродяги? Или переданный Дракулой вирус претерпевает генетические трансформации? - Бедняга Джонатан… Далее он пускается в пространные доказательства того, как хорошо быть вампиром. Хвастается, что теперь он неуязвим и может делать все, что ему вздумается. Что больше ему не нужно будет беспокоиться о том, что будет, когда смерть примет его в объятия, увлекая за собой. Утверждает, что отныне его нарекли ангелом от лица той самой, которую он страшился более всего. Он стал личным посланником графа. Летая по ночам, он собирает темному властелину кровавую дань, дабы пресытить неустанно бьющееся Сердце, уничтожить которое вскоре не способен будет никто. Он открывает мне цель своего визита. Хватает мое почти бездыханное тело и поднимает его высоко над землей. Я знаю, что мне осталось недолго, поэтому просто подчиняюсь. Я не хочу быть вампиром и не доставлю удовольствие тому, кого прежде я считал хорошим другом, единомышленником и товарищем по оружию. Когда мы пролетаем возле шпиля одной церквушки, я замечаю, как что-то блеснуло в недрах колокольни. Конечно, удача не могла мне улыбнуться так широко. Но как говорится… Выпущенная из башни колокольни стрела разрезает тело сэра Артура Годалминга как нож масло. Из его уже нечеловеческой пасти вырывается пронзительный вопль. Его тело раздувается до размеров огромного воздушного шара, после чего расползается по швам. Я вновь падаю. Падение настолько стремительное, что у меня замерзают от холодного воздуха легкие. До земли остается не больше пары сотен метров. Оглушительный свист, и вот я вишу в воздухе, пойманный, словно муха в паучью сеть. Раскачиваясь на ветру, я плавно опускаюсь, высвобождаясь от пут. Когда я открыл глаза, то увидел уютный кабинет доктора Сьюарда и, разумеется, профессора Ван Хельсинга.