Just tonight

       Жизнь студента не сильно изобилует красками и весельем, как это казалось в школьные годы, учебе приходится уделять достаточное количество времени, и лишь в выходные удается по-настоящему отдохнуть. Но надо же хоть когда-то позволять себе что-то реально веселое и интересное.        На недавний день рождения Хельге Патаки ее лучшая подруга Фиби Хейердал подарила билет на концерт одной из ее любимых групп. Самой Фиби туда пойти не удалось, но не беда — Хельга отправилась туда одна, желая вырваться из плена серых будней и развлечься.        На концерт, который проходил в центре города, она пришла слишком рано — оставалось еще часа два до начала, и девушка решила по-быстрому пробежаться по некоторым магазинам в том большущем торговом центре, который находился невдалеке от места проведения концерта. Высокое здание с панорамными окнами, прозрачными лифтами, выглядывающими на улицу, и кучей разноцветных вывесок буквально зазывало посетить себя каждого мимопроходящего человека.        Обойдя все интересовавшие ее магазины (которых оказалось не так уж и много, как могло быть в таком огромном торговом центре), Хельга увидела, что до начала концерта оставалось лишь пятнадцать минут, и села на лифт, чтобы побыстрее спуститься на первый этаж и успеть добежать до места проведения.        Просчитав в уме приблизительное время своего прибытия, Патаки не нервничала, понимая, что все успеет. Пока вдруг лифт не остановился. Во всем здании отключился свет. Хотя темно от этого не стало: было лишь шесть часов вечера, в конце марта на улице в это время еще относительно светло. А за счет стеклянных лифтов и окон от потолка до пола свет проходил в само здание.        Оглянувшись вокруг, Хельга заметила, что в лифте она не одна. С ней в лифте находился еще один человек, который все это время стоял к ней спиной. Заметив, что лифт замер на месте, а свет погас, парень (или правильнее сказать мужчина?) повернулся, сказав:  — Мда, ну и дела…        Знакомый, до тошноты знакомый голос, который Патаки не спутала бы ни с каким другим, не смотря на то, что он уже давно начал звучать более низко, стал каким-то взрослым и… мужским что ли?  — Арнольдо? Ты что тут делаешь? — скорее не с упреком, а просто удивленно спросила Хельга. Она давно не видела его, и эта случайная встреча, да еще и в такой обстановке, ее, можно сказать, поразила.  — Хельга? — также удивленно, как и она, спросил он, не сразу узнав ее.  — Собственной персоной, — сразу ответила она.  — Я на концерт «The Pretty Reckless» приехал, он там должен начаться скоро, — показал Арнольд рукой в сторону места проведения концерта. — Через пару минут… Впрочем, полагаю, я на него уже по-любому не успел, — добавил парень, посмотрев на наручные часы. — А ты что тут делаешь? За покупками приехала? — спросил он у бывшей одноклассницы, заметив несколько пакетов из магазинов.  — Не совсем. Я тоже на концерт, но приехала на пару часов раньше, чем он должен был начаться, и решила прошвырнуться по магазинам. Впрочем, ты тут в ожидании тоже не скучал, как вижу, — ответила она, кивнув в сторону пакетов из продуктового с бутылками тремя-четырьмя шампанского (или вина?).  — А, ты об этом? — спросил Арнольд, не сразу поняв, к чему она клонит. — Дедушка попросил купить по дороге назад, так как у них с бабушкой намечается какой-то праздник. А я решил купить сразу, чтобы не забыть (к тому же, после концерта торговый центр уже будет закрыт).        На пару минут повисло молчание. Не то что бы неловкое, но немного напрягающее. Когда долго не видишься с человеком, одновременно и много чего хочется рассказать, и в целом-то говорить не о чем.  — Похоже, никто не спешит нас спасать, — прервал тишину Арнольд.  — Да уж, лучше и быть не может! Я — самый везучий человек. Еле выбралась из дома куда-то, пошла на концерт, и не успел концерт начаться, как я застряла в лифте, — возмутилась Хельга.  — Чего же не успел, уже успел, — сказал Арнольд, показав пальцем на прозрачную стенку лифта. — Кстати, сюда все отлично слышно. Конечно, не так хорошо, как в первом ряду, но все же довольно неплохо.  — И в правду, — согласилась Хельга и немного успокоилась.  — Ты посмотри на это с другой стороны, — пробудился в Арнольде его оптимизм, присущий парню еще с детства, — представь, что это не неудача, что мы сейчас сидим в люкс-местах, рассчитанных только на двоих. Ведь у нас и слышно, и видно все, что происходит. Считай, что мы присутствуем на концерте.        Хельга прислушалась к нему и поняла, что все не так уж и плохо. К тому же, она застряла в лифте вдвоем с Арнольдом, к которому, признаться, до сих пор испытывала какие-то чувства. Они были не столь безнадежные, как в младшей школе, и не настолько пылкие и страстные, как в средней и старшей, но все же они были — и это факт.        Параллельно слушая концерт, Арнольд с Хельгой разговорились и начали активно общаться, вспоминая какие-то старые истории и случаи и рассказывая, что у них нового в жизни.  — А когда мы с тобой вообще виделись в последний раз? — спросил Арнольд.  — Кажется, на вечеринке в честь двадцатилетия Ронды. То есть чуть больше года назад.  — А, помню, она тогда еще весь класс к себе позвала, а также, видимо, весь курс в университете. Людей было безумно много. Вот только тебя я там не помню. Где ты была?  — Я практически не могла там находиться, убежала от этого огромного количества людей на балкон, где, как помнится, проторчала почти весь вечер, — ответила Хельга, чуточку приврав. Да, она и в правду убежала от людей, но по большей части — от Арнольда и Лайлы, которую она просто не могла видеть рядом с ним, а из-за того, что они встречались, ее тошнило от Лайлы вдвойне. — А ты тогда, кажется, провел весь вечер, воркуя с Сойер? Вы даже выходили ко мне на балкон, только, судя по всему, меня вы так и не заметили.        Вспоминая об этом, Хельге становилось довольно неприятно. Ее состояние в тот самый вечер точь-в-точь передавали звучавшие в это время на концерте строки песни «Make Me Wanna Die»: Ты заставляешь меня желать смерти, Я никогда не буду достаточно хорошей для тебя, Ты заставляешь меня желать смерти, И всё, что ты любишь, сгорит на свету. Каждый раз, когда я смотрю в твои глаза, Я начинаю желать смерти.*       И так было каждый раз, когда она видела его с Лайлой. Каждый раз, когда он улыбался ей (а не Хельге), и, конечно, в тот вечер, когда они прямо при Хельге целовались на балконе, будто бы не замечая ее (или и в правду не замечая).  — Ты была тогда на балконе? — спросил удивленно Арнольд и резко покраснел. Он помнил, что они с Лайлой туда ушли, чтобы уединиться, но что они могли делать там на пьяную голову — он не помнил и не знал. Вообще, сейчас ему было не очень приятно вспоминать о Лайле, и это было видно по его выражению лица.  — Что-то не так, Репоголовый? — поинтересовалась Хельга.        Репоголовый. Как давно Арнольд не слышал этой клички. Но, как ни странно, услышать ее вновь было даже приятно. Это как будто стало ему чем-то родным.  — Да нет, ничего. Просто я расстался с Лайлой где-то год назад (она ушла к какому-то однокурснику), поэтому сейчас мне неприятны любые воспоминания о ней, — ответил он немного недовольным голосом.        После этого Хельга стала как-то радостнее. Хоть и Арнольду было неприятно это вспоминать, Патаки было приятно узнать, что он снова свободен и расстался, наконец, с этой Сойер, которая бесила ее всю школу. Она даже в другой ВУЗ пошла, лишь бы не пересекаться с Лайлой, которая изначально, по несчастливому совпадению, собиралась с ней идти в одно учебное заведение.        Концерт продолжался, менялись песни, а бывшие одноклассники продолжали общаться так, будто бы сто лет не виделись и еще, возможно, столько же не увидятся. Внезапно, что было неожиданно для Хельги, Арнольд признался, что скучал по ней.  — Знаешь, мне тебя так не хватало, — сказал Арнольд. — Мне даже не хватало этого постоянного крика вроде: «Репоголовый, ты что себе позволяешь?». Появилась некая… пустота, что ли. Как будто у тебя отняли что-то, что было с тобой долгое время, — после этих слов Арнольд притих.        В тот момент звучала песня «Hit Me Like a Man»: Бей меня, как мужчину, а люби, как женщину, Разрушай препятствия, смотри в мои глаза, я хочу этого. Кто-то подарит тебе Ад, кто-то — Рай. Бей меня, как мужчину, а люби, как женщину, Люби, как женщину…**        Хельге показалось, что это было довольно в тему. Так и хотелось повторить строки — разрушай препятствия, смотри в мои глаза, я хочу этого, ибо в такой… как бы душещипательный момент, прямой взгляд в глаза передал бы гораздо больше эмоций, чем можно выразить словами.        Впрочем, как ей и хотелось, Арнольд встретился с ней взглядом и посмотрел прямо в глаза. Затем резко опустил взгляд… На вино, которое лежало рядом, в пакетах.  — Хельга, — обратился он к девушке, — не хочешь… выпить? В честь встречи, — спросил он.  — Эм… Ну давай, я не против, — согласилась она, так как и сама была рада этой встрече. — Но ты же купил это бабушке с дедушкой?  — Утром куплю еще. Как я полагаю, мы здесь по-любому на всю ночь.        Из-за отсутствия стаканов пришлось пить из горла, по очереди, а из-за отсутствия штопора — открывать вручную (Арнольд взял бутылку и начал ударять ее дном о стенку; пробка начала медленно выходить наружу и вскоре удалось просто вынуть ее руками). Но Хельга с Арнольдом все равно были довольны, им казалось, ничто не может испортить этот прекрасный вечер, который начинался так неудачно. Только сегодня ночью я останусь И мы отбросим всё это прочь, Когда свет режет глаза, Он говорит мне, что я права, И если со мной все будет кончено, Это все из-за тебя.  — звучал припев песни «Just tonight», любимой песни Хельги и последней на сегодняшнем концерте. Время подходило к концу, начались фейерверки и прочие спецэффекты. Арнольд и Хельга, будто бы они снова впечатлительные дети, обнялись в этот момент, сами того не заметив. Но я здесь и я, Кажется, не могу видеть ясно, Я слишком оцепенела, чтобы что-то чувствовать, И вот я наблюдаю за часами, Которые отсчитывают мое время, Я слишком оцепенела, чтобы что-то чувствовать.        И Хельга, осознав, что находится в объятиях Арнольда, тоже оцепенела, чтобы что-то чувствовать. Что-то, кроме счастья. Ты понимаешь, кто я? Ты хочешь это знать? Ты действительно можешь видеть меня насквозь сейчас?***        Оба в этот момент были готовы с уверенностью ответить: да. Да, сейчас они действительно могут видеть друг друга насквозь. В это мгновение они чувствовали себя единым целым и были так близки, как никогда.        Финальный фейерверк. Эмоции бьют фонтаном, и не только от концерта: задушевное общение и хорошее вино сделали свое дело. Их губы произвольно, без предупреждения слились в долгий, насыщенный, переполненный чувствами поцелуй. На пару секунд они прервались, и Арнольд сказал:  — Я люблю тебя. Я так скучал…        На что Хельга, вопреки ожиданиям, без пылких признаний просто ответила:  — Молчи, — и приставила палец к его губам. — Репоголовый, не порть момент, — добавила она, после чего последовал еще один, не менее приятный, поцелуй. Из-за ее «Молчи» Арнольд недоумевал, но позже ее ответ сам дал ему все понять. И лишь потом, когда на сцене все притихло, фейерверки прекратились, а люди начали расходиться по домам, Хельга, наконец, прямым текстом ответила:  — Я тебя тоже, Арнольдо. Я тоже.        И главное, что наконец-то она могла сказать это в лицо, напрямую, не боясь отказа, осуждения, насмешек — словом, не боясь абсолютно ничего. Ведь она уже знала его ответ.        Ночь. Закрытый торговый центр. Парень и девушка отдыхают в застрявшем лифте. У них будет еще много времени обсудить концерт, поговорить о жизни, объясниться друг с другом по поводу своих чувств, и это время совершенно не ограничивается тем утром, когда их лифт наконец починят…