Преподавательница на замену

- Извини, Юнсон, - Мин Ён посмотрела на экран телефона и улыбнулась, - мне нужно ответить на звонок. Я сразу помрачнел, глядя, как она упорхнула за дверь, и я остался в аудитории один. С кем она там разговаривает? Еще и улыбается, такая веселая, оживленная? Слишком оживленная. Чтобы настроиться на урок, я стал напевать себе под нос. Мой преподаватель уехал на концерт в Осаку, и, когда остальные не могли, его замещала Мин Ён. Обычно не принято мальчикам давать в преподаватели женщин, однако у нас с ней был достаточно близкий тембр голоса, так что на качестве занятий это практически не сказывалось, а с учетом ее основательности и… моего отношения к ней, к приезду своего преподавателя я обычно удивлял его заметным прогрессом. С самого утра я был в приподнятом настроении. Мы не занимались с Мин Ён уже месяца 4, и я мог увидеть ее только в коридоре, когда она спешила на следующий урок, как всегда очаровательно улыбаясь и держа в руках красивый ежедневник с лисятами. После школы я сразу побежал на вокал и по дороге старался как можно лучше разогреть горло. К счастью, идти мне нужно было вдоль шоссе, так что шум проезжающих машин заглушал мое пение, и пришел на занятие я уже в форме. Наконец, Мин Ён вернулась. У нее горели глаза, а на щеках был румянец, и у меня в груди неприятно кольнуло от ревности. - Кто звонил? – спросил я прежде, чем понял, что мне следовало держать язык за зубами. - Коллега, - удивленно сказала она, но потом снова повеселела. - Давно не виделись, Юнсон, как твои дела? - Хорошо, сонсэнним был в последнее время мной доволен, - важно сказал я и гордо улыбнулся. - Да, Ли Донджун мне объяснил, над чем вы сейчас работаете, и передал минусовку [Прим.: музыку без слов]. Она настроила аппаратуру и протянула мне микрофон. - Ты уже разогрел горло, я правильно понимаю? – она вопросительно посмотрела на меня. Я мог бы соврать, потому что с ней упражнения на разогрев проходили не скучно, как обычно, но я взял микрофон и незаметно вздохнул. Сердце в груди билось быстро-быстро, и я постарался как можно глубже вдыхать, чтобы диафрагма не подвела в самый нужный момент. Заиграла музыка, я отсчитал, где нужно вступать, и… взял не ту тональность. Перед Мин Ён я всегда чувствовал себя, как глупый первоклашка у доски, хотя она была всего на несколько лет старше. Причем из-за утонченного, даже хрупкого телосложения, она походила скорее на школьницу, однако глаза выдавали сильную и яркую личность. Я очень любил ее глаза: они то лучились теплом, то были полны строгой сдержанности. А сейчас смотрели отсутствующе, и я спохватился, что совершенно забыл про диафрагму и, учитывая не ту тональность, припев просто не возьму. На самых высоких нотах я спел громче, надеясь, что тогда мой провал будет не очень заметно, однако, как и ожидалось, я сфальшивил. Мин Ён наморщила носик и остановила музыку. - Это что было? Я поспешно согнулся в поклоне: - Прости, пожалуйста, просто зеркало меня отвлекает. - Естественно, оно отвлекает, - вздохнула Мин Ён, - поэтому ты и должен научиться петь перед ним, чтобы уметь сосредотачиваться в любой ситуации. А заодно и заметить, что ты снова слишком оживленно жестикулируешь руками. О боже, я и не заметил! Ненавижу эту привычку, но, когда нужно следить за столькими вещами, я совершенно забываю про руки. - И что же с тобой делать? – Мин Ён нахмурила свои очаровательные бровки. – Последние ноты ты спел вообще на горле, теперь придется расслаблять связки. Она покачала головой и указала рукой на фортепиано. Я сделал глубокий вдох и зажмурился. Я очень люблю делать упражнения вместе с ней, но ее близость не дает мне полностью сконцентрироваться, и я начинаю делать глупейшие ошибки. Мин Ён села за фортепиано, и я в очередной раз поразился ее точеному силуэту. Рядом с ней я, всегда бывший пухленьким, смотрелся неуклюже, но все же именно о ней я мечтал последний год, с тех пор, как впервые встретил ее. - Ну что ж, - Мин Ён строго посмотрела на меня и тряхнула своими короткими волосами, - начнем с урчания, чтобы расслабить связки. Поехали! Это мое любимое упражнение, самое эффективное для меня, и я сразу почувствовал, как опора на диафрагму возвращается, а напряжение с горла спадает. Еще было смешно урчать, как лев, «уруру», и у нее самой на губах заиграла озорная улыбка. - Другое дело, даже «си» взял! – Мин Ён повеселела, и мне показалось, что внутри сердце растопилось в горячий тягучий металл и стекает по венам. - Теперь давай «е-и-я» с выделением звука «й», - сказала преподавательница и начала играть. Ее пальцы легко летали по клавишам, и я снова сбился на самом сложном для меня звуке «и». Открытые «е» и «я» мне даются легко, но, чтобы сделать «и», мне приходится очень стараться, а сейчас это было вообще невозможно, так что в конце концов следующую ноту я опять не взял. - Да что такое? – возмутилась Мин Ён и встала. – Где твоя диафрагма? Где опора? Она потянулась к моему животу и, положив одну руку мне на поясницу, а вторую через футболку на живот, сказала: - Начинай с «соль» и толкай мою руку. Я уже начинал задыхаться от ее прикосновений, потому что этого я желал больше всего. В полубессознательном состоянии, пылая от смущения, я запел, и на этот раз справился отлично. - Теперь сам давай, - Мин Ён тоже покраснела и поспешно вернулась за фортепиано. Нет, джаги, почему ты так быстро уходишь? Почему избегаешь меня? Раньше ты столько раз помогала мне с этим упражнением, а теперь стараешься лишний раз не касаться меня и снова убегаешь! - Мин Ён… - прошептал я, и она испуганно подняла на меня глаза. Я не знаю, почему, но я обращался к ней на «ты». Когда-то я оговорился, и после этого мне уже было стыдно говорить иначе, а она дипломатично делала вид, что не замечает моей невежливости. Я так хотел попросить ее вернуться, сделать хоть что-нибудь, но не мог произнести ни слова. Она опустила глаза и тихо сказала, стараясь, чтобы голос звучал твердо: - Снова с «ре», будь добр. Мин Ён внешне казалась спокойной, но на ее тонкой изящной шее стала пульсировать венка – так было всегда, когда она нервничала. Милая, я тебя напугал? Или обидел чем-то? Я собрался и сосредоточился на том, что она играет. Я все еще держал руку на том месте, где только что лежала ее рука, и старался дать звуку достаточную опору, чтобы голос раскрылся. Наконец, у меня стало получаться, и с каждой следующей правильно взятой нотой мое сердце наполнялось счастьем. Это невероятное ощущение, когда поешь так, как нужно: тогда твой голос звучит необычайно мощно, чисто и красиво. Я закрыл глаза, наслаждаясь пением, и в этот момент не видел, а скорее чувствовал, как пальцы Мин Ён скользят по клавишам. Наконец, несколько упражнений спустя напряженность между нами совсем исчезла, и мы снова веселились, как дети. Мне даже удалось рассмешить Мин Ён, а я очень любил ее смех – открытый и очень мелодичный. И вот мы дошли до упражнения, когда обычно я тоже садился играть, и мы придумывали разные шуточные импровизации в четыре руки. На этот раз я двинулся навстречу Мин Ён и коснулся пальцами ее ладони, однако она тут же отдернула руку, прекратила играть и встала. - Что случилось? – спросил я, окончательно расстроившись. Мин Ён ничего не ответила, только прижала руку, которой я коснулся, к груди и сделала шаг в сторону. Я встал и подошел к ней. - Мин Ён, объясни, почему ты опять сбежала? – я попытался взять ее за руку, но она испуганно посмотрела на меня и сделала шаг назад. Я снова приблизился к ней, и она снова отступила, теперь уже больше похожая на маленького испуганного котенка, чем строгую преподавательницу. Я подошел вплотную к ней, и она уперлась спиной в зеркало – дальше отступать было некуда. - Джаги, что ты со мной делаешь? – не удержался я, но в этот момент я уже не думал, что говорю, такая горечь меня захлестывала. – Зачем так меня мучить? Мин Ён подняла глаза, и я увидел, что в них стояли слезы. - А ты думаешь, мне легко? – всхлипнула она. – Думаешь, мне не больно каждый раз смотреть на тебя и…? Она снова всхлипнула, и слезы хлынули по ее щекам. Я не мог поверить, неужели она тоже ко мне что-то чувствует? Неужели… Я взял ее лицо в руки и стал вытирать слезы, которые все лились и лились нескончаемым потоком. От ее взгляда мое сердце разбивалось на куски, и я стал покрывать поцелуями ее щеки, виски, нос, губы. - Джаги, я так люблю тебя! Я больше никогда – слышишь? – никогда не позволю тебе плакать! Тем более, из-за меня…