Die Maerchen

ВНИМАНИЕ. Я не я, если ни с того ни с сего не начну что-либо менять в работе. Луиза — не танцовщица. Она — спортивный журналист, приехавший освещать события чемпионата. Первую главу я подкорректировала, чтобы не возникло недоразумений. Надеюсь, вы еще не успели привыкнуть к уже созданному образу героини. Всем приятного чтения.хх Лиза Мюллер всегда была натурой доброй и понимающей. Помогать другим, если это возможно, было для нее правилом. И сейчас, слушая мужа, недовольного и даже несколько раздраженного, передающего просьбу друга, она терпеливо слушала. — Он сказал, это важно, — в заключение к эмоциональному рассказу сказал Томас, плотно сжимая губы и ожидая реакции любимой. — Раз это важно для него, — пожала плечами девушка и взяла его за руку. — Друзья должны приходить на выручку, верно? — Только если это ничем не грозит другим, — отрезал спортсмен. — Я не хочу, чтобы моя жена была замешана в какой-то интриге, если он решит позволить себе больше, чем можно. Лиза поняла его тревогу. Она хорошо знала Нину и считала их с Ману красивой парой. Внезапное появление Луизы и интерес к ней Нойера мог вызвать подозрения. Но Лиза не была бы Лизой, если бы не искала в людях светлые стороны и не оправдывала бы их намерения, на первый взгляд казавшиеся не совсем правильными. Видя колебания супруга, она решила его немного успокоить. — Посуди сам, от меня требуется лишь ненавязчивый вопрос. Всего лишь верну ее кольцо, узнаю, где она остановилась. Это все. Остальное — не моя забота. Уверена, что Ману достаточно сообразителен и умен, чтобы не делать глупостей. — В этом как раз не уверен я, — хмуро бросил Мюллер, но, видя ласковый взгляд жены, смягчился. — Поступай как знаешь. Все на его совести. Он отлично знал, что Лиза поможет его другу. Он бы и сам ему помог, если бы не одно обстоятельство: у этого самого непутевого друга была девушка, которая его любила. Томас догадывался, чем может закончиться встреча Мануэля с его старой подругой, но взывать к совести товарища было бесполезно — тот все равно бы отмахнулся, сказав, что все это пустые подозрения. Оставалось только ждать. И надеяться, что этот день не станет отправной точкой невиданного скандала.

* * *

Луиза довольно быстро обнаружила пропажу. Бармен лишь пожал плечами, говоря, что украшений он не находил уже лет как пять. Закусив губы, девушка пыталась проложить в памяти маршрут, которому следовала сегодня вечером. Однако, как это обычно бывает, вспомнить, где она могла обронить кольцо, не смогла. Присев на корточки, быстро оглядела застеленный ковром пол в радиусе метра в надежде увидеть спасительный блеск. Встала и снова осмотрелась, затем начала перебирать вещи в маленькой сумочке, поочередно вынимая их и складывая на поверхность барной стойки. Наблюдавшая все это время Лиза сочла, что настал подходящий момент подойти. — Что-то потеряли? — участливо поинтересовалась она. Луиза рассеянно улыбнулась. — Да, кольцо… вот… не могу понять, где могла… Лиза обратила внимание на ключ с биркой, лежавший рядом с сумочкой девушки. Взглядом уловила какие-то цифры, очевидно, означавшие номер комнаты, и, вздохнув, расстегнула свой клатч. — Ваше? — она показала отданное Томасом кольцо Луизе, за что немедленно была одарена всеми возможными вариациями слов благодарности. — Вы меня просто спасли, — со смущенным видом проговорила девушка, кивая Мюллер. — Вы… если нужно… — в ее руках зашелестели бумажные купюры. — Бог с вами, какие мелочи, — уверенно отказалась Лиза. — Будьте аккуратнее, на таких мероприятиях очень легко потерять что-нибудь. Луиза вдруг широко раскрыла глаза и внимательно посмотрела на собеседницу. — Боже мой, Лиза Мюллер! — восторженно произнесла она; улыбка Лизы приободрила ее, побуждая продолжать. — Я Луиза Шварц, спортивный журналист. Работаю в «Sport Bild». У меня был материал о спортсменах и их парах, когда я еще была в другом журнале. Писала о вас. И сейчас в принципе у меня была задумка и… Вы окажете мне очень большую услугу, если согласитесь на интервью. — Когда и где? Луиза не могла поверить своей удаче. В голове сразу же возникла идея для нового материала. К тому же, Лиза могла помочь со связями. — Я остановилась в отеле дʼОбюссон. Если вам удобно, я бы побеседовала с вами там завтра днем. Или лучше выбрать нейтральную территорию? Мюллер была согласна. Почему-то ей с первых секунд знакомства симпатизировала эта девушка. Между тем и просьба Ману была выполнена. Поэтому, поскорее распрощавшись с Луизой, она поспешила к ожидавшему ее Томасу, который нетерпеливо постукивал пальцами по столу и выжидающе смотрел. По ответному радостному взгляду жены он понял, что необходимые сведения уже «в кармане» и можно сообщать их Мануэлю, но не торопился этого делать. Настороженно поинтересовался, что Лиза думает о девушке, и тут же получил весьма недурную порцию перечисления положительных качеств. — Журналистка, — помедлив, сказал он. — Что ж, по крайней мере их встречи могут носить официальный характер. Если придется оправдываться. Ситуация не нравилась ему все больше и больше.

* * *

К назначенному времени Шварц уже была готова и ожидала в холе дʼОбюссона прихода Лизы Мюллер. Впрочем, недолго. Для удобства она предложила своему теперь уже официальному ньюсмейкеру пересесть за дальний столик и, дав официанту приличные чаевые, попросила, чтобы их не беспокоили. Нервозность отошла на второй план, когда девушка начала беседу и увидела, что Лиза отвечает на ее вопросы охотно и без всякого стеснения. Почему-то Луиза не могла понять, почему ей в первый же день приезда так повезло. Происходящее казалось ей слишком хорошим сном. Да и никогда прежде она в таком тоне не разговаривала с теми, кого приходилось интервьюировать. Скольких она помнила, все были либо слишком пафосными, либо слишком официальными, поэтому от плана она отойти не могла: спрашивала четко по списку, тему не переводила и даже элементарно улыбнуться, чтобы выказать свое расположение, не могла. Благоприятный настрой Лизы постепенно передавался и ей; постаравшись снять маску чопорной леди, она нерешительно улыбнулась, но тут же потеряла нить. Лиза, не желая, чтобы девушка чувствовала себя неуютно, взяла все в свои руки. — А вы давно работаете в «Sport Bild»? — спросила она с совершенно искренним интересом. Луиза, видимо, слегка растерялась от того, что они поменялись ролями. — Не очень. Честно говоря, мне кажется, слишком мало, чтобы меня взяли на такое серьезное мероприятие. Это большая ответственность. Хоть инфоповоды или комментарии долго искать не придется, что-то все равно тревожит меня. Наверное, из-за недостатка опыта, — призналась она. Лиза улыбнулась. — Значит, вы кого-то покорили умением делать свою работу. Не беспокойтесь. Все получится. Вчера вечером я ради интереса прочитала, что вы пишете, и была приятно удивлена. Нечасто встретишь журналиста с таким качественным и хорошим слогом. Желаю вам удачи и… если нужно будет, обращайтесь. Я к вашим услугам. Девушка всегда держала в голове совет начальника «не упускать свой шанс». Поэтому быстро нашлась и попросила контакты Анн-Катрин Брёммель, Кати Фишер и Лены Терлау. Решив закончить статью вечером с учетом бесед со всеми нужными людьми, она закончила встречу. С чувством гордости затем прослушала записанное на диктофон интервью и мечтательно вздохнула. Она имела привычку радоваться своим успехам тихо и без лишних свидетелей. Да и вряд ли кто-нибудь из её коллег оценил бы горящие задорным блеском глаза, какие бывают у профанов после первого удачно завершенного дела. Отто Майер не считал Луизу профаном. Он видел в ней потенциал, хотя она этому слабо верила, но всегда спокойно и сдержанно выслушивала все его замечания, притворяясь, будто верит в свой талант. Она думала, что ей всего лишь везло по жизни. Но когда в голове вновь всплыли события прошедшего вечера, девушка нахмурилась. С Нойером ей явно никогда не везло. Что в юности, что сейчас. Ругала себя за то, что смогла влюбиться в него когда-то, ругала, что не призналась ему и что он понял все только сейчас по ее обиде, которую она показала как-то по-детски. Впрочем, это не имело значения. Она привыкла ничего от него не ожидать. А он решил в тот день заставить ее думать иначе, сидя в кофейне напротив дʼОбюссона и не спуская глаз с часов. Днями и ночами караулить ее у выхода он себе позволить не мог, но откладывать разговор был не в состоянии. Понимал, однако, что опрометчиво сказанные им в порыве юношеской страсти слова еще аукнутся ему. И не раз. Он предчувствовал это, когда переходил дорогу, уже залитую блеском фонарей, и прятал лицо от толп проходивших мимо постояльцев отеля. Вошел он вместе с ними, держась прямо, но отворачиваясь ото всех, уверенно пересек холл и направился к лестнице. Подниматься лифтом было рискованно. Шагая через ступень, Мануэль все думал, почему подвергал себя риску быть замеченным, что означало как минимум миллион вопросов. Ответа найти не мог. Или он был слишком очевиден, и оттого страшно было повторить его самому себе. Луиза открыла дверь своего номера не сразу. Полминуты пыталась сообразить, какой незваный гость мог потревожить ее в такое время. И она явно не ожидала увидеть на пороге Ману, который быстро прошел в комнату и запер за собой дверь. Девушка продолжала стоять у входа и молчать. В мыслях промелькнуло, что встретить его в неприлично коротком домашнем халате — не лучшая идея. Первое, что не укладывалось в голове, — как он вообще ее нашел. Смутно догадываясь, что за этим стояла Лиза, она глубоко вздохнула. Обвинять ее Луиза не могла — сложилось слишком хорошее впечатление от общения с ней. Почти наверняка сам Нойер был слишком настойчив. Только чего он ждал от этого визита? Неужели позволит себе опуститься до извинений или, и того хуже, до оправданий? Или, может, намекнет на то, что прошлое должно оставаться в прошлом? Серьезное выражение его лица ни о чем свидетельствовать не могло — слишком уж непредсказуемым он был все то время, которое она знала его. Одно ей казалось очевидным: раз уж он посмел прийти сюда, разговор их будет долгим. Однако Ману все выдерживал паузу, глядя синими глазами на давнюю подругу. Та тоже не говорила. В конце концов, не она была инициатором этой встречи. Пусть он скажет, что хотел, и оставит ее в покое. Меньше всего сейчас она была готова к сопливым монологам. Но какая-то ее часть желала, чтобы он больше не уходил. Как восемь лет назад. — Я знаю, что это сейчас прозвучит глупо и запоздало, но прости, — неуверенно начал Нойер, тут же мысленно дав себе нехилый подзатыльник: не так он хотел сказать. Не так. Она равнодушно кивнула. — Все? Настал ее черед злиться на себя. За резкость. Ей очень хотелось думать, что она поступает правильно, но она думала лишь о том, что через секунду все испортит. — Ты могла хотя бы оставить свой новый номер. Или адрес. Хоть что-нибудь, — с укором сказал он. — Я не собирался нарушать обещание вернуться после чемпионата. — Ты издеваешься? Забыл, куда идти? Амнезия? Так посмотрел бы карту, — огрызнулась Луиза. — Уж извини, что Дюссельдорф — город большой! — Да причем тут Дюссельдорф? — вскричала она, пожалуй, слишком громко. Немедленно обернулась, чтобы убедиться, что никто из соседей не поднял тревогу. — Как причем? — искренне удивился Мануэль. — Зачем тогда было переезжать туда? — Куда?! — В Дюссельдорф! — полуистерично завил он, пожав плечами. Он, конечно, поступил как свинья, но девушка тоже была неправа. А она, видимо, не могла понять, в чем ее вина. Ее широко раскрытые глаза выражали полное недоумение. Прилично помолчав, при этом нервно расхаживая по комнате, она, наконец, остановилась напротив друга и медленно, выделяя каждое слово, спросила: — Кто тебе сказал эту чушь? — Твой отец, — растерянно ответил ей Ману. Луиза почему-то предчувствовала этот ответ. Догадывалась еще очень сильно заранее, что отец скрывал что-то. Особенно когда ни с того ни с сего отправил ее гостить к тете в Испанию. Когда пропал ее любимый телефон, служивший ей верой и правдой лет семь. Когда он охотно купил новый. Когда провожал ее с каким-то странным облечением. Когда игнорировал ее вопросы о Ману. Когда настоял, чтобы она поступала в университет в другом городе. Всегда недолюбливал того, кого она любила. Как все отцы. — Он видел, — упавшим голосом произнесла девушка, опускаясь на кровать. — Видел нас с тобой тогда и возненавидел обоих. Меня за легкомысленность. Тебя за то, что ею воспользовался. Он боялся за меня. Знал, чем все может закончиться, поэтому солгал. И мне, и тебе. Нойер не без волнения в груди вспомнил день, когда впервые поцеловал ее. По-тинейджерски грубовато, зажав в углу дома недалеко от своего любимого футбольного поля. Тогда он вправду сделал это по своей легкомысленной прихоти. Захотелось. Если бы он знал, что эта мелочь создаст между ними пропасть в восемь долгих лет. Только вот сейчас ему снова захотелось это сделать. Захотелось. Но по-другому. Не походя, небрежно, а осознанно, долго и… Нежно? Она просто сидела на краю кровати, держа ладони вместе и уставившись в одну точку на полу. Он, осторожно ступая, приблизился и опустился на колени. Накрыл ее ладони своими. Она вздрогнула и подняла на него блестящие темные глаза. — Я просто идиот, — заключил он, надеясь как-то ее успокоить. — Я все исправлю, обещаю. Я могу все исправить. Дай мне шанс, Лулу, прошу. — Слишком поздно, Ману, — прошептала она, и с ее щеки упала слеза. — Мы теперь чужие друг другу. Его рука прошлась по ее обнаженному бедру, чувствуя прохладу шелка. — Знаешь… лишь две вещи на свете у тебя получалось делать отвратительно: забивать мне голы и врать. Не стоит усложнять ситуацию. Девушка прикусила губу. — Все уже давно стало слишком сложно. — Ну так не усложняй еще больше. Он ощутил, что слова уже стали здесь лишними.