Талант

Мари радовалась покупке фотоаппарата, и, когда она так улыбалась, Мицуру даже не мог сожалеть о том, сколько денег они на него потратили. Разговор о подобной покупке уже не раз заходил между братом и сестрой, но они все никак не могли найти повод просто так пойти и просадить баснословную сумму денег, личных, накопленных за несколько месяцев, на подобную игрушку. Как показала практика, лучшим поводом и стимулом явилось лишь простое «Может, сейчас купим фотоаппарат?» от Мари, когда они проходили мимо магазина техники. С таким тощим кошельком, как у этих двоих, ошибки считались делом непозволительным, и поэтому Мицуру битый час расспрашивал работников магазинчика о преимуществах той или иной модели, ведь… — Скупой платит дважды, — с ухмылкой пояснил он удивленной сестре, когда та увидела количество списанных за покупку средств. — Да и когда многого не надо, то то, что надо, должно быть все-таки если не самым лучшим, то хотя бы одним из лучших. Держи. Он твой. Мари инстинктивно приняла фотоаппарат из рук брата, но тут же поспешила его вернуть. — Глупости, Мицуру-нии-сан, он такой же твой, как и мой, — довольно громоздкая техника угрожающе закачалась в ее маленьких ладонях, и брат поспешил придержать фотоаппарат. Не хватало еще разбить его в день покупки. Вот уж, что называлось бы «деньги на ветер». Ему понадобилась пара минут, чтобы приладить ремешок к корпусу, а затем он снова вручил фотоаппарат сестре, на этот раз, не принимая никаких возражений. Он попросту надел его ей на шею и любяще потрепал ее по волосам. — Ну, передо мной стоит будущий великий фотограф! Он не ошибался — у Мари был свой взгляд на вещи. Даже, казалось бы, самые обыденные натюрмортные снимки, которые она могла сделать дома, благодаря умелой композиции и её личному виденью, обретали свою неповторимость. У нее был талант. Ей только не хватало немного практики с технической стороны. И тут-то и пригодился старший брат. Сасаяма тоже безумно радовался покупке фотоаппарата. Возможно, как раз-таки эта приятная тяжесть в его руках поможет не только выразить себя, но и понять себя чуть лучше. Что ж, удобно. Но больше всего его сердце грело то, что теперь, наконец-то теперь он сможет поймать все улыбки Мари, которые не поддавались его скудному таланту рисования. Когда камерой не занималась Мари, Мицуру подолгу возился с фотоаппаратом, изучая его устройство, функции, возможности, в абсолютно перфекционистском желании, если уж он есть, выжимать из него все, на что тот способен. Иначе, зачем было тратиться на зеркалку? Сейчас полным полно маленьких, удобных камер, которые безыдейно и плоско снимают все, что ты хочешь засунуть в социальные сети и показать друзьям. Ни глубины резкости, ни глубины эмоций, которые фото должно вызывать. Они вдвоем почитывали форумы фотолюбителей, таких же, как они, владеющих частичкой старого мира, там же делились результатами, там же узнали и где можно распечатывать снимки при возможности. Пользовались этой возможностью, правда, редко — цветные чернила и бумага для печати, приобретя статус раритета, стали теперь совсем недешевыми. Оттуда же и пришел вопрос: — Мицуру, а как ты думаешь, что хуже — когда баланс белого неправильно выставлен или когда горизонт завален? — Мари прямо в школьной форме сидела на полу, скрестив ноги, и листала на фотоаппарате все, что успела снять за неделю. Брат отвлекся на минуту от готовки. Тосты с арахисовым маслом и клубничным джемом — что могло быть лучше на завтрак? Только… тосты из настоящего арахисового масла и клубничного джема, наверное, иногда приходило ему в голову. Хотя он не мог сказать наверняка. Другого вкуса он не знал. — Кто-то вчера перечитал форум? — покосился он на сестру и даже бровью не повел, что негоже в чистой школьной форме сидеть на пусть и вчера вымытом полу. Она только хмыкнула в ответ. — Так что? — М-м, я думаю… думаю, с неправильной экспозицией воевать будет куда сложней, чем с заваленным горизонтом, — он возобновил идилличное размазывание масла по хлебу. — Но ведь есть форматы, которые помогут исправить экспозицию? — Верно, но ведь не всегда? У всего есть свой предел. — Да? — Да. — Тогда почему у меня еще ни разу такого не случалось? Он усмехнулся и, вытерев руки о полотенце, взъерошил ее гладко причесанную шевелюру. — Потому что тебя кто учил экспозицию выставлять? А? Ми-… — …цуру-нии-сан, — смеясь, чуть ли не нараспев закончила Мари, однако не слишком громко, чтобы не разбудить отца. — Да и горизонт всегда можно выровнять, а диагонали вообще полезны для динамики… Да, у нее был талант. Её талант был сродни таланту рассказчика. Все свои чувства, радость, привязанность, тревогу, печаль, страх и даже боль, всю подноготную своей души, Мари рассказывала ему на своих снимках, а он… олух, он хвалил ее даже за те мрачные, лишенные естественной для её возраста радости жизни, темные химеры фотографий… отмечал композицию… гордился светотеневым рисунком… Его собственные потуги фотографировать свелись к чему-то более простому. Он всего лишь пытался запечатлеть ту красоту, которую видел, которая была рядом, и которую он так боялся потерять. Как знал. Сегодня, лежа у себя в комнате, он не пил, но даже на трезвую голову — скорее, именно на трезвую голову это и ощущалось явственней — все так же не мог заставить себя избавиться от одной единственной фотографии, которую когда-то бесталанно сделал сам.