Sugar

       Малыш Исаак вновь остался один посреди мрачного подземелья, сырых стен, страшных теней и кучи кровавых ошметков. Какие-то странные существа только что пытались убить его, они были похожи на людей с костяными головами, плотно сидевшими на вспоротой шее, из которой сочилась кровь. Она так больно ранит!        Он потерял в этой битве целое сердце, но, к счастью, эти ходячие кости оставили после себя еще одно, которое мальчик с удовольствием съел. Похоже на мармелад, мама иногда делала мармелад дома. Мама…        Мысль о маме вынудила мальчика вновь заплакать. Слезы текли из его темных глаз бесконечно. Разве такое возможно? Ко всему прочему, крупные капли падали не вниз, а летели параллельно земле. Наверное, он умер и попал в другое измерение. Иначе как еще можно объяснить то, что в подвале их дома оказалось какое-то ужасное и бесконечное пространство с множеством комнат, уровней с различными порождениями тьмы. Здесь был даже сам Дьявол, который взамен на сахарное сердечко давал тебе что-нибудь полезное.        Он оказался здесь не по своей вине. Его мать сошла с ума. У них была крайне религиозная семья, но в последнее время женщина стала утверждать, что слышит божий голос, который приказывает ей принести сына в жертву ради общего блага. Мальчик был еще слишком мал, чтобы понять суть этого великого, как говорила мама, замысла, но он был в состоянии понять то, что она убьет его. Это не так уж сложно осознать, если ваша собственная мамочка держит вас в комнате под замком, отобрав все игрушки, а затем врывается к вам с огромным кухонным ножом, все время перешептываясь со своим «повелителем», как она его называла.        Она никогда не любила его. Он всегда был обузой для неё. Отец Исаака ушел из семьи еще тогда, когда мальчик был совсем мал. Соседи говорили, что их семье еще очень повезло, что этот малыш выжил. О чем они говорили? Был кто-то еще? Каждый раз, когда ребенок пытался узнать об этом у матери, она только качала большой головой и легко отпихивала мальчика от себя огромной ногой в красных туфлях с массивным каблуком. Ненужный Исаак.        — Мама… — выдавил мальчик, пытаясь утереть слезы. За что ты так поступила с собственным сыном?        Со стен капала вода, а огонь факелов слегка подрагивал. Откуда-то возник сквозняк, но откуда?        Неожиданно что-то блеснуло в дальнем углу. Мальчик что-то пропустил? Может быть, из костяных парней выпали таблетки? Ребенок осторожно двинулся туда, на всякий случай посылая перед собой волну слез. Все говорили, что мужчины не плачут. Но он не был мужчиной, он просто мальчик, обреченный на смерть. У него нет ничего: ни ножа, ни пистолета. Ничего. Единственное оружие — это он сам и его слезы. На войне все средства хороши, так иногда говорили взрослые. Кажется, теперь он понял смысл.        В углу оказался небольшой сундучок. Ура! Исаак обожал сундуки. В его комнате стоял такой же, когда-то там было много игрушек, а потом там был и он сам — прятался от мамы. Его тело дрогнуло, но мальчик отогнал ненужные мысли, легко вставляя серебряный ключ в замок. Хорошо, что у него была еще парочка ключей, они так важны здесь, потому что открывают сундуки, двери в магазин и сокровищницы.        В деревянной емкости лежало что-то странное. Ребенок наклонился, чтобы поближе рассмотреть предмет. Не может быть! Это же ноготь. Кусок ногтя с красным лаком легко умещался на ладони. Мама? Откуда здесь твой ноготь?        Неожиданно свет потух. Что случилось? Мальчик взволнованно завертел головой и заметил, что факелы горят. В чем дело?        Подняв заплаканное лицо вверх, он увидел огромную тень, которая стремительно приближалась. Как же ему повезло, что недавно он нашел какой-то странный белый боб со вкусом кофе и съел его. Исаак ненавидел кофе, но его ловкость увеличилась, поэтому сейчас мальчик смог отпрыгнуть в сторону. Еще бы одна секунда, и…        Огромная и противная мамина нога сверху ударила по земле, сотрясая пространство. От ужаса и страха у малыша распахнулся рот, а слезы на пару мгновений перестали течь. Его нечеловеческий крик разнесся по помещению. Он снова увидел эти ужасные тяжелые туфли. Проклятый ноготь выпал из его рук, а мальчик бросился бежать, захлебываясь в соленой жидкости из собственных глаз. И как они до сих пор не опухли?        Перепуганный ребенок вломился в одну из открытых дверей, которая тут же захлопнулась за ним. Вот черт! Он еще не отошел от произошедшего с маминой ногой, а его уже ждут новые монстры. Здесь нигде нельзя было передохнуть.        Малыш приготовился к тому, чтобы отражать бесконечные атаки, только в комнате было тихо. Где все? Не может быть, что он здесь один.        — Исаак… — послышался издалека мягкий голос.        Испуганный мальчик послал множество потоков слез вокруг себя.       — Кто это? — Прежде здесь с ним почти никто не разговаривал. Только Дьявол и монстры, которые имели возможность издавать хоть что-нибудь членораздельное.       — Исаак, иди ко мне, малыш. — Снова проворковало нечто из темноты. Почему оно не выходит? От этого несчастному мальчику стало не по себе. Вдруг это какая-то огромная куча из органов, которая может говорить, но не может двигаться? Он решил постоять и подождать немного, потому что его сердце колотилось слишком сильно, а он совсем не хотел, чтобы оно выпрыгнуло из груди и убежало куда-нибудь.       — Где ты? Я не вижу тебя. — Это был однозначно женский голос. Очень мягкий. С ним почти никто не разговаривал так ласково. Но в нем было что-то еще. Исаак не мог понять, может, он был слишком мал?        Мальчик решил не отвечать, делая маленькие и аккуратные шаги вперед. Он успокоился, и ему стало по-детски интересно. Вдруг она поможет ему?        Напряженные глаза моргнули пару раз, пытаясь рассмотреть в мигающем свете факелов её. О боже, кто это? Исаак увидел перед собой странную девушку. У неё была розовая кожа, похожая на его любимую жвачку. Интересно, можно ли её достать здесь? Девушка, как и он, была обнажена. Здесь все были такими, только у мамы были туфли. Но мальчик привык. На маленьком личике девушки тоже были видны следы слез.       — Не плачь, что случилось? — Неожиданно для себя пробормотал ребенок, рассматривая её. С ней было что-то не так. Она выглядела сладко, наверное, на вкус она была, как сахарная вата. Именно сахарную вату напоминали и её розоватого цвета волосы.        Но и что-то отталкивающее было в девушке. Ни с того, ни с сего эта хрупкая фигурка сорвалась с места, легкими, но быстрыми шагами достигая Исаака. Её ладонь легла ему на грудь, а пухлые губы коснулись его соленого от слез рта.       — Ай! — Громкий вскрик не испугал незнакомку, но заставил Исаака отшатнуться от неё. Что она с ним сделала?!        Одно сахарное сердечко пропало. О, нет, она ранила его. Её мягкие касания оставили на груди странные метки — такую же розовую кожу, как у неё самой.        Губы мальчика тоже треснули, вмиг начиная кровоточить и болеть. Она что, какая-то заразная?        К сожалению, на вкус розовая леди оказалась не как жвачка, а как горькая таблетка, которую Исааку давала мама, когда он болел. Почему так горько? Он пытался избавиться от этого привкуса, но ничего не помогало, даже слюна.       — Не убегай, глупый! Я хочу тебя. — Её жемчужный смех эхом разнесся по сырому помещению. Что она? Хочет его? Это вызвало у малыша ступор, но не помешало ему делать быстрые шаги назад, наблюдая за тем, как девушка наступает, не уступая ему в скорости.       — Зачем ты ранила меня? Кто ты такая? — Он наивно полагал, что сможет заговорить ей зубы. Но, раз дверь захлопнулась, несчастный пленник не выйдет отсюда, пока не убьет её.        Бедра сахарной девочки плавно покачивались, когда она двигалась вслед за ним. Это смотрелось так хорошо, может быть, ему стоит остановиться?       — Я — Похоть. — Сказано это было с такой обворожительностью, что мальчик на секунду замер, наблюдая за ней. Похоть? Та самая? Мама читала ему про 7 смертных грехов, и об этом много говорили по телевизору.       — Но почему ты такая горькая? — Ничего лучше несчастный ребенок не мог придумать, поэтому просто пятился, задавая глупые вопросы.       — Страсть всегда горчит и приносит боль, разве ты не знал? Но оно того стоит! — Она улыбнулась ему, обнажая острые зубы. И он только что целовал это. Малышу стало нехорошо, поэтому он решился выпустить в девушку несколько слез.        Она странно вскрикнула, но прозвучало так красиво и… Он почувствовал что-то странное.       — Ты играешь со мной? — Её натянутая и суховатая кожа лопнула в районе шеи, обнажая мясо, но Похоть не обратила внимания, а лишь ускорилась в погоне за Исааком. Кажется, ей это нравилось. Что происходит?       — Не трогай меня! — Крик ужаса и отчаяния раздался в помещении, когда легкое розовое тельце загнало беднягу в угол, болезненно прижимая его к стене. Она была такой горячей, что, кажется, его кожа тоже начала лопаться.        Продолжая кричать так, словно его убивают, что вполне соответствовало действительности, Исаак заливал слезами все вокруг до тех пор, пока девушка внезапно не обмякла в его руках, рассыпаясь в кровавый розовый прах, оставляя после себя странный шприц и одно сердечко.        Мальчику нужно было отдышаться. Господи, если ты действительно существуешь, помоги этому малышу.        Сердечко, к счастью, оказалось таким же сладким, как и всегда. Но даже оно не смогло перебить вкус горечи на языке Исаака. Мальчик вколол себе шприц, надеясь, что это как-то поможет ему, но лишь почувствовал горечь сильнее. Кожа слегка порозовела, неужели какая-то отрава?        Вдруг он услышал её легкий смешок и почувствовал еле ощутимое прикосновение сухих губ ко лбу. Сахарок передала ему свои силы?        Исаак озадаченно осмотрел пустой шприц, а затем отбросил его в сторону, замечая, что дверь открылась. Пора идти. Опять.       Прежде чем выйти, он в последний раз окинул взглядом странную комнату. Ему показалось, что в темноте мелькнули розоватые локоны. Факелы потухли. Дверь за его спиной с грохотом захлопнулась.