Everything, Everything

Кэролайн вздохнула, позволив свой голове откинуться назад, чтобы Клаусу было удобнее целовать. Каждый раз, когда его щетина скребла по ее коже, внутри нее проносилась волна жара, но никакой спешки не было. - Кэролайн, - позвал Клаус, целуя ее в шею. - Да? – Слегка задыхаясь, откликнулась она. Он оставил еще один поцелуй на ее челюсти: - Ты мне доверяешь? Это был важный вопрос, и несмотря на то, что Кэролайн решила, что будет доверять Клаусу несмотря ни на что, она ни разу не говорила этого вслух. Сказанное вслух даст ему силу уничтожить ее, но Кэролайн увязла так глубоко, что была не уверена, что сможет этого избежать. Не уверена, что хочет этого избегать. - Да, - прошептала Кэролайн, и Клаус отодвинулся, чтобы взглянуть на нее с этой ничем не скрываемой мягкостью. – Конечно, я доверяю тебе. Руки Клауса скользнули по ее шее к подбородку, и он вновь ее поцеловал. - Я хочу… Я хочу попробовать нечто, что я еще не пробовал. Кэролайн стало любопытно, потому что, несмотря на то, что объективно она знала, насколько такие чувства для Клауса внове, у него была тысяча лет, когда ее не существовало, тысяча лет, чтобы испробовать все, что бы ни захотелось… С кем бы он ни захотел. - Расскажи, - сказал Кэролайн, поднимая руки и опуская их на его грудь. - Ты когда-нибудь слышала об обмене кровью? – Спросил Клаус. – Когда вы пьете друг из друга одновременно. Кэролайн нахмурилась: - Я не знала, что это нечто особенное. - Это довольно интимная вещь, любимая. Большинство вампиров на это не пойдут… Вампиры пьют из вампиров довольно редко, но это возможно. Кэролайн с секунду раздумывала над его словами. - Ты хочешь это сделать? Хочешь поделиться кровью со мной? Клаус улыбнулся, и эта улыбка была не похожа на виденные ею прежде. Она была доброй, и Кэролайн была уверена, что ее видели только члены его семьи, когда они были смертными. Это была улыбка, предназначенная Хенрику, или Ребекке, маленькой и перемазанной в грязи, или Элайдже во время шутливой битвы на мечах. Кэролайн знала, что согласится на что угодно, если он будет улыбаться так. Никто не смотрел на нее так, как Клаус, и сейчас он смотрел на нее так, словно она была солнцем. - Я хочу разделить с тобой все, любимая. Кэролайн оттолкнула его достаточно, чтобы отодвинуться от двери, схватила его за руку и потянула за собой по лестнице. - Будет больно? – Спросила Кэролайн, когда они поднялись, и Клаус потянул ее в комнату. – Когда ты меня укусишь? Потому что меня уже кусали оборотни, и мне не понравилось. Клаус засмеялся, закрывая дверь, наступая на Кэролайн – вокруг них была только ее комната, и весь остальной мир исчез. Он нежно потянул ее за прядь волос, наклонился и поцеловал ее в шею. - Больно не будет, любимая, - пообещал он, - и моя кровь в любом случае залечит укус. После его слов Кэролайн подняла руки, и Клаус стянул с нее майку. Пока она снимала шорты, он избавился от своей рубашки, и к тому моменту, как она взялась за его ремень, пытаясь его расстегнуть, он пытался снять с нее бюстгалтер и трусики. Ей нравилось, что он не спешил; спешке и торопливости было свое время и место, и хотя это тоже нравилось Кэролайн, ленивая медлительность была ее любимой. Ей нравилось, что он целовал ее в перерыве между снятием каждого предмета одежды, и смеялся, когда она делала что-нибудь глупое, например, запнулась о собственные трусики. Нравилось, что он смотрел на нее так же, как смотрел на предметы искусства, не важно была ли она обнаженной или одетой. Когда она наконец полностью разделась, он поднял ее и бросил на кровать, хмыкнув, когда она подпрыгнула на матрасе. Кэролайн громко рассмеялась, когда он забрался на кровать, делая вид, что собирается ее схватить; его глаза светились желтым, знак, что он полностью отдался своей гибридской стороне, но Кэролайн не боялась. Контроль Клауса был железным, и его волк никогда бы не причинил ей боли. Он притянул ее к себе, и Кэролайн легко обвилась вокруг него, сплетая их ноги. Одной большой рукой он гладил ее спину, другая играла с грудью, и Кэролайн горела от желания. - Не дразни, - выдохнула она. Клаус наклонился и куснул ее, острые клыки царапнули, но не ранили кожу. Когда Кэролайн зашипела, он засмеялся: - Тебя весело дразнить, солнышко. Кэролайн толкнула его на спину и уселась сверху. Клаус не протестовал, только положил руки на ее бедра и усмехнулся. То, что он всегда был таким уверенным, здорово бесило, Кэролайн хотела, чтобы он потерял контроль так же, как она; она хотела, чтобы он выдыхал ее имя, забыв обо всем. Она наклонилась вперед, кончики ее волос скользнули по его груди, оттуда, где она лизнула его ключицу, по коже начали распространяться мурашки. Кэролайн улыбнулась, услышав, как он резко вдохнул, и с силой провела пальцами вниз по его грудной клетке, остановившись лишь когда достигла низа живота. Одна его рука крепко сжала ее бедро там, где они расположились на его талии, и Кэролайн оставила влажный поцелуй на его шее, как раз там, где она планировала укусить его позже. Клаус прошептал ее имя, и Кэролайн не хотела слышать из его уст других слов. Она опустила руку, чтобы направить его в себя; он был твердым и горячим, и когда он наконец скользнул в нее, это было необыкновенно. Кэролайн полностью опустилась на него за секунду до того, чтобы почти позволить ему полностью выскользнуть. Клаус издал сдавленный звук, который Кэролайн решила запомнить, и снова медленно опустилась на него, устанавливая неторопливый ритм. Рука Клауса сдвинулась с ее бедра к груди, и Кэролайн внезапно начала испытывать трудности с тем, чтобы поддерживать ее размеренный темп, в животе начало клубком сворачиваться тепло, а Клаус только начал ее касаться. Лаская ее грудь, он сводил ее с ума, пока не опустил руки туда, где они соединялись. Теперь Кэролайн двигалась быстро, вверх и вниз, готовая взорваться, и Клаус дернул ее вниз и с силой ее поцеловал, нежно кусая за нижнюю губу. Вспомнив о том, что они собирались сделать, Кэролайн закинула волосы за плечо, чтобы Клаус мог добраться до ее горла. Так легко было заметить момент, когда ее глаза потемнели и вокруг набухли вены, ведь Клаус автоматически сделал то же самое. Самое странное, Кэролайн не думала, что эта часть вампиризма была красивой, но было что-то невероятно сексуальное в том, что в глазах Клауса загорелся неоднозначный голод. Она укусила его не задумываясь, легко вонзив зубы в его шею, вкус его крови на языке подарил ей всплеск удовольствия. Богатый и острый вкус, и Кэролайн вспомнила, как думала, что это самое лучшее, что она когда-либо пила. Его невозможно было сравнивать ни с чем. Клаус последовал за ней мгновение спустя, и острой боли его укуса, исчезнувшей под волной удовольствия, было достаточно, чтобы она достигла края. Клаус еще дважды двинул бедрами, прежде чем кончил, и прижал ее еще ближе к себе, даже ближе, чем когда они обменивались кровью. Как глупо – они не двигаясь лежали, прижавшись друг к другу и тяжело дыша через нос, и все же Кэролайн чувствовала себя так, как будто весь мир закружился вокруг своей оси. Кровь Клауса наполнила ее энергией, но, что важнее, она почти могла чувствовать его. Где-то на границе ее ощущений был гнев – сейчас он был далеко, но Кэролайн знала, что он так долго был с Клаусом, что стал его частью. Было удовольствие, и Кэролайн была уверена, что от нее Клаус получает те же чувства, но больше всего Кэролайн чувствовала исходящую от него любовь. Она перехватывала дыхание, она была наполнена почти собственничеством, и одно дело – слышать, как он говорит, что любит ее, и совершенно другое – внезапно ощутить это. Кэролайн едва могла разобрать, что чувствует, но она надеялась, что Клаус чувствует, как сильно она тоже любит его, она надеялась, что он чувствовал этот же водопад всего. Она готова была остановиться, утолив во многих смыслах свой голод, когда ее накрыла последняя волна эмоций, накрыла и перевесила все. Кэролайн не думала, что что-то могло быть лучше, чем сила любви Клауса к ней, но она ошибалась. Клаус был счастлив. Это ударило ее мягко, окружило, пока Кэролайн не чувствовала только это. Клаус был теплым и довольным, и он был так чертовски счастлив, что Кэролайн хотелось плакать, потому что она знала, что чувствовала то же самое. Ее клыки втянулись, метка на шее Клауса быстро исцелилась; Клаус уже перестал пить из нее, вместо этого гладя ее спину. Кэролайн чувствовала себя уставшей, но ее переполняла энергия крови Клауса. Она наверно еще никогда не была такой сильной. - Это было фантастично, - сказала ему Кэролайн, когда сердце в ее груди перестало прыгать. – Поверить не могу, что ты не делал этого раньше. Клаус усмехнулся: - Ты удивлена? Это столько забирает. Я бы никого не подпустил так близко. Кэролайн улыбнулась, потому что знала, что он никогда не делал этого с другими. Ни с кем, кроме нее. И если все будет так, как хочет она, никого другого и не будет. - Только я? - Только ты. Кэролайн поцеловала его в плечо: - Ты был так счастлив. Клаус сел, отодвинувшись лишь настолько, чтобы посмотреть ей в глаза и улыбнуться той же самой улыбкой, что едва не убила ее до того, как они добрались до кровати. - Я так счастлив. Он взял ее за руку и потянул к себе, играя с новым кольцом на ее пальце. - Я буду так счастлив целую вечность. Но Кэролайн? - Да? Клаус смерил ее взглядом с той опустошающей ухмылкой, к которой она уже привыкла: - Мы можем уже свалить из чертова Мистик-Фоллс? Кэролайн откинула назад голову и расхохоталась: - Да. Ник наклонился, чтобы поцеловать ее смеющийся рот, и когда она наконец перестала смеяться, он поднял одну бровь и пробормотал: - Пескадеро? Ты сказала, что это было твое любимое место, когда ты была маленькой, и я дал обещание. Кэролайн улыбнулась ему, мягко и смущенно: - Конечно. Ты однажды сказал, что меня ждет весь мир. Я жду, что ты исполнишь свое обещание и покажешь мне его. Клаус повернулся и ухмыльнулся ей, и Кэролайн подумала, что не обменяла бы это ни на какую другую реальность.