Everything, Everything

— Я нарисовал это, — сказал ей Клаус. — Могу сказать. Это мой стиль. Я чувствую, что нарисовал это, и все же я никогда этого не делал. Я никогда не видел эту девочку, хоть она и напоминает мне маленькую Ребекку. — Я думаю, она Ребекки, — прошептала Кэролайн. — Наверху еще есть ее фото. Клаус шагнул ближе и нежно коснулся кончиками пальцев картины: — Должно быть, я люблю ее. Голова Кэролайн резко повернулась к нему. Эти слова были шокирующими хотя бы потому, что вырвались из его рта. — Что? Клаус уставился на нее, его рот скривился в неком подобии улыбки: — Я вложил в картину столько нежности. В этой вселенной, сон это или реальность, но я люблю ее. Кэролайн промолчала о том, что ее лицо было прорисовано с той же нежностью, хоть так оно и было. Клаус был прав, но это было неважно. — Думаю, нам нужно увидеться с Бонни. Клаус сжал ладонь в кулак и кивнул: — На этот раз я с тобой соглашусь, любимая. Он помог ей подняться на ноги, она вернулась к двери, которую увидела с лестницы; но, открыв ее, обнаружила, что это не гараж, как она думала, а студия Клауса. Это была большая комната, полная наполовину законченных картин. В отличие от той студии, что он однажды ей показал, эта была куда светлее, а мазки на картинах были тех цветов, что не видела на его работах раньше. На многих была она. Глаза Кэролайн приметили по меньшей мере три, две из них были набросками ручкой: она, лежащая в постели. На многих была маленькая девочка с фото. Лицо Клауса приобрело немного беспомощное выражение, пока он рассматривал все это, а затем захлопнул дверь. Кэролайн не стала его останавливать. *** Они нашли машину Кэролайн припаркованной у дома, ключи оказались в кармане ее пиджака. Все вокруг было таким знакомым, это все еще был Мистик-Фоллс, просто вокруг были совсем не те соседи, которым она привыкла с детства. Когда они проезжали мимо старого дома Кэролайн, машина ее матери была на подъездной дорожке. Но Кэролайн не хотела останавливаться, не хотела видеть, как постарела или изменилась ее мать. Они оба молчали; чувства Кэролайн были подавлены ее страхами. Прошло так много времени с тех пор, как она чувствовала подобную нервозность, бесконтрольный страх и панику, правившие большей частью ее юности. В каком-то смысле она чувствовала себя оглушенной и немой, потому что ее чувства потеряли вампирскую остроту. Не в прямом смысле, но Кэролайн чувствовала, что тонет. — Ненавижу быть человеком, — наконец сказала она, и Клаус взглянул на нее с водительского кресла. — Не знаю, имею ли право ныть, потому что для тебя, должно быть, все еще страннее. По крайней мере, я еще помню, каково это, быть человеком…Для меня это было не так давно. Но иногда я забываю, как сильно это ненавидела. Клаус кивнул: — Не так плохо, как я помню, — его руки крепче сжали руль, и Кэролайн уже подумала, что это все, но тут он добавил. — Есть вещи похуже, чем эта сторона смертности. Кэролайн вздохнула: — Наверно, было бы неплохо время от времени напоминать об этом всем вампирам. Клаус ответил не сразу, вместо этого он указал рукой и спросил: — А это не дом двойника, любимая? Кэролайн тут же повернула голову, и, разумеется, дом Елены был на прежнем месте, ни единого следа, что его сожгли дотла. Трава была зеленой, и бегонии, которые так любила мать Елены, по прежнему цвели перед крыльцом. Страннее всего было то, что перед домом стоял Джереми и пытался шлангом полить носящегося по двору маленького мальчика. — Останови. Клаус тут же подчинился, и, прежде чем Кэролайн смогла себя остановить, она уже выбралась из машины и замерла у забора Гилбертов, уставившись на дом. Джереми прервал свою игру и бросил шланг: — Кэролайн, как дела? Мы не знали, что вы заедете. Над забором появилось крошечное личико и заулыбалось Кэролайн; у мальчика не хватало переднего зуба, а его глаза были такими темными, что казались черными. Кэролайн тут же влюбилась в него, но замерла, когда он сказал: — А где дядя Клаус? Клаус появился рядом с ней как по мановению волшебной палочки. И маленький мальчик завизжал от счастья, кинувшись в дом. Джереми засмеялся и жестом пригласил их войти во двор. — Извините, Грейсон сегодня несколько перевозбудился, — сказал им Джереми. — Бонни спустится через секунду, она как раз переодевала Эбби. Заходите, я только уберу шланг. Кэролайн мгновение пыталась уложить в голове все, о чем он только что говорил, но затем поняла, что ничего не имеет смысла в это идиотской вселенной, в которой очаровательный ребенок зовет Клауса «дядей». Клаус казался таким же изумленным, как и она, но это мало утешало, хоть он вроде бы и справлялся с этим лучше, чем она, потому что Кэролайн чувствовала, как ее потряхивало в ожидании очередной гадости этого мира. Рука Клауса скользнула в ее, словно он делал это миллион раз, и на долгую секунду они замерли, как вкопанные. К ее удивлению, Клаус тут же убрал свою руку, уставившись на нее, словно она его предала. — Я не… — Клаус недовольно скривился, и это было первое знакомое ей выражение на этом новом-но-старом лице. — Я передумал. Быть человеком переоценено, любимая. Кэролайн фыркнула и потянула калитку: — На этот раз соглашусь. Он последовал за ней в дом, и Кэролайн ненавидела возникший внутри всплеск вины, ведь как должно быть ему сложно стоять на той же кухне, где умер Кол? Кэролайн так и не простила себя за ту роль, что она сыграла в смерти брата Клауса, хоть и знала, что у них не было других вариантов. — Навевает воспоминания, любимая? — Его тон был язвительным, и если бы она закрыла глаза, можно было бы представить, что они в нормальном Мистик-Фоллс, и он просто преследует ее. — Кэр! — Бонни появилась из-за угла, как всегда, жизнерадостная. Ее волосы были короче обычного, а фигура округлилась с тех пор, как Кэролайн видела ее в последний раз, но в этой вселенной в этом скорее была виновата маленькая девочка, которую она держала на руках. — Мы так давно вас не видели! Что нового? Кэролайн с трудом оторвала взгляд от лица маленькой девочки — должно быть, Эбби, и так ужасно похожа на Бонни — собравшись, чтобы ответить: — О, эм-м, немного, у меня и Клауса есть кое-какие проблемы с магией? Бонни уставилась на нее с легким весельем: — Клаус?! С каких пор ты его так называешь? — Она засмеялась и повернулась к Клаусу. — Она тебя в собачью конуру переселила? В этот момент в кухню вернулся Джереми, избавив Кэролайн от очередного анализа речи ее подруги. Бонни улыбнулась, увидев его, и то, как он забрал Эбби из ее рук и нежно поцеловал в щеку, немного успокоило Кэролайн, потому что это, по крайней мере, было тем, что она понимала. Бонни и Джереми были вместе — да ладно, они и в нормальной вселенной были хороши вместе. — Эй, Клаус, я могу тебя одолжить на секунду? Я работаю над арт-проектом для колледжа, и кое-что не могу понять и не пойму, даже если от этого будет зависеть моя жизнь. Что-то насчет акрила — понятия не имею, что это, я лучше всего справляюсь с точными науками, но меня отправляют вести уроки рисования каждый год! Клаус бросил на нее усталый взгляд и пожал плечами: — Я посмотрю, что можно сделать? Они ушли, наконец, оставив Кэролайн наедине с Бонни, которая уставилась на нее с тревогой. Это выражение было так знакомо Кэролайн, что она автоматически расслабилась и спросила: — Что? Бонни вздохнула: — Ты порядке, Кэр? — О, м-м, да? — Ответила Кэролайн. — Честно сказать, мы не хотели тебя беспокоить, у нас просто возникла неприятность с магией, и нам нужно… Бонни нахмурилась: — Ты продолжаешь это повторять. Магия. О чем ты вообще говоришь?