Я был с ней

Я был с ней. Рядом, всегда. Помню, счастья много Выражали карие её глаза При виде меня, непутевого. Когда впервые увидел я душу, Заглянув в горькую память, Понял вдруг, её я не брошу, Дам шанс драконом летать. И первой мыслью была неправильность, Зла людского не сосчитать, Но ненависть тоже пагубна, И ей, светлой, нельзя пропасть. Увидел я в голове её заповедь, Не верить мужчинам совсем. И я, глупец, хотел разуверить, Показать, что плохие не все. Два взмаха рукой, и символ — Камень с Луны — доверия мне, Связь со мной, пусть и бессмысленно, Но оказалась в её руке. Тогда отпустил её, зная, Что на помощь точно приду, Даже если забудет когда-то, Я защищу и найду. И тут я в восторг окунулся, В чистый детский восторг, Она не боялась ко мне прикоснуться, Пусть к амулету, но все ж. Каждый вечер я чувствовал губы, Её благодарный стук сердца, Те вечера я никогда не забуду, Но она уже невеста — не верится. Она расцветала, и похоть чужая Мерзко к ней прикоснулась. Я весь встрепенулся, взлетая, Молясь, что б в плюс обернулось. Жених её — полный придурок, Как выбрать его решилась? И понял, тут не до шуток. Я ведь в неё не влюбился? А после почувствовал мысли, Она хотела объятий. Моих? «Но как же, » — тогда я завис. — «Я взрослый, но любить не привык». И первые бабочки чёртовы Кружились в моем животе, Когда представляла, что мы С ней целуемся в темноте. Тогда понял я, что неправильно, Счастья не будет со мною. И в мир её холодный, сусальный, Мраком полетел, не боясь зноя. Её фигурка, худая и тёмная, Посреди зимнего леса виднелась, И волосы цвета шоколада тёплого Развивались в искрах лунного света. Румянец стыдливый на скулах, Чуть нежный взгляд карих глаз, И чем я тебе с дуру Понравиться мог за раз? И этот вопрос про женитьбу. Мне это совсем параллельно! Пойми, я ведь привык же, Магию считать Вселенной. Тут Мрак мне каркнул спросонья, «Шон, а ничего так она, Дракон будет, её бы в ворону.» Оказалось, согласна. Сестру её спасти не проблема, Но взгляд благодарных глаз Меня покалечил, дилемма Посетила меня в тот раз. Остаться с ней? Нереально. Я старше её раза в три. Бросить? Провально, Она смогла меня приручить. Хотела быть мною, лестно, И со мною быть, вроде, тоже. Но как-то это бесчестно. Насчёт Аскани что же? Я помню, как капля-дисперсия, По вкусу — мёд с молоком, Возбудила меня бесчестно, Связала меня с божеством. Это были мгновения сладкие, Она не отвергала меня, Не боялась позора гадкого, Не воспользовалась — помогла. Я не хотел лишать шанса, Приворот не причём, а я, Действительно, беспощадно Влюбился, теряя себя. А Мраки потешались надо мною, Им весело было, когда, Проснувшись на груди с её головою, Спешил портал открывать. Но для меня их мысли прозрачны, Дракон и ворон пропали, как я, Теперь и они, однозначно, Любили её, как себя. Многое случалось с нами, Но чувства мои все крепли, Я помню, как умирал морально, Понимая, что любовь бессмертна. Я помню, как было больно, Что крови с ней не одной, Тогда бы той викингской ночью, Не она спасла его такой ценой. Но я эгоист, мне хотелось тайно, На боль и вовсе не смотря, Влюбить ее в себя банально, Чтобы любила, как Аскани, меня. Сейчас она смеётся, говоря, «Шон, помнишь? Детская влюбленность прошла. Прости меня, если сможешь. Мне очень стыдно за все — За „поцелуй на Луне“, Тебе было противно оно, А я… Я хотела к тебе.» Я был с ней. Рядом, тогда, Когда она к алтарю подходила. Как отец, ей улыбку даря, «Дракошка, удачи, я люблю тебя».