Для архива

Так же нельзя! Это просто невыносимо! Они все время, все время вместе! Не расстаются ни на минуту! Ее рука в его руке, обращенные друг на друга взгляды и эта мерзкая привычка целоваться на виду у всех, посреди коридора. Их теперь даже по отдельности никто не называет! Как будто они – единое целое. Марисса и Рокко. На словах связаны одним лишь союзом, а в реальности – какими-то чуть ли не неразрывными узами, чувствами… "А я ведь мог этому помешать, - думает Пабло, украдкой посматривая, как ненавистная парочка роется в шкафу Рокко. – Мог, с легкостью. Если бы только допустил, что у них все всерьез - но кто же знал?..". Когда Марисса начала встречаться с Рокко, Пабло лишь посмеялся и махнул на них рукой: понятное дело, она таким образом пробуждает в нем ревность - не впервой. Поначалу было даже смешно и не на шутку интересно понаблюдать, насколько далеко Марисса готова зайти ради достижения цели, и на этот счет он даже заключил пари с Гидо. Но того, что случилось на самом деле, не ожидал никто. Когда Пабло опомнился, было уже поздно: девушка, которую он до сих пор опрометчиво считал своей, уже принадлежала другому. Так и не найдя нужной вещи, Марисса и Рокко уходят с пустыми руками. Пабло провожает их злобным взглядом, поворачивает голову и замечает на столе забытую ими камеру. Не ее ли искали? А, впрочем, какая разница... Поддаваясь неведомому порыву, он берет камеру в руки, зачем-то включает и нажимает на кнопку воспроизведения записи - последней из сохраненных. На экранчике появляется спящая Марисса, звучит шепот Рокко – Пабло не вслушивается, но различает слова «счастье» и «для архива». Картинка меняется: сначала виден только дверной проем, потом в нем появляется Марисса, одетая в явно чужую футболку, доходящую ей почти до колен. – А вот и наша звезда, – возвещает невидимый Рокко. – Сеньорита, ваши поклонники интересуются подробностями вашей личной жизни. Ваше сердце занято? – Опять ты за свое! Я же просила…– рассерженная, Марисса кидается к нему, но Рокко успевает отставить камеру, причем таким образом, что объектив все равно оказывается направленным на них, а затем ловит девушку в свои объятия. Та вырывается, но он обнимает ее так, что ее руки оказываются плотно прижатыми к телу, и накрывает ее губы своими. Не имея возможности сопротивляться и дальше, Марисса отвечает на поцелуй: грубо, по-хищному, почти кусая; но уже через несколько минут обмякает на груди у Рокко, медленно высвобождает руки, обнимает его за шею, запускает пальцы в волосы.. А в следующий миг уже начинает задирать на себе майку, явно намереваясь ее снять, как вдруг Рокко подскакивает как ошпаренный и тянется к запечатлевающей всё это камере. – Ты что, еще ее не выключил? – восклицает Марисса, мгновенно меняясь в лице. – Да я тебя сейчас… Изображение пропадает, и Пабло наконец переводит дух. Хочется отбросить камеру, как ядовитую змею. Он увидел достаточно, чтобы понять, что Марисса для него потеряна безвозвратно, что с Рокко она уже стала близка так, как никогда не была с ним. Носит его вещи, спит в его постели, и с ним самим тоже спит... – Ну, вроде так, – неожиданно раздается ее голос. Пабло вздрагивает и понимает, что запись еще не закончилась. – Не знала, что ты такой ненасытный, – говорит с экранчика Марисса, смотря точно в объектив. – Тебе, значит, мало того, что я говорю тебе каждый день, надо еще и на камеру? Ну ладно, вдруг это сыграет свою роль... когда-нибудь. Так вот, я люблю тебя, я люблю тебя больше всех на свете; так хорошо, как с тобой, мне не было еще ни с кем. И ты никогда, слышишь, никогда меня не потеряешь. Пусть тебя это не беспокоит: я всегда буду рядом. Куда уж я от тебя... – она задумчиво облизывает губы. – Ну, вот вроде бы и все... Доволен?.. Ах, да, вспомнила… Если ты и предложение мне собираешься делать с камерой в руке, то клянусь, я его не приму!!! В камере что-то щелкает – и запись начинается сначала. Пабло решительно выключает камеру, кладет ее на прежнее место, но, немного подумав, берет снова и вынимает кассету. У Мариссы и Рокко еще будет возможность снять что-нибудь «для архивов». А этот «шедевр режиссуры» можно обрезать, оставив один лишь монолог Мариссы – без последних слов, разумеется. Тогда, закрыв глаза, Пабло сможет представить, что ее признание адресовано вовсе не Рокко…