Ледник

- Что значит, ты меня не отпускаешь? Будто я на свидание с кем-то собралась! На той стороне провода ответили грубым, приказным тоном. Чувствовалось, что собеседник был в ярости, и мобильный уже почти дымился от его гнева. - Нет, всего лишь до полуночи. Но я в одиннадцать буду дома, обещаю! «Ага, как же, обещает она. Уже в десять этот психопат начнет звонить и орать на весь город, какая она шлюха и что она обманула его в самых чистых чувствах». Сидит и топает босой ногой по полу. Хорошо, что ковер постелен, и не слышно этого стука, не то я б сама ее убила, еще раньше полуночи. Вздыхает тяжело и умоляюще смотрит на меня: «Пожалуйста, избавь меня от этих мук». Усмехаюсь и говорю шепотом ей прямо в ухо: «Пистолет дать?» Нервным движением руки отталкивает меня, давая понять, что и так тошно. - Не для тебя, для него, - говорю, специально понижая свой и так грубоватый голос, чтобы ее ненаглядный на том конце провода услышал. -Это, блядь, кто базарит? – случайно улавливаю через динамик телефона, который оказался в опасной близости от моего уха, эту неприличную, но вполне характерную для данного индивида фразу. - Никто, - быстро бросает она и обиженно отворачивается. – Ну, зай, пожалуйста! Что я плохого сделала? Почему нельзя пойти? Там же одни девчонки будут! «Потому что ты идиотка. Хотя нет. Ты, скорее, просто мазохистка, если тебе нравится это терпеть». Только мысли, вслух же ничего не говорю. Наливаю себе кофе, уже пятую чашку за этот день. Плевать. Я и так устала, а тут еще наказание выслушивать весь этот сопливый бред. - Солнце, девочки обидятся! Тьфу! То ли кофе слишком горький, то ли фраза слишком сахарная. Кто там солнце, стесняюсь спросить? Смотрит на меня непонимающе, словно я только что обвинила ее в смертном грехе. А что, «не сотвори себе кумира» - гласит одна из заповедей. А она мало того, что считает этого отброса богом, так еще и повинуется ему, вместо того чтобы вместе наслаждаться построенным миром. Боже, какой пафос я несу. Хлебну еще кофе, пока сахар не растворился. - Какой Андрей? Кто тебе это бред сказал?.. Да это было еще до тебя!.. Ну да, но в смысле, когда мы с тобой в первый раз расстались. Кис, ну мы же не встречались тогда… Бью себя ладонью по лбу. «Ты кому пытаешься это доказать, несчастная?» Яростно размешиваю сахар в чашке. Чего-то еще не хватает… Адекватности, по-моему. - Ну, целовались, но это было полгода назад. Ты тогда в армии был, и мы расстались, что, забыл? «Этот дурак вообще ничего хорошего не помнит. Он знает точно, сколько раз ты целовалась с Владом, когда и где гуляла с бывшим одноклассником, сколько раз звонил Андрей и даже помнит про немецкого студента, учившегося в нашем универе по обмену и сказавшего тебе: «Sie sind so schoen!» Он запомнил эту фразу по слогам, хотя раньше даже не представлял, как в принципе звучит немецкая речь». - Ты переводишь тему! Мы вообще не об этом сейчас говорили. «Научи дурака Богу молиться…» - Зай, я же тебя прошу, чтобы ты меня отпустил к девочкам! А про этих мы поговорим позже. Из динамика телефона вырывается злобный и неприятный крик: - Все, я тебя отпускаю! Иди и трахайся, с кем хочешь! И тишина. Раскрываю рот, просто чтобы попытаться понять происходящее: - А не грубо ли? Моя собеседница молчит. Мобильный дрожит в ее дергающейся от всхлипов руке, и потускневший дисплей ловит блики старомодной люстры. Давно хотела новую купить… - Ну-у-у, - нарочито-равнодушно протягиваю, замыкая руки в замок за головой, - чего плакать-то? Отпустил же. Поднимает на меня, наверное, самый злобный свой взгляд, на который только способна. Испепеляет меня в своем тусклом воображении и скорее всего видит, как я медленно и в адских муках превращаюсь в горстку черного пепла, от которого исходит едва уловимый дым. - Ты что, не слышала, что он сказал напоследок? Чешу затылок, делая тупой вид. Неужели она и вправду думает, что я ничего не понимаю? - Послушай, то, что он родился кретином, не твоя проблема. К девочкам ты идешь или в стрип-клуб, значения не имеет. Он тебе папочка что ли, чтобы решать, куда тебе стоит идти, а куда – нет? Если ты его любишь, то ты сама не сделаешь шага влево, и он должен это понимать. А если такого понятия у него нет, то разве стоит он таких нервов? О какой любви может идти речь, когда он просто тебя подавляет? Ее глаза увеличиваются со скоростью один миллиметр в секунду. - Ты когда-нибудь слышала фразу, что любят не за что-то, а вопреки? – уже почти успокоившись, нервно заявила она. - Ага, а ты, значит, любишь его вопреки его идиотизму, ограниченности ума, невоспитанности и грубости? - Заткнись! Ты не понимаешь ничего в настоящих чувствах! Встает с кровати так резко, что я думаю, будто она собралась меня ударить. Но нет – разворачивается, берет куртку и выходит из комнаты, не забыв демонстративно хлопнуть дверью, как это любят делать обиженные влюбленные в ее горячо любимых сериалах про те самые «настоящие» чувства. - Провожать не буду! - кричу вдогонку. Не услышала, да и неважно. Сама же и уйдет. Мерзкий кофе уже настолько холодный, что пить его противно. Тонкой струйкой медленно выливаю его в раковину и думаю. Думаю, думаю… - Не понимаю я ничего, ну конечно, - с долей сарказма говорю сама себе. Швыряю со злости грязную кружку в раковину. Разобьется – да и все равно. У меня нет никаких чувств. Люди сами себе все усложняют, пытаясь бороться за то, чего не стоит. Отношения, в которых тебе не доверяют, - это мазохизм. Дружба, в которой от тебя что-то скрывают, - это обман, политый сверху лицемерием. Работа, в которой ты отдаешь больше, чем получаешь, - это рабство. И чтобы не навредить себе ни психически, ни физически, стоит закрыться от всего этого и представить, что ты ничего не замечаешь. Что всего этого нет. И тебе наплевать. Зато это будет честно – в первую очередь, по отношению к самому себе. А что подумают люди… Важно ли это, если люди думают, что любовь, связывающая тебя по рукам и ногам, вместо того, чтобы окрылять, имеет право на существование в наших сердцах? И как далеко в своей глупости может дойти эта мысль? Любовь надумана. Дружба призрачна. Реальна только боль. А я слишком люблю себя, чтобы желать этой боли. Только тоска берет. Неожиданный звук оповещения вытаскивает меня из собственного сознания. Пара нажатий клавиш и передо мной – текст сообщения: «Ты дома?» Дрожь пробежала по всему телу, когда я прочитала имя абонента. Нет. Нельзя так реагировать. Это не про меня. Все эти чувства, порывы, эмоции – их нет во мне. Зачем пытаться представлять тебя идеальным или видеть в ярком свете, если все равно ты захочешь меня связать, повалить на колени и прошептать мне на ухо, используя нецензурные выражения, о том, что моя свобода ограничена, что у тебя на руках воображаемые документы о наличии прав на меня и вся прочая ересь? Нет, избавьте. Я не хочу быть жертвой, как моя подруга, только что покинувшая мою комнату со слезами на глазах. Отключаю телефон, вместе с последними остатками эмоций. Они мне не понадобятся в ближайшее время. Ты не виноват в этом. И я тоже.