Звонки ночью

Влада Огнева не знала, как нужно вести себя рядом с мальчишкой, которого ты вроде бы ненавидишь, но вроде бы и нет. Конечно, под словом «нет» скрывалось нечто большее, но признаваться себе в этом девушка не собиралась. Ночью она все для себя решила. Это была просто мимолетная связь. Но тогда почему она стоит перед входом во двор, а не зайдет туда, гордо проходя мимо этого вампира? Влада ничего не соображала, но точно понимала, что это действие станет тем, что закончит их общение. Навсегда. Если она пройдет мимо него, будто даже не знала раньше, будто не о нем были почти все мысли последние несколько дней, то будет конец. Он уйдет, он поймет, что не нужен здесь и никогда не был нужен вообще. В такие моменты голова отключается, мысли исчезают, словно ветром сдуло, и наступает абсолютная пустота. Звуки внешнего мира приглушаются, и непонятно о чем говорят окружающие люди, кто на кого смотрит, потому что есть только она и тот, из-за которого она впадает в такое состояние. Влада вдруг делает первый шаг навстречу своему страху, выходит из тени и медленно продолжает идти вперед, не видя никого, кроме него. Внутри щекотно и страшно, но непонятно отчего. Ну не убьет же он ее! И все это просто глупости, которые возникают не по воле Огневой, а из-за ее трусости. И страха быть отвергнутой. Сидящие на лавочке соседки перестают разговаривать, метая в девушку осуждающие взгляды, когда понимают, к кому она идет. Но Владу это совершенно не колышет, потому что долбанный Арман Суморок заметил ее приближение. Внимательные черные глаза впились в нее взглядом, словно они не виделись уже сотню лет. И Влада, поднимая серые омуты в ответ, хотела бы провалиться под землю. - Привет! - вдруг говорит она слишком веселым голосом, сама удивляясь такому тону. Парень слегка прищуривает хищные глаза, а на губах появляется неприятная усмешка. Огневой почти физически становится плохо от этого, и она отводит взгляд, смотря куда-то в сторону. А вампир продолжает молчать, прожигая хрупкое тело взглядом. - Ты… - вдруг севшим голосом начинает Влада. – Ты пришел. Не осталось и тени от того беззаботного тона, которым она его встретила. - Могу уйти, - сказал парень, также отводя глаза. – Если тебе не нравится моя компания. На секунду у девушки расширяются зрачки, а сердце начинает учащенно биться в груди. - Это я тебе должна говорить, - вскинув голову вверх, неожиданно зло отвечает Огнева. – Какого черта, Суморок?! Сначала ты названиваешь по ночам, потом лезешь в окошко, а после от тебя ни слуху, ни духу чуть ли не неделю. Скажи, что я должна подумать? Скажи! Последнее она сказала слишком громко, так что соседки, и без того внимательно следящее за происходящим, почти привстали со своих мест. В глазах Влады застыли слезы обиды, которые она удерживала только из-за своей злополучной гордости. Ну не может она расплакаться в такой момент, да еще и перед ним! Небольшие, чуть ли не детские, кулачки были крепко сжаты, и ногти больно впивались в кожу, немного отрезвляя затуманенный злостью и болью разум. Дыханье перехватило, а если сейчас вздохнуть, то потом Влада уже не остановится и точно разревется прямо здесь. - Пойдем, - не обращая внимание на состояние девушки, говорит вампир, хватая ее за руку. – Именно об этом надо поговорить. Влада выдергивает свою ладонь из его большой и нечеловечески холодной, отступая на несколько шагов назад. И без того тонкие губы превращаются в сплошную бледно-розовую линию, а лицо становится чересчур бледным даже для нее. - Хватит, - не своим голосом говорит Огнева, не поднимая глаз на вампира. – Мне это надоело. Надоело быть для тебя игрушкой, с которой можно поиграть, а потом кинуть на неопределенное время. Это не для меня, Суморок. Найди себе кого-нибудь другого. Последнее предложение сорвалось с языка само собой. Влада не хотела его говорить, но обида застилала глаза Огневой, поэтому контролировать свою речь было слишком трудно. Хотелось орать на этого чокнутого вампира так, чтобы у того барабанные перепонки лопались, а в голове звенело. Но, во-первых: она не сможет кричать на такой громкости, скорее голос сядет, а Суморок ее еще и истеричкой назовет, а во-вторых: соседки все еще следили за развитием событий, как будто здесь разворачивалась сцена из их любимого двухсотсерийного сериала, который крутили уже лет пять. Вампир же стоял все это время, сложив руки на груди, взглядом впиваясь в Огневу, словно мысленно уничтожая ее. Неужели все девчонки не могут просто спокойно поговорить, когда дело заходит об отношениях? Видимо, нет. И Огнева это сейчас прекрасно показывает на примере. Арман понимал, что мозг у девушки отключился и теперь так называемое сердце подсказывает ей, что делать. Будь его воля, он бы, не спрашивая ее мнения, просто вытащил ее отсюда, но было слишком много народа, который поднимет ненужный шум. - Я все сказала! – после небольшой паузы сообщила Огнева, вновь поднимая взгляд на вампира, но тут же отводит его обратно. Черные прищуренные глаза внимательно следили за каждым ее движением, обещая кару небесную. Но Влада не была бы Владой, если бы не развернулась и не зашагала в сторону подъезда, нарочито громко поздоровавшись с вредными соседками, смотревшими на нее теперь, как на местную ведьму. Две женщины вздрогнули и секунду тупо смотрели на Огневу, точнее, на ее спину, потому что девушка ждать не стала ответной реакции. И только после этого громко, елейным голоском дружно пропели: - И тебе, Владочка, утречка! То, что было уже далеко не утро, никого не заботило. Но и Нина Гавриловна не была бы Ниной Гавриловной, если бы не сказала одну из самых гениальных фраз: - А что же ты нас с мальчиком своим не знакомишь? Влада замерла в дверном проеме, спина неестественно выпрямилась, но силы ответить Огнева в себе нашла. - Потому что это не мой «мальчик». И исчезла в проеме подъезда, словно ее никогда здесь и не было. Как только Влада перестала чувствовать на себе посторонние взгляды, тут же выдохнула, будто все это время не дышала, и присела на ступеньку не в силах продолжить подниматься. Все ее сознание было затуманено чем-то липким и противным, а где-то в области груди болело то, что люди обычно называют душой. Все это Огнева чувствовала, возможно, в первый раз, поэтому ощущения были такими болезненными. Но откуда знать тринадцатилетней девчонке, что в жизни она, скорее всего, часто будет ощущать такие приступы. - Какого черта? – вслух прошептала Влада, руками цепляясь за перила, чтобы ненароком не скатиться с лестницы. Все тело била мелкая дрожь, словно Влада попала под дождь, а теперь оказалась в тепле, но еще не дома, а одежда и волосы все еще липнут к мокрому телу, раздражая. Весь этот поток эмоций Огнева получила за слишком короткий период времени, и ее тело, кажется, не справляется с этим. Огнева встает и, осторожно ступая на каждую ступеньку, очень медленно начинает продвигаться вперед. По щекам, уже не сдерживаясь, текут слезы, а нос наполняется соплями. Конечно, что же ей еще делать, как не реветь. Влада слишком поздно понимает, что дома дед, и что он обязательно спросит, почему внучка плачет? Поэтому нужно немедленно успокоиться, хотя бы ради деда. Нельзя заставлять его нервничать, нельзя. И, подходя к своей квартире, Влада быстро вытирает лицо руками, закидывает волосы за спину, пальцами стараясь их немного расчесать. Немного постояв на лестничной площадке и убедившись, что лицо высохло, девушка решается зайти в родные пенаты. Прихожая не отвечает на возвращение хозяйки, как и остальные комнаты в целом. Тишина стоит во всей квартире, а деда нигде не видно. Влада тихо, словно боясь спугнуть то особое состояние, ступает вперед, стараясь не наступать на места, где скрипит пол. На кухне капает кран, и капли падают в раковину, разлетаясь на невидимые брызги, стекая в сток. Огнева вздыхает, но не заходит на кухню, а стоит на пороге, словно перед ней провели невидимую черту. Влада разворачивается и идет в зал, а оттуда уже в комнату деда. Тихо скрипнула дверь, и девушка, словно тень, просочилась в обитель книг про подростков и склад старинных и зачастую очень странных вещей. Странность эта начиналась уже с того, что на стенах висели картины, изображающие кровопролитные сражения, где люди, застывшие в одной позе, кто с открытым от ужаса ртом, а кто с мечом в руке, который вот-вот обрушится на противника, изображали настоящую жизнь в средние века, без принцесс и драконов, без добра и милосердия. Влада отводит взгляд от картин, и серые глаза невольно натыкаются на кучу книг, громоздящихся на рабочем столе Вандера Францевича. На свободных участках стола, в хаотичном порядке лежали какие-то листки, исписанные мелким, но явно красивым, каллиграфическим почерком. Огнева всегда поражалась тому, какой у ее деда почерк. Казалось, в юношестве его специально учили писать именно так, выводя каждую буковку. Когда Влада подходит к столу ближе, то замечает, что некоторые записи сделаны на иностранном языке, причем явно не на английском. Скорее, это было похоже на немецкий или французский, а некоторые пометки, которые красовались на полях листков, были и вовсе небывалыми символами. Как, например, пятиконечная звезда, обведенная кругом, под которой красовалась подпись, явно сделанная наскоро: «Bafomet». Влада отдернула руку, которой до этого проводила по листам, словно она обожглась. Звезда в круге притягивала взгляда, а подпись под ней вызывала почему-то легкую дрожь в руках, будто Огнева прикасается к чему-то запретному. Но, наверное, так и есть на самом деле, потому что дед не любил, когда внучка без его ведома заходила в комнату. Еще одной интересной деталью в интерьере комнаты было большое зеркало в старой раме, выполненной, кажется, в позапрошлом веке. Немного замутненное и пыльное, потому как к нему-то дед строго настрого запрещал прикасаться и чистить, оно также, как и надпись в тетради, вызывало почтительную дрожь. Если, например, встать напротив зеркала к самой стене, то своего лица можно и не увидеть, и только очертание фигуры будет напоминать, что ты все еще стоишь перед загадочным зеркалом, но сейчас, находясь одной во всей квартире, Владе было страшно это делать. «Ну, раз деда и здесь нет, то лучше свалить прямо сейчас» - подумала Влада, выходя из комнаты Вандера Францевича. Огнева подошла к окну и, не отодвигая занавески, посмотрела вниз. Ни соседок, ни Суморока уже не было видно. Даже ребята, качающиеся на качелях, куда-то делись. Весь двор опустел, только солнце все еще нещадно жгло асфальт, и ветер гонял пыль по нему же. Влада бы спокойно выдохнула, радуясь, что вампир отстал от нее. Но с другой стороны он, кажется, ушел. Ушел навсегда, как Огнева и боялась. Червячок, гложущий ее внутри, вдруг снова проснулся, а вместе с ним вернулись и неприятные ощущения. Да, это ее вина, это из-за ее вечных капризов сейчас происходит белиберда. А могла бы с счастливой улыбкой вновь ожидать ночного звонка. Это уже превратилось в привычку, от которой очень трудно отказаться. И, наверное, привычка эта плохая, раз так быстро к ней привыкаешь. - Но где же дед? – вслух спросила Влада сама себя. Куда мог подеваться ее старик, которого, кстати говоря, она с утра не видела. И когда пошла в библиотеку его тоже не было. Это что получается – дед куда-то ушел, а ей ничего не сказал? Нет, такого не может быть, ведь ее родной дед, Вандер Францевич, обязательно предупредил бы внучку, что уходит куда-то по важным делам, чтобы она не волновалась. Теперь сидеть, сложа руки, Влада почти физически не могла. Ей нужно было двигаться, нужно было бежать и искать деда, даже если он через минуту появится на пороге дома, надо искать. Неясная тревога с каждой секундой все сильнее разгоралась в сердце Огневой. Влада боялась, что дед пропадет, исчезнет, как исчезла когда-то мать, боялась, что с ним может что-то случится, ведь он уже немолод, а еще девушка боялась за себя. Страх перед тем, что ее могут увезти куда-то органы опеки, сковывал все тело и заставлял дрожать. А уж такие соседи, как Царевы, первые донесут, что несовершеннолетняя Огнева осталась без должного присмотра, а ее единственный родственник – престарелый дед – исчез куда-то, а, возможно, даже умер. Поэтому-то нельзя просто так сидеть и ждать помощи. Надо действовать самой. Да даже если она не найдет деда, то вещи первой необходимости собрать все-таки надо – Влада не собиралась ждать, когда за ней придут, не собиралась обращаться в полицию, поэтому твердо решила, что лучше убежит, чем останется здесь. Влада не помнила, как хлопнула за ней дверь, не помнила, как летела с лестницы, перепрыгивая через несколько ступенек сразу. Звук резко открывающейся двери немного привел ее в чувство, пока девушка не поняла, что пнула ее со всей силы. Несколько людей, приходивших в этот момент по улице, неодобрительно на нее покосились. Но Владе плевать, она видит перед собой только образ деда, который сейчас где-то шаркает по раскаленному асфальту. Ноги несут девушку к выходу из дома-колодца. Туда, где ворчат моторами машины, где люди идут нескончаемым потоком, будто сметая все, что против них, со своего пути. Влада как раз бежала против течения. И была бы снесена, но вовремя успела увернуться и скользнуть в тень домов, попадая в такой же Петербург, но уже немного другой. Задворки Питера выглядели, как еще один город. Такой же громадный и необыкновенный, наполненный магией даже больше, чем самые загадочные места Петербурга. И тут тоже бурлила жизнь, правда, немного другая, но все же. Влада вдруг ощутила на своей спине чей-то взгляд, который будто бы прожигал в ней дыру. Тут же обернувшись, девушка не увидела ничего, поэтому облегченно вдохнула, списывая тревожные чувства на беспокойство за деда. Позади Огневой вдруг раздался лязг металла, скрежет, а через секунду что-то рухнуло вниз. Развернувшись, Влада уже приготовилась бежать, но никого из людей здесь не было. Зато из каких-то щепок вылезал бездомный, по-видимому, кот, шипя и изворачиваясь, как уж на сковороде. - Нельзя так пугать, - укоризненно посмотрев на кота, тихо сказала Влада. – Так и до инфаркта можно довести. Коту было абсолютно наплевать, кого и когда он доведет до инфаркта. В его коричнево-серой, свалявшейся шерсти застряли небольшие кусочки некогда чего-то деревянного. Из-за этого кот постоянно шипел и, казалось, фыркал, а когда попытался вскарабкаться вверх по трубе, неожиданно завыл, словно напоролся на гвоздь. Влада вскрикнула и отшатнулась, споткнувшись правой ногой об левую, чуть не рухнув вниз. Кот тем временем начал метаться, словно его гоняло что-то невидимое из стороны в сторону, Огнева успела заметить, как страшно и одновременно очень завораживающе блестят глаза кота, сверкая зеленым и желтым. Животное последний раз оглушительно мяукнуло и бросилось наутек, словно выбравшись из тесной клетки. Влада тоже была рада тому, что кот, который скорее всего бешеный, смылся отсюда куда подальше, не тронув ее. - Неужели бешенство начинает овладевать животными? – вслух подумала Влада, задумчиво глядя вслед странному коту. Но в голову тут же ударила мысль, что времени на то, чтобы найти деда остается все меньше. Это сработало, как ушат холодной воды на голову, и Огнева, развернувшись, вновь продолжила бежать, петляя между узкими закоулками, задворками Петербурга.