Где обитают чудовища

Его окружал туман. Белый, непроглядный туман, покрывший собой много миль вокруг. Его босые ноги медленно, с неуверенностью шагали вперед, но глаза не видели ничего, кроме этой блеклой пелены, как бы он ни таращился вперед. Ноги не ощущали под собой твердой опоры, как будто и ходил он все по тому же туману, но, тем не менее, он не падал. И точно такой же туман стоял в его голове. Он совершенно не понимал, что это за странное место, что он здесь делает в этой белой сорочке до колена, что означает висящий на его шее небольшой медальон с буквой «М», украшенной вензелями… Кто он сам? Откуда? Что с ним было до этого? Это очень странное и в то же время страшное чувство, когда ты не узнаешь себя самого и не обладаешь вообще никакими воспоминаниями о своем прошлом. Как будто внезапно попал в плохое кино с самим собой в главной роли, без внятного начала и каких-либо намеков на дальнейшее развитие событий, а главное – без сценария. Как будто ты чистый лист, на котором ничего еще не написано. И нет никого, кто ответил бы на твои вопросы, ведь вокруг ни души. Он очнулся здесь какое-то время назад (может быть, прошло несколько минут, а может и часов – в таком месте невозможно чувствовать течение времени), лежа на этом сотканном из тумана ковре. Поднявшись, он в страхе и замешательстве огляделся и, не получив из окружающей обстановки ответов ни на один из вертящихся в его голове по кругу вопросов, не увидел лучшей альтернативы, кроме как пойти в неизвестном направлении в поисках того, кто прояснит ситуацию, за чем мы его и застали, дорогой читатель. Наконец туман как будто расступился, и яркий золотистый свет ослепил мужчину. Его рука рефлекторно дернулась, чтобы защитить глаза, но на полпути остановилась и опустилась вниз – глазам вовсе не было больно. Он не чувствовал вообще ничего, за исключением исходящего от источника света приятного, ласкового тепла, если определение «ласковое» вообще может быть применимо к теплу. – Приветствую тебя, дитя, – прозвучал строгий низкий голос. Кто бы ни был его обладателем – а наш герой по-прежнему не видел ничего кроме света – от него веяло величием и… чем-то еще, но мужчина не понимал, чем именно. Тем не менее, голос стал для него проблеском надежды. Вот, наконец-то появился кто-то (или что-то?), кто даст ответы на все вопросы. А то, что обладателю голоса известны эти ответы, почему-то казалось несомненным. – Вы знаете, кто я? – обратился мужчина к свету. – Что это за место? Я ничего не помню… – он приостановил поток слов и в ожидании ответа с надеждой уставился туда, где, как он предполагал, находился источник света. – Ты ангел, создание света. Человек, ушедший из жизни раньше времени. А это – твой мир, где теперь ты будешь жить и служить мне. Твоя земная жизнь позади, здесь более не имеют значения ни твои воспоминания, ни твое имя. – Служить? – мужчина отступил на шаг назад. – Не имеют значения?.. Кто Вы такой? Ему не нравился данный ответ. Вопросов стало только больше. Что значит «ни твои воспоминания, ни имя не имеют значения»? Для него – еще как имеют! Он хотел знать свое прошлое. – Я Всевышний, – голос стал строже и, казалось, его обладатель поднялся на несколько метров выше над мужчиной. – Твои воспоминания о земной жизни будут только мешать тебе, будут тянуть тебя назад, и ты не сможешь выполнить свое предназначение. Ты должен найти своего человека на Земле и быть его ангелом-хранителем до конца его дней. Только так ты сможешь вернуться на Землю и прожить еще одну жизнь… или повысить свой ранг и стать архангелом. Слушая Всевышнего, мужчина все дальше отходил от источника света. Услышанное никак не желало укладываться в его голове. Выходит, он был живым человеком и жил на Земле? И по какой-то причине его жизнь оборвалась раньше срока? Он не помнил, каково это – жить на Земле. Равно как не помнил и того, каково быть человеком. Мужчина не имел ни малейшего понятия, чего же он лишился. Но в одном он был уверен точно: наверняка Земля лучше этого пустынного, безжизненного места. И, если по справедливости, он должен быть там, а не здесь. Ведь, верно, он должен был прожить там еще много лет, прежде чем перейти в этот мир. По крайней мере, мужчина не был стариком, насколько он мог сейчас судить. И почему, спрашивается, его самого никто не уберег от преждевременной смерти? Как теперь можно требовать от него, чтобы он делал что-то, чего для него самого, видимо, никто не сделал? – Но это несправедливо, – возражал он. – Почему я не могу просто вернуться? Я сделал что-то плохое там, на Земле, за что должен отработать здесь? Мужчина принялся с утроенным усердием напрягать память. Лишь бы вспомнить хоть что-то. Хоть что-нибудь! Что он мог такого натворить? – Здесь твоя земная жизнь не важна, – повторил голос. – Ты не можешь вернуться прямо сейчас, потому что сначала ты должен исполнить свой долг. «Какой долг? » – думал он. – «Откуда? Кому я должен? Кто придумал эти правила и неужели нельзя обойти их? – Я не согласен, – твердо сказал Марк, начав злиться. – Я не желаю оставаться здесь и не буду служить Вам. Немедленно верните мне мою жизнь! И сам удивился пролетевшей только что мысли. Вернее даже не мысли, а воспоминанию. Марк. Это точно его имя. Он вспомнил! Такая малость на фоне того, сколько всего он, должно быть, забыл, но это все равно был триумф. Как будто, вспомнив имя, он поймал прошлое за хвост, осталось только размотать клубок, чтобы вспомнить все остальное. И это вопреки Всевышнему. Но радость быстро сменилась тревогой: все вокруг резко посерело, будто Марк вдруг попал в грозовое облако. Под раскатистые звуки грома золотистый свет стал удаляться, пока не исчез окончательно, и мир вокруг погрузился в стремительно чернеющий туман. У Марка перехватило дыхание: он почувствовал, как проваливается, хотя мгновение назад мог твердо стоять на ногах. Он падал и падал в сгущающуюся темноту, и чем ниже спускался, тем больше вспоминал. На самом деле ничего выдающегося он о себе не вспомнил – всю жизнь Марк Джефферсон был середнячком. Не особо популярный и не особо привлекательный мальчик в школе, он был самым обычным подростком. Учился так себе, талантами не блистал, и в колледж поступил на деньги родителей, так как не получил бюджетного места. Еще в средних классах серьезно увлекся фотографией: как теорией, так и практикой. Но когда он сказал, что хочет стать профессиональным фотографом, родители выступили против, сказав, что деньги, отложенные ими на колледж для Марка, ни за что не пойдут на академию искусств, а отец добавил, что фотограф – это не профессия. В итоге Марк выучился на юриста и стал работать в небольшой юридической фирме, где познакомился с Луизой – своей нынешней девушкой, и совсем недавно они решили пожениться. Под конец Марк вспомнил самое страшное. Поздно вечером он возвращался с работы на своем автомобиле. На дороге было практически пусто, за исключением изредка проезжающих автомобилей, и мужчина позволил себе разогнаться. В салоне играла песня какой-то рок-группы, его легковушка на большой скорости неслась по пустой дороге, как вдруг совершенно внезапно из-за поворота вырулил грузовик. Марк вжал тормоза в пол, но скорость была слишком большой, и автомобиль не успел остановиться. Визг тормозов. Удар. Слепящая боль и темнота. Водитель грузовика, к счастью, существенно не пострадал, и он сразу же вызвал 911 для менее удачливого Джефферсона. Марк скончался в реанимации, но сам он к этому времени уже был на том свете, ждал встречи со Всевышним. Последнее его воспоминание из жизни – момент удара и вспышка боли. И в ту же секунду, как Марк вспомнил о своей смерти, падение прекратилось столь же внезапно, как и началось. Джефферсон плашмя рухнул на твердую поверхность, что непременно вышибло бы из него дух, будь он жив. Тяжело дыша, он вдыхал запах иссохшей почвы. По мере того, как он приходил в себя после лавиной обрушившихся на него воспоминаний, до него начало доходить, как здесь жарко, и что жар исходит от почвы под ним. Еще раз глубоко вдохнув и взяв волю в кулак, мужчина приподнялся на локтях, затем встал на четвереньки и, наконец, поднялся на ноги. Оглядевшись, он понял, что это уже явно не то место, где он очнулся ранее. Здесь было абсолютно темно, и только ярко-красные огоньки вспыхивали то тут, то там. Несмотря на жар, Марка словно обдало холодом от понимания, где он оказался, и волосы на затылке зашевелились. Если до этого он был на небе и разговаривал со Всевышним, то, значит, теперь он… Вдруг Марк ясно увидел перед собой два больших оранжевых глаза, и некто начал нашептывать ему: – Тебе нечего бояться, Марк. То, о чем ты наверняка сейчас думаешь, лишь вульгарные представления смертных. Марк не купился на вкрадчивый тон собеседника. Если сейчас перед ним сам Люцифер, Джефферсон точно знал, чего от него ждать. Лжи, лести и притворства. И наплевать, если он прочитает это сейчас в мыслях Марка. – Тогда кто ты? Глаза пропали, и в следующее мгновение шепот раздался над самым ухом Марка, обдавая его новой порцией жара и давая почувствовать запах серы: – Я тот, кто поможет тебе. Марк резко развернулся и, снова встретившись взглядом с оранжевыми глазами, с вызовом ответил: – Мне не нужна твоя помощь! – Но я могу вернуть тебя к жизни. На это Марк не сразу нашел, что возразить, и демон воспользовался замешательством собеседника: – Я верну тебе твою жизнь, твой облик и сделаю так, будто ты никогда не умирал. Ты сможешь вернуться к своей жизни, как ни в чем не бывало, и никто ничего не узнает. – Это слишком щедрое предложение, - голос мужчины дрогнул. – Что ты потребуешь взамен? Он хотел вернуться к жизни. Очень хотел. И уж точно ему не хотелось здесь оставаться. Если это место хоть немного напоминает ад, каким его представляют люди на Земле, здесь будет даже хуже, чем там, наверху. Но он понимал, что и здесь за возвращение на Землю придется дорого заплатить. Что Люцифер не джинн из лампы, чтобы исполнять желания просто так, а Марк не любую цену потянет. Что он может предложить, если учесть, что душа мужчины и так уже принадлежит дьяволу? Джефферсон не представлял. – О, я попрошу самую малость, - оранжевые глаза вновь переместились, проплывая совсем близко от Марка, и делая круг вокруг него, словно оценивающе разглядывая со всех сторон. – Периодически, раз в 20 лет, ты будешь приносить мне в жертву хотя бы по одной невинной душе, чтобы поддержать наши с тобой силы. И, разумеется, пока ты будешь служить мне, ты не умрешь. Я даже дарую тебе вечную молодость, если захочешь. – Что? – сказать, что Марк был шокирован этими условиями, это ничего не сказать. – Отбирать жизнь у других, чтобы продлить собственную? Это немыслимо! Нет, я не буду это делать! Я не буду убивать невинных, хороших людей! – Не спеши, – голос снова зазвучал над самым ухом, но Марк уже не дергался, привыкнув к этим фокусам. Хотя, признаться, он чувствовал себя неловко, по-прежнему находясь в той самой сорочке, в которой очнулся наверху, а земля под ногами немного обжигала его босые ступни. – Подумай. Чем ты хуже других людей? Чем ты хуже пары-тройки незнакомцев, которых тебе придется убить, чтобы прожить еще полвека? Твои полвека, которые отобрал у тебя несчастный случай. А с моей помощью ты проживешь и дольше. Почему ты должен умереть и оставаться здесь до скончания времен, в то время как они будут жить? Или, может, ты считаешь, что заслужил такой участи, а они – нет? Раздираемый противоречиями, Марк отрицательно качнул головой. Он знал, что убивать плохо. Он понимал, что случайные незнакомцы не должны платить за произошедшую с ним несправедливость. Но… В чем-то Люцифер прав. Марк не сделал в своей жизни ничего такого, чем мог бы заслужить смерть и вечные муки в аду. Он не святой и не герой, чтобы принимать на себя страдания во спасение незнакомых ему людей. А как же Луиза? Его Луиза, которая останется одна? У Марка оставалось все меньше и меньше уверенности для того, чтобы противостоять соблазну поверить Люциферу и заключить сделку. Джефферсон повернулся и посмотрел прямо в эти оранжевые глаза: – Почему ты предлагаешь это именно мне? Неужели я первый ангел, кого изгнали сюда? Или ты предлагаешь такую сделку каждому? – Да, ты не первый, – не замедлил согласиться собеседник. – И далеко не последний. Но я вижу в тебе потенциал, и потому сейчас разговариваю с тобой. – Неужели? – Марк даже немного развеселился. Какой потенциал? Для чего? – Да, – в отличие от Джефферсона, Люцифер говорил серьезно. – Я знаю о тебе все. Ты творческая личность, Марк, тебе нравится творить искусство, – страстно нашептывал он. – Сколько снимков ты сможешь создать, сколько галерей украсишь своими работами. – Тебя волнует искусство? – не удержавшись, рассмеялся Джефферсон, отворачиваясь и в сомнении потирая заросший щетиной подбородок. – Еще бы! – Люцифер, судя по звуку его голоса, тоже усмехнулся. Он обошел Джефферсона с другой стороны и продолжил нашептывать: – Падшие ангелы тоже ценят искусство, а уж я тем более. И я надеюсь, что ты не упустишь шанса и займешься любимым делом. А я помогу тебе. Марк знал, что теперь ему беззастенчиво льстят, но демон надавил на самую больную точку. Мужчина не один раз думал, что было бы, не послушай он в свое время родителей. Иногда по вечерам, напившись, он начинал направо и налево рассуждать о том, что он мог бы стать отменным фотографом. Пару раз он даже пытался подать свои работы на какую-нибудь выставку, но это ничего не изменило, и он оставался сраным юристом. – Это каким же образом ты мне поможешь? – повернул к нему голову Джефферсон. – Наймешь меня делать ежегодные фотоколлажи с персоналом и снимки для местной газеты? – Лучше. Я помогу тебе так, как помог в свое время таким деятелям искусства, как Гомер, Стивен Кинг, Эдгар Алан По, Иоганн Штраус, Элвис Пресли, братья Вачовски, Кристофер Нолан, Джоан Роулинг. – Роулинг? – Она разорвала со мной контракт после завершения седьмой книги, – пояснил демон. – Я преумножу твой талант. Люди будут восхищаться тобой, ты встанешь в один ряд с великими. – Постой, так договор можно разорвать и остаться в живых? – Роулинг не умирала, поэтому да. Видишь ли, я заключаю сделки не только с падшими ангелами, как ты, но и с людьми из мира живых. У них несколько иные условия, другие ставки. Но сделка с тобой мне интереснее. Итак, что ты скажешь? Марк был поражен, услышав столько известных имен. Даже великий поэт древности Гомер! Если все эти люди обязаны своим успехом Люциферу, то какой же известности добьется Марк, если он примет предложение? – Но я никогда не убивал, я не смогу это делать, - привел Марк свой последний довод. – Тем более, меня поймают. – Не поймают. У тебя будет слава, будут деньги, влияние – кто станет думать на тебя? Я дам тебе харизму и обаяние. Люди будут верить тебе, а ты будешь ими управлять. И при должной изворотливости тебя никогда не разоблачат. Соглашайся, Марк. Нас ждет плодотворное сотрудничество. Джефферсон был ослеплен открывающимися возможностями. Ему предлагали все то, о чем он мечтал много лет. Он не просто вернется на Землю тем, кем он был раньше. Он станет лучше. Он сумеет, наконец, добиться величия, славы, признания. Оставит опостылевшую ему работу юриста. Кто об этом не мечтает? И цена, которую за это придется заплатить, переставала казаться такой уж чрезмерной. Одна человеческая жизнь в 20 лет – вполне приемлемая плата за жизнь самого Джефферсона и воплощение его мечты. – Я согласен. – Рад, что ты сделал верный выбор, – восторжествовал Люцифер. – А теперь вдохни поглубже… Сейчас ты вернешься на Землю. Некая сила подхватила Джефферсона и начала плавно уносить его вверх. – И кстати, – окликнул его снизу голос Люцифера, – помни, что у тебя есть крылья! Необязательно бухаться на Землю мешком картошки! – Что?! – Марк непонимающе посмотрел вниз, но уже ничего там не видел. И в следующую секунду он снова начал падать. Не понимая, что происходит и действительно ли так должно быть, Марк запаниковал. Сначала он падал в полной темноте, потом увидел внизу Землю. Он видел сверкающие крыши домов, дороги и ездящие по ним автомобили, а вдали разглядел лес и озеро за ним. Приблизившись, мужчина узнал городок неподалеку от Чикаго, где он жил. Поняв, что все идет как должно, Марк немного успокоился и вспомнил последние слова Люцифера. У тебя есть крылья. Падший, а вернее – все еще падающий ангел прикрыл глаза, представляя, как за его спиной раскрываются крылья. Это должно сработать. Но, открыв глаза, Марк снова запаниковал: он по-прежнему падает, а земля уже близко. Ветер дует прямо в лицо, и мужчина уже отчетливо видит плоскую крышу больницы. Он всерьез начал опасаться, что разобьется о нее. Станет ли это концом его новой жизни? Раскрывайтесь уже! Раскрывайтесь!!! В последнюю секунду Марк почувствовал, наконец, за своей спиной нечто большое, и, поняв, что парит, обогнул здание, с которым едва не столкнулся. Люди внизу совершенно не замечали пронесшегося над их головами крылатого человека, и Марк понял, что он еще не ожил. Нужно вернуться в свое тело. Как будто зная, где оно – трудно объяснить, откуда он знал, он просто предчувствовал – Марк направился назад к больнице, пролетел сквозь стену и увидел… самого себя. Он лежал в палате, подключенный к аппарату, из его носа торчали трубки, от вены на руке тянется трубочка к капельнице. Испытывая какое-то странное чувство, словно во сне, Марк приблизился к больничной койке, коснулся своего тела, и мир вокруг внезапно погрузился в темноту, будто кто-то выключил свет.