Как на радуге

Де Вер старалась. Она исправно выполняла дневную норму, и потому никто не спрашивал, почему к янтарю, который она сдает, липнут клочки разноцветного мха. Слова Бейзила накрепко застряли в памяти: сперва де Вер совершенно искренне не представляла, как кто-то может находить сырой подземный мох романтичным, потом – мечтала, как устроит такое ложе для них с Адрианом, когда они наконец встретятся, а потом наткнулась на Ворона. Каждое слово о нем приходилось клещами тянуть из Стейна и даже Николет, но Рок де Виро что-то знал о ней – что-то знал об ее амулете, а де Вер была слишком юна и слишком недавно попала в Каннареджо, чтобы упустить такую возможность. Она еще по привычке говорила себе, что хочет претворить в жизнь легенду, пройти землю насквозь в буквальном смысле и встретиться по ту сторону ужаса с Адрианом, но воспоминания о свадьбе и самой прежней жизни так причудливо путались и противоречили друг другу, а Каннареджо с его пестрыми улицами, призрачными пещерами, где громоздились еще более чудные механизмы, и полной свободой для практически незамужней девушки так плотно вплелся в ее проклятую кровь, что прежние цели и идеалы стремительно теряли привлекательность. Она отступила на шаг и критически осмотрела дело своих рук. Под дьявольской арфой в самом центре Амфитеатра, куда она уже могла входить без риска свалиться замертво у порога, расстилался таинственно мерцающий ковер лекарского мха. Части невиданных механизмов и гибкие стебли лозы, неведомой волей вросшие в самые стены пещер, излучали мягкий голубоватый свет, и все в нем, включая саму де Вер, казалось зыбким, нереальным. Ложе из мха было здесь так же к месту, как арфа, чьи струны отзывались шагам нездешним голосом, не имеющим ничего общего с церковным песнопением, как разбросанные кем-то, одичавшие без человеческих рук инструменты, как сам Ворон. Он вышел из-за стены, и бедная де Вер, зачем-то остановившаяся полюбоваться на незаконченную работу, была захвачена врасплох. - Твоих рук дело? – спросил Ворон своим тихим голосом, который так легко было спутать с песнью струн арфы. - А если и так, то что? Де Вер пришлось собрать все свое мужество, чтобы выдавить этот простой ответ. Не могла же она рассказать ему всего. Что, глядя на птичью маску с угрожающе вытянутым клювом, по-прежнему видит метку крови на лбу и неровные стежки на ранах. Что наверху не любят говорить о том, что остается в подземельях. Что о женихе своем она знает не больше, чем о нем. Что он что-то знает о ней. Ворон усмехнулся – под маской почти незаметно, в подземном свете легко ошибиться. - Нашла чем удивить. Внизу и не такие чудеса водятся. И протянул руку – ладонью вверх. - Амулет.