Недописанное письмо.

Ночь захватила в свой плен небосвод, окрасив его в черное, и разбросав горсточку маленьких звезд. Было тихо, как и на улице, так и в замке. Все погрузились в сладкие грезы, так думала Петра, сидя на кухне у окна при свете одной маленькой свечки, в свете которой блестели и отливали медным блеском её рыжие волосы. Чашка, от которой все ещё исходит белый, стояла на дубовом столе и медленно остывала. Если вдруг сюда зайдет Капрал или Ирвин, то ей влетит по самое не хочу, но сейчас её это не пугало. По бледным щекам капали чистые слёзы, а руки, держащие гусиное перо дрожали. Скоро будет самая важная миссия, кареглазая хотела написать об этом отцу, но… Но в сердце поселилась тревога и грусть, которую она ощущала перед каждой вылазкой. А что если она не сможет? Если она погибнет, отец будет горевать по ней. Именно этого так сильно боялась Петра… «Дорогой отец, пишу тебе ночью, так как днём мы часто тренируемся. У меня все хорошо, скоро будет самая серьёзная вылазка, я постараюсь показать на что способна… » Рука водила по бумаге перо, оставляя чернильные следы. Хоть она и писала, мол у неё все хорошо, но на деле это далеко не так. Что может быть хорошего в том, что тебя могут убить, съесть, раздавить? Но рыжая упорно убеждала себя в том, что это на благо людей. Рука отпустила перо, а капля слёзы упала на слегка пожелтевшую бумагу, от чего чернила потекли по листу чёрным потоком. Отодвинув испорченное письмо, Петра положила голову на руки и закрыла глаза, что бы не видеть как слёзы впитываются в рукава её рубашки. Она даже не слышала как открылась дверь и в комнату зашёл мужчина. -Эй, Рыжая ты чего не спишь, а? Хочешь наказание получить? — насмешливо спросил Оруо, ещё не дойдя до девушки, но после, едва он услышал всхлипы, ухмылка на его лице исчезла, вместо неё там поселилась тревога. — Петра, ты чего? Что случилось?.. — мужская ладонь легонько легла на плече кареглазой, а она в свою очередь подняла лицо с рук. -Оруо, только прошу тебя, не смейся надо мной, ладно? — янтарные глаза, в которых застыла просьба, глядели на давнего друга. -Ты чего?.. Ладно, не бойся. — парень сел рядом с хрупкой девушкой и решительно кивнул. — Я не буду смеяться, обещаю. -Оруо, я боюсь… я никогда так не боялась, как сейчас… — Петра снова заплакала и обняла парня, крепко прижимаясь к его груди. Светловолосый в свою очередь широко распахнул глаза от удивления, но тёплые руки вскоре обхватили дрожащее тело рыжеволосой девушки. Мужские ладони гладили спину, стараясь успокоить кареглазое солнце, которое он так любил, хоть и думал, что не взаимно. Оруо всегда казалось, что Петра любила Капрала, ведь она восхищалась им. -Не бойся, я рядом… все будет хорошо, Рыжая. Ну ты чего? Не плачь! Ты не должна плакать. — сердце в груди болезненно стучало. Ну не мог он видеть, как слёзы потоками катятся по её щекам. А Петра искала в нем поддержки, да и просто тепла. Но спустя пару мгновений кареглазая подняла личико и стерла ладонью слёзы. -Спасибо… — кто знает почему, но в ее голове возникла идея, а девушка сама уже приступила к исполнению. Коралловые губы на секунду дрогнули, но все же мягко коснулись щеки солдата. Ей было как-то радостно и приятно, что она сделала такой сюрприз парню, а внутри стало тепло, как никогда. — Как ты только терпишь мою истерику?.. — Рыжая думала уже встать, но Оруо прижал её к себе и улыбнулся. — Отпустишь? -Нет. Слушай, раз уж сегодня такая ночь, то я пожалуй кое-что скажу. — конечно, он волновался, а как ещё? Это все-таки признание, как никак! — Петра, послушай… ты мне нравишься ещё с кадетского корпуса, я понимаю, что может это и не взаимно, но все же… Я люблю тебя, Рыжая, да. — светловолосый затих и отпустил ошарашенную девушку, а после закрыл глаза и грустно улыбнулся, пока маленькая рука не коснулась пшеничных волос парня. -Я тебя тоже, Оруо! — кареглазая улыбнулась и от одной её улыбки ему стало легко и тепло внутри. Парень боялся спугнуть Петру настойчивостью и попытался быть нежнее. Ладонь легонько погладила краснеющую щеку девушки, а после он и сам приблизился к ее лицу ближе, заставляя румянец на её щеках, запылать ещё ярче. Прильнув к её губам, он накрыл их своими, сливаясь с Рыжей в нежном поцелуе. Для Петры это впервые, она не понимала ничего, но отвечала, обнимая своё чудо за шею. А Оруо прижал её к себе за талию и не желал больше отпускать… Вскоре они уже просто сидели в обнимку за чашкой крепкого чая и болтали на разные темы, но Петра твёрдо знала, что теперь она с улыбкой и радостью напишет отцу в письме всю правду.