Всего лишь раз

— Видимо, вторая текила была лишней, — захихикала Дженнифер, едва держась на неслушающихся ногах. — А я ведь предупреждал, — фыркнул Эдди, закатив глаза.       Вся съемочная группа медленно покидала бар, где они праздновали отснятую сцену, к которой так долго шли. Эмоции все еще били ключом, и они снова и снова возвращались к полюбившемуся моменту, разбирая его со всех сторон. Колин и Джен, уже уставшие краснеть, попросту шутили, стараясь скрыть смущение и неловкость, которая продолжала витать между ними.       В начале двенадцатого они собрались и веселой гурьбой покинули заведение, не переставая смеяться. Иногда невероятно хорошо быть частью большой и счастливой семьи, понимать, что ты окружен друзьями, которые уже давно не просто партнеры по работе. — Колин, — Адам, посмотрев на хохочущую Моррисон, подошел к брюнету, — как ты думаешь, она сама доберется до дома? А то я что-то за нее волнуюсь. — Я отвезу ее, — отозвался он, покосившись на девушку, — мы сегодня немного… перебороли свои страхи, и ей нужна поддержка. Я довезу ее до дома и проконтролирую, чтобы все было хорошо, не переживай. — Отлично. Тогда мы, пожалуй, расходимся.       ОʼДонохью замялся и, облизав губы, подошел к Дженнифер, которая, почему-то резко перестав смеяться, смотрела куда-то вверх, приоткрыв рот. — Ты в порядке, Джен? — Да, просто… небо. Его нет. — Как нет? — не понял он, нахмурившись. — Ну нет его. Знаешь, так порой обидно сниматься в сериале, понимать, что половина самых красивых событий происходит в зеленой комнате, а потом, пересматривая серию, видишь звезды… В городе звезд почти не видно… — она сглотнула, повернувшись к нему, — я ведь ради этого всего и путешествую, знаешь? Небо, звезды, море… Все живое, а не сделанное спецэффектами, — поймав его недоумевающий, восторженный взгляд, Моррисон засмеялась, убрав с лица волосы, — я, кажется, веду себя как дура. Мне нельзя пить, даже в малых количествах. — Нет, все хорошо, — он улыбнулся и коснулся ее плеча, — ты говоришь правильные вещи, просто сейчас очень поздно для философии. — Знаю, — она с грустью посмотрела на часы, — видимо, придется ехать на попутке… — Я отвезу тебя, — достав ключи от машины, он кивнул на автомобиль и, подойдя к нему, открыл ей дверь. Девушка огляделась, поежившись, и удивленно выгнула бровь. — А где все остальные? — Разъехались. — И даже не попрощались… Ладно, — чудом не врезавшись лбом в дверь, она, засмеявшись, уселась на переднее сидение и, поправив рубашку, закрыла дверь, оглядев салон машины.       Все время они ехали молча, только уже почти по приезде Дженнифер, услышав тихо играющую по радио музыку, начала ей подпевать, смешно тряся волосами и щелкая пальцами. Колин, улыбаясь, иногда косился на нее, не отрывая глаз от дороги. Он почти не выпил, да и благодаря тому, что в последнее время работал в пивоварне, ему было трудно опьянеть, но легкая веселость подруги передавалась и ему. И уже возле дома, паркуясь, он подпевал вместе с ней, забыв робость.       Выйдя из автомобиля, ОʼДонохью открыл девушке дверь и помог ей выйти, а та, продолжая смеяться, едва не упала, вцепившись в его плечи руками. — Оу, а у вас стальные мускулы, капитан, — захихикала она, уткнувшись лбом в его грудь. — Не удивительно, что ты нравишься девушкам. — Тебе нужно поспать, Джен, — смущенно улыбнулся он и повел к дому, держа ее за руку, чтобы она не упала.       Уже в лифте она прислонилась к его плечу, сонно что-то бормоча, а он, улыбаясь, смотрел на нее искоса, изучая ее бледное лицо и густые ресницы, отбрасывающие тень на щеки, на которых играл румянец. Она была действительно красивой женщиной, и он не мог это не признавать, потому что в таком случае он бы покривил душой. — Я сейчас открою, — пролепетала она, буквально ткнувшись носом в дверь своей квартиры и, выудив ключ из сумки, начала тыкать в замочную скважину, смешно морща нос и брови, не понимая, почему не может попасть в скважину. Усмехнувшись, Колин забрал у нее ключ и, мягко отстранив ее, открыл дверь, пропустил ее вперед, придерживая за плечи. — Осторожнее, не хочу, чтобы ты впечаталась в косяк. — Ты чертовски мил…       Пройдя в холл, мужчина включил свет и оглядел комнату, потом открыл рот, чтобы сделать комплимент, как вдруг блондинка врезалась в его спину и обняла его талию, шумно сглотнув. — Ты так вкусно пахнешь… Если бы ты только знал… — Эээ… — протянул он, почувствовав, что краснеет, — спасибо… Тебе, кажется, нужно поспать… — Да… поспать… точно, — она кивнула, смешно сморщив нос, и он попытался сделать шаг вперед, намереваясь положить ключ на комод, но тут Моррисон продолжила, — это плохо, что я хочу тебя, да?       Колин замер, и ключ с глухим стуком упал на пол, звякнув по паркету. В голове все смешалось, и он попытался вдохнуть, но ничего не вышло, только кровь прилила к щекам. Между тем девушка продолжила, вырисовывая на его спине какие-то узоры, очерчивая рисунок клетчатой рубашки. — Я ведь сама это не так давно поняла, знаешь? Просто я поняла, что как-то странно, что я ни с кем не встречаюсь. Да мне это и не нужно, что даже смешно… Все талдычат разное, а я как-то поняла, что мне нравится твоя компания, потому что с тобой, ну, спокойно… А эта последняя съемка и тако… Я вдруг остро поняла, какой ты сексуальный… Это плохо, да? — грустно закончила она, и он, сглотнув, медленно повернулся к ней. — Джен, я… Ты ведь понимаешь, что все это… неправильно, да? — ОʼДонохью облизал губы, помолчав, — у меня есть жена, и мы друзья, а друзья не… не могут… ну… — Я поняла, — в ее глаза что-то мелькнуло, словно она резко протрезвела, и блондинка отшатнулась, поджав губы. Потом, тряхнув волосами, провела дрожащими руками по лицу, закрыв рот. — Господи, какая я дура… Прости, я… я не должна была этого говорить… Это все алкоголь, это не я… Я… прости, я… боже… — слезы выступили на глазах, и она, боясь, что он их увидит, отвернулась, отойдя в сторону. — Тебе лучше уйти… Спасибо, что подвез, но сейчас мне лучше… — Джен, я… черт… — он замялся, видя ее дрожащие плечи. В груди что-то нестерпимо ныло, и он открыл рот, чтобы еще что-то сказать, но она только махнула рукой и пошла в сторону комнаты, прижав руку во рту. — Джен! — Колин, сжав челюсти, побежал за ней и, схватив ее за руку, круто развернул к себе.       Момент очень напомнил сцену, когда Киллиан и Эмма были на цветочном поле в образе Темных. И ирландец сразу даже не понял, как это вышло, но, резко притянув девушку к себе, он прижался к ее губам, скользя по ним, словно стараясь вдохнуть воздух из ее легких. Моррисон замерла, широко распахнув глаза от изумления, но, сглотнув, ответила на поцелуй, запустив руки в его волосы, перебирая темные пряди.       Позволив себе перерыв, мужчина прижался лбом к ее лбу, как они часто делали на съемках, и встретился с ней взглядом, теряясь в буре зеленых глаз, которая окутывала его. — Это… это неправильно… — прошептал он едва слышно, словно ожидая, что она согласится и он сможет отступить, что все закончится, не начавшись, но она только кивнула, обхватив руками его лицо. — Неправильно… но… всего один раз ведь можно? — Боже, Джен… — прохрипел Колин, снова накидываясь на ее губы. Его смущение и робость разбились о вкус ее губ, и когда девушка, не разрывая поцелуй, потянула его вглубь квартиры, он ни секунды не колебался.       Уже на пороге спальни осталась его рубашка, которая сползла словно сама по себе, только по его груди порхали ее легкие пальцы, затем последовала ее рубашка, и он с едва сдерживаемым трепетом провел руками по ее спине. В голове снова и снова вертелось «Боже, Джен…», но он словно не мог остановиться, даже тогда, когда, оказавшись на кровати, он навис над ней, нежно и почти трепетно скользя губами по линии ее скул к шее. Моррисон, сдавленно охнув, провела рукой по его спине и прижалась губами к его щеке, почти не шевелясь.       Они терялись в этой близости, запахе друг друга, едва уловимом запахе алкоголя, духов девушки, их манила свежесть простынь, и все казалось каким-то ирреальным и словно перевернутым, как в параллельном мире, но ни один не мог остановиться, попросту забыв обо всем на свете.       Дженнифер не сдержала стона, когда ее обнаженная грудь прижалась к его, а бедра касались друг друга, как два кусочка пазла, все еще разделенные тонкими полосками ткани. Адреналин и какое-то нереальное желание билось в голове, отметая почти все мысли, и она могла только снова и снова касаться его губ, скользить по его телу дрожащими руками, изучая его, пока, наконец, не стянула его белье, прижав к себе. Повторив ее движение, Колин бережно коснулся кончиками пальцев ее живота, с тайным удовлетворением уловив дрожь ее тела, и, припав губами к ее влажным и припухшим от поцелуев губам, медленно вошел в нее.       Блондинка сдавленно охнула, прикрыв глаза, и он замер, скользнув губами по ее шее, борясь с мыслями, которые тонной обрушились на него, но он слишком обессилел от желания касаться ее и подался вперед, вдавив ее в постель бедрами. Джен откинула голову, кусая губы, чтобы не застонать, и выгнулась дугой навстречу ему, подстраиваясь под медленные и тягучие толчки, которые неумолимо ускорялись, заставляя их метаться и гореть от тех ощущений, что рвали сейчас изнутри.       Это была не игра, не сцена, не придуманные герои. Это были настоящие люди, их чувства, их эмоции, их страсть, которая сейчас горела в каждом миллиметре их тесно прижавшихся друг к другу тел, словно они боялись отодвинуться, ведь тогда эта магия, которую они уловили, может пропасть. — Боже, Джен… — почти в забытье прошептал в темноту ОʼДонохью, коснувшись губами ее тяжело вздымающейся груди, и Моррисон, облизав губы, провела рукой по его бедрам, которые, мелко дрожа, плотно прижимались к ней, не оставляя между их липкими телами ни миллиметра свободного пространства. — Колин… — ее шепот утонул в тишине. ***       Солнечный свет больно бил в глаза, и Дженнифер, поежившись, открыла глаза и села на кровати, силясь понять, где она. Картинки минувшей ночи мелькали перед глазами, и она прижала руку к губам, оглядев кровать. Все это было слишком невозможно, но правда била в глаза, и она сглотнула, поджав губы. В квартире было нереально тихо, и она ужаснулась, что попала в банальную ситуацию любого романтического фильма — после ночи любви мужчина оставил ее, хорошо, если хотя бы с запиской. Слезы выступили на щеках, и Моррисон покачала головой, не веря, что реально допустила такую оплошность.       Но тут послышались легкие шаги, и Колин в одних низко сидящих на бедрах штанах вошел в комнату, слабо улыбаясь. Загорелый, с румянцем на щеках, застенчивый, с лохматыми волосами, он был невероятно красив, и на мгновение девушка даже забыла, как нужно дышать. — Доброе утро, Джен, — нежно прошептал он, сев на край кровати, и протянул ей чашку кофе, которую она даже не заметила, залюбовавшись им. Улыбнувшись, она сделала глоток, согнув ноги в коленях и откинувшись на спинку кровати, прижав одеяло к груди.       Несколько минут, пока она пила, они молчали, иногда сталкиваясь взглядами, улыбаясь, краснея, почему-то смеясь, не понимая причины, и снова отводили глаза, чувствуя странно смущение в груди. — Знаешь, — наконец произнес ОʼДонохью, — мы должны понимать то, что все произошедшее… — Это одноразово, — кивнула она, поджав губы, — я понимаю. — Просто у меня жена, и… и я люблю Хелен, правда, — он замялся, кусая губы, — и я обязан буду ей рассказать, потому что я не вру ей. — Я понимаю… — эхом отозвалась она. — Но один раз ведь можно? — повторил он почти шепотом ее прошлые слова, и она, подняв глаза, встретилась взглядом с его ласковыми голубыми глазами. Поставив чашку на столик возле кровати, Моррисон пододвинулась к нему и, коснувшись его щеки кончиками пальцев, легко коснулась его губ, и он мягко ответил на поцелуй, скользнув руками по ее обнаженной спине. — Знаешь, — сипло произнесла она, оторвавшись от его губ, — у всего этого есть один большой плюс. — И какой же? — Если нам еще придется снимать подобную сцену, она будет гораздо реалистичнее, — в ее зеленых глазах заплясали чертята, и мужчина, усмехнувшись, легко коснулся ее губ, притягивая ее к себе.       Почему-то он очень остро представил ее в его рубашке, на их кухне, готовящую яичницу, которую она точно пересолит, как он будет смеяться над ней, как подойдет со спины, поцелует в макушку, как она откинет голову на его плечо, блаженно прикрыв глаза. Хелен не носила его одежду, а Дженнифер — любила таскать его вещи. Хелен была просто миролюбивой, в Дженнифер же просыпался какой-то азарт. Хелен принимала его спокойствие, а Дженнифер заставляла жить на полную катушку, не церемонясь и ничего не боясь.       Но все это было одноразово… Или нет?