***
— Симуляция окончена, — произнёс механический женский голос в его голове. Кейн глубоко вдохнул и начал приходить в себя. Возвращение всегда давалось сложно, даже после сотен отработанных симуляций. Одна реальность уступала место другой не сразу, как не сразу теряет краски после пробуждения слишком яркий сон. Маркус всё ещё чувствовал жар и женские плечи в своих объятиях, но уже понимал, что этого никогда не было, и скоро ему предстоит снова окунуться в настоящую жизнь. Некоторое время два мира существовали в голове одновременно; оставалось лишь покорно переждать эти мучительные минуты вынужденной шизофрении. Первым всегда возвращался слух — привычные и незаметные в обычной жизни технические звуки корабля после отключения программы были особенно громкими. Потом он начинал чувствовать своё тело, полулежащее в эргокресле, электроды на висках, прикосновения сопровождающего медика и оператора симуляции. Затем появлялись запахи и последним, уже после физического отключения от консоли, возвращалось зрение, но Кейн всегда вновь закрывал глаза, давая напряжённому мозгу ещё немного времени. Эта ветка невозможна. Он прошёл несколько сотен симуляций, отработал все варианты и случайности, которые генерировал компьютер. Кейн знал, как переправить людей на Землю при всех возможных раскладах, как не допустить войны с землянами, без боя занять гору Везер, даже как вовремя остановить и уничтожить неправильно прописанный искусственный интеллект. Но что бы он ни делал, как и где бы ни спасал своих людей, смерть от радиации была неизбежна. Программа симуляции раз за разом подтверждала такой исход, основываясь на данных разведмодулей и своих сложнейших вычислениях, и Маркус никак не мог этого изменить. Чертова сучка Али предрекала им полгода и неминуемую мучительную смерть, и ошибалась она только в одном — каждый раз они тянули семь месяцев и двенадцать дней. — С возвращением, полковник. Голос Картера звучал бодро и дружелюбно, но в нём угадывалось настороженное ожидание новостей. — Генерал, — не открывая глаз, приветствовал Кейн. — Как успехи на этот раз? — Пока без изменений, — устало ответил Маркус. — Мы всё так же гибнем от радиации. Сопровождающий медик извлёк катетер капельницы, Кейн с силой потёр лицо и сел. Генерал задумчиво наблюдал за деловитыми сборами оператора, а затем со вздохом спросил: — Ты объявишь ветку невозможной? Маркус ответил не сразу, хотя видел, с каким напряжением ждут его слов и генерал, и медик, и оператор. Если он объявит свою событийную ветку невозможной по причине неизбежной гибели, это будет означать прекращение работ по возвращению на Землю на неопределённый срок, до получения принципиально новых данных с разведмодулей. Десятки веток по Земле разрабатывались параллельно и имели разные проценты вероятностного исхода. Некоторые уже были объявлены невозможными, и компьютер позволял пренебречь ими, но в ветке Кейна процент вероятности был слишком высок — собственно, поэтому ею и занимался полковник. — Нет, пока точно нет, — наконец ответил он, и присутствующие ощутимо расслабились. — Я не проверил ещё несколько вариантов, они могут сработать. Кейн ещё не знал, что это за варианты, но обязан был их придумать. Пока он работает с симуляциями этой ветки, он помнит. Когда ветка будет признана невозможной, ему сотрут воспоминания о ней и перекинут на проекты освоения других планет, а мысль, что он забудет Эбби и всё, что они пережили вместе, была невыносима. Маркус не знал, зачем компьютер создал её. Программа никогда не вводила в симуляцию реальных людей, воспоминания о них и даже черты, которые могли бы кого-то напомнить. Таковы были требования техники безопасности при работе со сверхреалистичными виртуальными реальностями, призванные уберечь испытателей от шизофрении. Эбби, как и все остальные жители Ковчега, как и сам Ковчег, были выдумкой компьютера. Возможно, в её образе нашёл отражение его подсознательный страх одиночества — после ухода жены год назад штатный психолог старательно искал и пока не находил у Маркуса симптомов депрессии. Но программе прописана задача симулировать самые сложные обстоятельства, а не устраивать его личную жизнь. Значит, компьютер думал, что любимая женщина каким-то образом усложнит ему задачу. Кейн вспомнил, как в одном из ранних сценариев Джаха заставил его принять чип искусственного интеллекта, шантажируя жизнью Эбби. В тот раз это определенно сработало. Но, с другой стороны, большей частью успешных реализаций он обязан ей, своей женщине, потому что сражался за неё и ради неё. Либо же всё было проще, и программа, исходя из личностных особенностей Кейна, решила, что он просто обязан будет привязаться к какой-нибудь женщине. Очевидно, ответ лежал где-то посередине, и гениальный компьютер знал человеческую природу лучше самого человека. Генерала его ответ устроил, и он отбыл проведать других подключённых испытателей. В этом отсеке их было двадцать пять, считая Кейна. Все работали по земному направлению и все зависели от его решения. Кейн осторожно встал, по традиции поблагодарил медика и оператора и отправился в свою каюту. После пятидневного пребывания в симуляции ему полагался десятидневный отпуск.***
Среди ночи коридоры станции были пусты, и Маркуса это более чем устраивало. Ему нужно было время, чтобы заново привыкнуть к реальной жизни и отпустить жизнь виртуальную. Сразу идти в каюту не хотелось, и он неторопливо брёл от поворота к повороту, вслушиваясь в утробную вибрацию переборок. Остановился перед большим прямоугольным иллюминатором, прижался лбом к прохладному стеклу. Отсюда было видно большую часть огромной станции: жилые отсеки, исследовательский корпус, казармы, гидропонику, узлы технического обеспечения. Свет почти везде был выключен. Компьютер обязан был врать во всем. Станция называлась не Ковчег, а Каспар. После исхода людей с Земли прошло не девяносто, а двести двадцать лет, очередной юбилей. Проблем с жизнеобеспечением не было, о них всегда заблаговременно сообщал компьютер, и дроны их устраняли. Все невозобновляемые ресурсы научились добывать на ближайших планетах и спутниках. Все беды и проблемы, с которыми Кейн и его воображаемый народ столкнулись в симуляции, были одним из многих возможных сценариев возвращения на Землю. Так они научились сохранять свою популяцию. По иронии судьбы, технология, уничтожившая в прошлом большую часть человечества, теперь его спасала. Благодаря ей, удалось полностью исключить неожиданности, трагические случайности и непредвиденные обстоятельства. Больше не было нужды рисковать людьми, отправляя их на разведку — этим занимались беспилотные модули. Анализ полученных данных проводил основной компьютер, что исключало человеческий фактор. Все вариации развития событий были просчитаны им же и отработаны «в поле» целым корпусом офицеров-испытателей, и в итоге реальные операции, высадки на планеты и другие потенциально опасные работы проходили запланировано, предсказуемо и без потерь. Единственной неожиданностью оказалась его любовь к несуществующей женщине. Кейн прикрыл глаза, пытаясь вызвать в памяти лицо Эбби, её смех, запах, прикосновения тёплых рук. Удалось, но не сразу и не надолго — программа защищала сознание пользователя, не позволяя запоминать реалистичные детали симуляции. После отключения она должна была восприниматься как сон, а спустя несколько дней в памяти оставались только основные события, действия и решения. С каждым часом Эбби становилась всё дальше. Что, если это не компьютер создал её для него? — думал Кейн, стоя под синтезированным паром в своей душевой. Его мучило неясное беспокойство, которое он пытался облечь если не в слова, то хотя бы в чёткие мысли. Он никогда прежде не сталкивался и даже не слышал о возникновении привязанности к образу из симуляции. Это могло бы спровоцировать у испытателя депрессию, отказ возвращаться и другие психические и поведенческие нарушения, что являлось бы явным отклонением от техники безопасности. Компьютер бы этого не допустил. Но почему тогда Кейн так полюбил Эбби, что готов был прожить ещё сотни жизней и каждый раз мучительно умирать, лишь бы снова увидеть её? И завтра, отчитываясь перед комиссией, он будет врать напропалую о возможностях своей ветки, только чтобы его отпустили в симуляцию. И, попав туда, больше не захочет возвращаться. Что, если это не компьютер, а он сам, силой своего сознания, придумал Эбби и воплотил в ней свои мечты о счастье? Что, если он сам научился управлять симуляцией? Тогда уже никто не сможет различить, что в ней смоделировано программой по исходным данным, а что было изменено его фантазией. Результаты такого исследования не могут быть приняты, и под сомнение попадёт вся система, на которой уже долгие годы держится человечество. Этого он допустить не мог, а значит, в конце концов ему придётся сделать выбор. Несмотря на предосторожности сопровождающего медика, голова разболелась нещадно, и Кейн не запомнил, как добрался до кровати. Синтетические простыни неприятно холодили голое тело. От его работы и его решений зависели судьбы многих людей, и он не забывал об этом, что бы ни творилось в душе. Когда придёт время, он сделает то, что должен: объявит ветку невозможной, позволит стереть себе память и перейдёт на другой, более перспективный проект. Но сейчас, лёжа в одиночестве в своей каюте, он мечтал только об одном — чтобы женщина, ставшая ему роднее всех в целой вселенной, спала рядом, устроив голову у него на плече. 30/7/16