Темный попаданец

Ночной воздух приятно холодил обожженную кожу лица, седло Тенегрива внезапно оказалось очень неудобным и причиняло сильные неудобства моей отбитой жопке, раны саднили, руки жгло, а уставшие от долгого беганья ноги гудели. И если так плохо мне, счастливо избежавшей все прелести атак изгоев, то каково Визаре и Карджо… Когда мы были на полпути к выходу, изгои ворвались в Музей двемеров. Мы оказались в небольшом узком коридоре: со стороны выхода перли изгои и более менее стоящие на ногах защитники города – с другой стояли мы: каджит, аргонианин и имперка. Я с тоской вспомнила шутеры: сюда бы гранатку… Кот и ящер храбро бросились в самую гущу сражающихся, я же прыгала по краям, изредка нет-нет, да и покалывая кинжалом какого-нибудь изгоя. В суматохе я не сразу обратила внимание на странно дрожащий воздух – заметила только тогда, когда меня вышвырнули из общей свалки и отбросили к стене. Догадка мелькнула в голове подобно молнии – газ! - Не используй пламя! – вскакивая на ноги, заорала я Визаре, который в одной руке сжимал меч, а в другой – файербол. Но было поздно. Небольшая огненная сфера сорвалась с руки аргонианина, разрастаясь в полете и превращаясь в огромное гудящее пламя. Огонь полыхнул прямо в лицо, а взрывной волной швырнуло в стену, достигнув которой, я благополучно потеряла сознание. О, это чертово чувство, когда приходишь в себя, понимая, что ты с большей охотой возложишь болт на школу \ спасение мира \ свидание (нужное подчеркнуть), но хрена два встанешь с постели или на чем ты там лежишь. Но встать нужно. С трудом разлепила глаза и, уперев руки в пол, стала медленно подтягивать под себя ноги. Прислонившись, наконец, спиной к стене, я тряхнула головой, дабы прийти в себя. Очень медленно и осторожно, стараясь избежать хруста шейных позвонков, я подняла голову и увидела их. Защитники Маркарта вперемешку с изгоями занимали весь коридор. Тела сильно дымились; я заключила, что без сознания пробыла всего несколько минут. Осторожно поднявшись на ноги, я несмело пошевелила всеми конечностями. Довольно сильные ушибы, но переломов нет. Малахит в моей броне местами треснул – мне еще повезло, что я была в броне, а то будь в своем старом одеянии ассасина Братства, могла бы недосчитаться костей. В нескольких шагах от меня на камнях распластался Визара – тоже изрядно прожаренный, но живой, судя по вздымающейся груди. Я присела возле аргонианина, ощупывая его сквозь броню на предмет сломанных костей. Понятное дело, об анатомических особенностях ящеров Нирна я имела весьма и весьма смутные представления (темный лес, чего уж там) но все же надеялась, что смогу распознать сломанную кость. Выяснив, что Визара цел, я попыталась поднять ящера, сначала осторожно усадив, а затем неспешно потянув вверх. - Так, братишка, ну-ка, - бормотала я, заливая бессознательному ящеру в рот зелья восстановления. Оставив его сидеть подле стены и приходить в себя, отправилась искать Карджо. Что-то подсказывало, что найду я его в довольно неожиданном месте: под грудой тел, которые я, хоть и с отвращением, но все же аккуратно переворачивала, он и лежал. Живой, каким могет быть только кот, правда, неслабо прибитый телами. Напоив и его зельем, я вновь склонилась над телами. Кто-то уже точно отошел на дележ даэдра, кто-то был близок к этому. Добить мне не хватит мужества, а оживить – зелий не оберешься. - Простите, ребят. Мне действительно очень жаль, но каждый сам за себя. К тому времени, когда я закончила беседовать с телами, оклемались Визара и Карджо. Крепко вцепившись друг в друга, мы неспешно, то и дело спотыкаясь и поминая своих дальних родственников, а также Намиру и некоторые предметы в любопытных противоестественных комбинациях, брели прочь из крепости. Если у кого-то из нас еще и были силы для продолжения боя, то они моментально испарились, едва мы увидели, во что превратилась приемная ярла. Двемерские сферы и центурион валялись на полу, разрушенные, повсюду лужи крови и тела, а также некоторые детали интерьера. Отметив тишину в крепости, я прикинула: здесь изгоев нет, значит, с большой долей вероятности они бегают по городу, добивая оставшихся в живых. Немного везения, и мы сможем сбежать. Немного везения и «сусанинства»: пришлось основательно попетлять темными переулками, но, как бы то ни было, из города мы сбежали. Уже выталкивая ребят за ворота, я заметила подле таверны чью-то здоровенную фигуру, склонившуюся над телами. Сама темная, а лицо белое, немного светящееся в темноте – вспомнилась «Собака Баскервилей». Да это ж Боркул! Качнувшись, я вынула из-за пазухи единственный оставшийся кинжал (второй я посеяла где-то в крепости) и, прищурив один глаз, швырнула в орка. Спасибо Визаре за уроки метания оружия – кинжал воткнулся в голую спину орка и вошел по самую рукоять. Вспомнив любимые книги, я поняла, что убила Боркула, умудрившись не пролить при этом его крови: при таком ранении в позвоночник сердце останавливается, а кровь просто не успевает пролиться. Проведя рукой по лбу и стерев полосу крови, я бросила последний взгляд на разгромленную площадь Маркарта и поспешила покинуть город. Мы ехали недалеко от главной дороги, в тени кустов, а мимо нас постоянно пробегали кучки изгоев – все мчались в сторону погибающего Маркарта. Я плохо помню историю восстания коренных жителей предела. Помню только Ульфрика со своим коронным «Фус-Ро-Да!». Интересно бы знать, до какой степени город тогда разрушили? В голове мелькнула дикая мысль: а если Птицеор махнет в Маркарт, устранять беспорядки в своем городе, то какова вероятность, что его завалят? Тогда война может принять совсем иной вид. Повстанцев живо заткнут, а Империя одержит победу. И будет продолжать лизать пятки Талмору. Да даже если Чайкоорателя здесь не грохнут, то, при должной расторопности генерала Туллия, можно будет захватить Виндхельм, а Буревестнику некуда будет возвращаться (Рифтен на стороне Империи, Балгруф Старший сохраняет нейтралитет, а в мелких городах долго оборону не продержать). Так и так Империя одержит победу. Стоп, а давно ли я поддерживаю Империю?.. Дыша через рот, сдерживая подступающую к горлу тошноту, я мрачно косилась на подозрительно бодрого Карджо. Первое время, привыкнув к такому дару Клавикуса Вайла, я дико угорала с его фразочек. Хе, чего стоило одно только лицо Габриэллы, когда караванщик без запинки оттарабанил все Пять Догматов – и быстро оказался новым братом. С его пьянством я, право, запарилась, но ведь тоже бухала, верно? Но всему приходит конец – сейчас кот, не обращая внимания на шипение Визары и мои недовольные взгляды, напевал какой-то подозрительно знакомый гимн. Засопев, я задрала голову и прокричала в безмолвные небеса: - Вайл, мы так не договаривались! Внезапно все исчезло. Чувства отказали, моего тела словно больше не было, а весь мир ограничивался только моими мыслями, которые сейчас метались в голове, словно вспугнутые воробьи. - Да вы заколебали уже! – Взревел в голове голос Вайла. Трудно представить, что он ревет, но сейчас он делал именно это. – Супер-попаданцы нашлись! Радуйтесь, что мы вас всех еще не перебили! Хотя могли уже не раз это сделать! Самые крутые! Не думай, да и остальным передай, что вам тут вечная лафа, что вы бессмертные и можете дерзить даэдра! В следующий миг я распахнула глаза и обнаружила себя за партой. Передо мной бланк ГИА, за окном жаркий июнь, окна закрыты, нестерпимо хочется пить, а в голове ни капли знаний. Я заорала во всю силу своих легких и почувствовала, как куда-то падаю. Вновь открыв глаза, я увидела небеса, усеянные звездами, почувствовала боль от ран, полученных за последние несколько часов, и поняла, что, приняв видение за чистую монету, шарахнулась с лошади. - В следующий раз, если вновь вздумаешь борзеть, сделаю тебя нижним бельем твоего классного руководителя. - Месье знает толк в извращениях, - произнесла я, шокированная увиденным. Скорчившись от боли, внезапно пронзившей тело, я поняла, что принц коварства ждет ответ. - Учту, хозяин.