Темный попаданец

АХТУНГ! Наличие ненормативной лексики в больших количествах. В очень больших количествах. И долбанутое построение главы - первая часть - ангст и страдания, вторая - упоротость и скума. Та-та! Гладь пруда словно взорвалась тысячей пузырьков. Я отвлеченно подумала о шоколаде «Милка» с его миллионами пузырьков. Хм, что-то я все реже вспоминаю о Земле. Пузыри становились все больше и больше, невесть откуда послышался конский топот, он все приближался, пока наконец не затих, а передо мной не материализовался Тенегрив. Моргнув огненно-красными глазами, он ткнулся мордой мне в плечо. Я рассеянно потрепала его по гриве, внезапно вспомнив, что его глаза намекают на его принадлежность к нечисти. В Обливионе была Теневая Грива, кобыла, которую подарил Люсьен Лашанс. Какова вероятность того, что это одно и то же животное? Да, не забыть бы Люсьена в убежище призвать. Прошло пять часов. Дорога пролетела на удивление быстро. Когда солнце освещало Данстар последними своими лучами, я скакала по главной улице. Вихрем промчалась мимо музея Сила (может, и Бритву прихватить?) и остановилась возле Черной двери. Выглядел Арнбьорн неважно. Цицерон хорошо его задел, разорвав броню и нанеся глубокую рану. Норд с трудом сдерживал кровь, толчками выливающуюся из раны. Ему нельзя возвращаться в убежище. Едва узнает о смерти Астрид – порвет меня на британский флаг и бифштекс себе сделает. Но я определенно волнуюсь зря – ему не очень долго осталось. Земля вокруг Арнбьорна была щедро обагрена кровью, а он сам был бледен, как вампир. Даже если сможет тронуться в путь, до убежища ему не продержаться. Тут, думаю, никакое зелье не поможет. А магия восстановления и подавно. - Арнбьорн? – Осторожно спросила я, опускаясь на землю рядом с ним. – Ты как? Мне внезапно вспомнилась картинка, найденная на просторах интернета: Арнбьорн, сидящий на земле у Черной двери, весь в крови, окно диалога с вопросом «Ты ранен?» и фейс «да ладно!» на месте лица вервольфа. - Чувствую себя так же, как выгляжу, - прохрипел он и внезапно зашелся надрывным кашлем. - Цицерон в убежище? - Да, вон там, за дверью, - Вновь прокашлялся, утирая кровь с губ, и поднял на меня тусклые глаза. – Я бы пошел за ним, да вот только пароля не знаю. - Мне известен пароль…. А ты? Поедешь домой? – вряд ли к убежищу применим синоним «дом». - Не знаю.… Кхе-кхе... Я долго не протяну. Иди, убей этого психа, если доживу до того времени – то разберемся. Я поковырялась в котомке и достала слабое зелье лечения – иным мои запасы не располагали, но надо же хоть как-то проявить участие – и положила его возле Арнбьорна. - Что есть величайшая иллюзия жизни? – прошипела дверь, стоило мне постучать. - Невинность, брат мой. С первого взгляда я поняла, что в убежище что-то не так. Не может сырое помещение, заброшенное десятилетиями назад, пахнуть алкоголем и жареным мясом. И тепло тут, слишком тепло. Мне почему-то вспомнились альтмеры в Талморском посольстве с их жарко натопленными комнатами. А это не может быть ловушкой Пенитус Окулатус? Хотя им пока не с чего возмущаться. Тут же мне послышались чьи-то слова. Должен говорить Цицерон, но его голос не мог внезапно стать низким и хрипловатым. Вынув кинжал, я на цыпочках подошла к стене и сунула нос за угол. Представшая картина повергла меня, мягко говоря, в ступор. Стоявший у стены Цицерон держался одной рукой за живот, зажимая рану, нанесенную оборотнем, и внимательно слушал высокого эльфа, распинавшегося перед хранителем. Внимательному слушанью немало способствовал файербол, что альтмер сжимал в руке. Именно это меня и притормозило, а то давно бы кинулась бить и убивать. Одеяние архимага? ОДЕЯНИЕ АРХИМАГА? Какого черта? Впрочем, коней лучше не гнать, а остановится и внимательно послушать пламенную речь эльфа. - Я тебе когда-нибудь говорил, что такое безумие? – глаголил эльф, размахивая руками, как ветряная мельница. - Безумие - это когда делаешь одну и ту же хуйню снова, и снова, и снова, ожидая, что что-то изменится. Это нереально. Первый раз, когда мне это сказали, не знаю, я подумал, что меня наебывают, поэтому я пристрелил его. Прикол в том, что он был прав. И я стал замечать, что куда бы я ни посмотрел, все эти уебки, куда бы я не посмотрел, делают одну и ту же херню. Снова, и снова, и снова, и снова, думая, что в этот раз будет по-другому. Нет-нет, пожалуйста, в этот раз будет по-другому, – внезапно эльф заткнулся, уставившись на Цицерона недовольным взглядом. - Прошу прощения, мне не нравится то, как ты смотришь на меня! – истерично вскрикнул альтмер, сжав кулак. Файербол загорелся ярче. - Ты головой пизданулся? Думаешь, я наебываю тебя? Думаешь, я лгу? На хуй! Окей? На хуй! Иди. Всё хорошо, чувак. Я в поряде. Я в поряде. Прикол в том, да? Прикол в том, что я уже убил тебя один раз. Я не какой-то ёбаный псих. Ничего... Просто концы в воду. Я тебе когда-нибудь говорил, что такое безумие? Гробовую тишину нарушил Цицерон, который заржал так, что появилось впечатление, будто он с ранних лет ничего, кроме скумы, не пил. Этим он моментально разрядил обстановку. Альтмер же продолжал невозмутимо поглядывать на ржущего имперца, эффектно сжимая в кулаке файербол. Я же поймала себя на том, что сползла спиной по стене на сырой пол, зажимая рот руками, чтобы не расхохотаться на все убежище истеричным смехом. Откуда эльф, тем более высокий, так вот, откуда высокий, утонченный и интеллигентный эльф, в одеянии архимага Коллегии Винтерхолда, сам наверняка являющийся этим самым архимагом, да и вдруг ругается такими нехорошими словами? Отмечу, РУССКИМИ нехорошими словами! И монолог Вааса из Фар Сру 3. Повторенный слово в слово, не опущен ни единый мат. И даже с полагающейся интонацией и жестами. Это пять. Вот только… ПОПАДАНЕЦ! Стоп. Этот монолог, повторенный от а до я, знал только один известный мне человек. Макс Чиркин, мой одноклассник. Он играл в Скайрим, а я этого не знала? Ну ептыж твою налево… Я сунула нос за угол и увидела, что Чирик обернулся, продолжая удерживать файербол на ладони, а ладонь – на опасной близости от лица бедного хранителя. - Какого.… А вот и ассасинка! – Черт. Как-то криво получилось. Откуда…Балда. Он же знает, что я буду здесь. Тогда построим вопрос иначе. Какого хрена делает здесь он? – Эй, шут гороховый, - продолжал Макс, внезапно забыв про меня и переключившись на Цицерона, - убери руку с ножа, а не то поджарю на хуй и позову взвод педрил, что мигом порвут твой пердак так, что в него будет влезать гроб Матушки! Перед тем, как бессильно повалится на пол, сотрясаясь от адского хохота, у меня мелькнула мысль, что Макс вряд ли знает, что я – это я и ему ничего не мешает поджарить МЕНЯ, а бедного Цицерошу спасти от бяки Слышащей, что пришла убивать хранителя по велению шлюхи Астрид…