В плену наивности

Иногда Дафна просто поражается, как на ее вопли боли не приплывает целый океан, но потом вспоминает, что, во-первых, монстр Тританнус, который захватил ее, чаще всего выбирает самые темные и глубокие воды, куда здравомыслящий человек не сунется, а, во-вторых, никто никому ничего не должен. Никто не обязан спасать Дафну; если она не хочет лишиться рассудка, то должна выбираться сама. Вот только — увы и ах! — Дафна бессильна (и обессилена) как никогда. Мало кто сможет быть бодрым и свежим после многочасовых ежедневных пыток. Дафна срывает голос в оглушительном крике, бьется, вырывается из лап связывающей ее магии, под конец уже просто хрипит, а затем и вовсе обвисает, балансируя на грани между реальностью и спасительным забытьем. Дафна уже не понимает, не помнит: она действительно может плакать в обличье призрака, или ее тело, эта пародия на тело просто реагирует на стресс так, как ему положено — слезами. В голове Дафны все смешивается, расплывается, растекается, словно вода, что на многие годы стала ее тюрьмой. Трикс используют какое-то особое заклинание, оно причиняет боль той материи, из которой сейчас соткана нимфа. Ведь, по сути, у Дафны не должно быть тактильных ощущений, но она чувствует, как заклинание обманчиво-ласково обхватывает связанные ноги за ступни, а потом с чудовищной силой дергает их, выворачивая отсутствующие кости, кромсая сухожилия и ломая пальцы; чувствует, как адская боль стремительно бежит по ногам и врывается во все тело ударом жгучего тока. Дафна орет и утробно воет, пока ее спрятанные за маской глаза лопаются от напряжения, пока суставы полыхают, пока спина неестественного выгибается, а позвоночник крошится и рвет кожу на призрачно-кровавые лоскутки. Дафна рыдает и умоляет Блум прийти к ней на помощь. Нет, она молит не тогда, когда выходит с ней на связь (времени и так слишком мало, чтобы еще думать о себе), а во время пыток, просто плачет про себя и верит, что младшая сестренка спасет ее, как некогда Дафна спасла саму Блум. Конечно, вступать в бой с Тританнусом опасно, но ведь он часто уплывает, оставляя сторожить пленницу лишь пару мутантов. Их же обездвижить магией легче легкого, а там и Дафну вызволять проще. Но Блум не приходит на помощь. Винкс тоже нет. Они где-то далеко, сражаются за все Магическое Измерение, а здесь усталая, искромсанная нимфа молит о помощи беззвучным шепотом, срывающимся с призрачных разодранных губ. Сначала Дафна убеждает себя: все дело в том, что Винкс просто не знают, что с ней произошло. Но потом, когда Трикс оказываются на Домино и шантажируют ее жизнью родителей, она краем глаза успевает заметить Ская на заднем плане. Уж он-то наверняка рассказал все Блум, и она просто не могла не понять, насколько серьезно положение сестры! А помощи все нет. Теперь Дафна говорит себе, что Винкс просто некогда спасать ее. Блум очень хочет это сделать, но ведь на кону стоит судьба целой Вселенной! Если она пожертвует драгоценным временем, чтобы вытащить Дафну, то весь мир окажется повержен этим злобным монстром, и сама Дафна снова окажется в плену, в рабстве. «Но Винкс же не все время сражаются с Тританнусом и Трикс, — подло скребется в ее измученном сознании тихая мысль. — Например, когда они здесь, мучают меня, Винкс же не с кем бороться. Может быть, они уже разрабатывают план, как спасти меня? А я их так эгоистично обвиняю!» Бедная наивная Дафна. Она верит в свою любимую сестру и ее подруг, пока они продолжают жить обычной жизнью: разбираться в нелепых любовных интригах, устраивать модные показы и делать еще сотни обыденных для них вещей. Только Блум иногда нет-нет, да и вспомнит про Дафну, погрустит пару минут, а потом слышит беззаботный голосок Стеллы и сразу же выбрасывает из головы печальные мысли. А Дафна не может вот так легко выбросить из призрачного тела отголоски пережитой боли, что еще долго после пыток отдает слабыми разрядами. Она пытается не думать об этом, но… просто не может. Ведь охранное заклинание вокруг нее не слишком сложное, уж точно не для огня самого Создателя, а вода, глубина, расстояние — все это не помеха для поисковой магии. Так почему же ее, Дафну, не ищут? Чем она заслужила такие страдания, за что так прогневался на нее Дракон? И снова горло сжимают спазмы, и снова Дафна пытается не дать пролиться несуществующим слезам. Если бы подобное, не приведи Дракон, случилось с Блум, нимфа бы перепробовала все способы, ритуалы, заклинания, лишь бы найти ее, лишь бы убедиться, что она в порядке. Она бы расколола планету и собрала ее заново, но добралась бы до Блум, не теряла бы надежду ни на миг. Возможно, все дело в том, что Дафна помнит Блум совсем малышкой, знает и принимает ее своей сестрой, а та видела Дафну лишь во снах и всего пару раз наяву, слышала о ней от чужих и не чувствовала связующих уз родства между ними. Но ведь она помогает десяткам, сотням людей, не зная даже их имен, а помочь родной-незнакомой Дафне не может… Думать об этом слишком горько и больно, однако не больнее, чем когда с тебя буквально снимают скальп. Сталкиваясь, наконец, лицом к лицу с Блум, Дафна радостно улыбается и простирает к младшей сестре бледные материальные руки, а в ее голове бьется лишь одна, почти истеричная мысль: «Она спасла меня, спасла!» Вот только, обнимая Блум, Дафна замечает, как ее кожа начинает покрываться белыми шрамами — следами от ран, которые давно были оставлены заклятием боли и уже зажили. Она с ужасом осознает, что ей придется пережить за следующие несколько часов, когда старые повреждения, нанесенные ее призрачной оболочке, проступят на оболочке физической. Она смиренно признает, что после плена уже не станет такой, как прежде. Для Дафны начинается совершенно новая, неизведанная жизнь. В которой она ни за что не расскажет сестре о пережитом ею ужасе. Потому что Блум начнет винить в этом себя, но она ведь ни в чем не виновата! Добрая наивная Дафна…