Мальчик-подружившийся-со-смертью

      С утра разве что за учительским столом не обсуждали последние новости Ежедневного пророка, да и то, там молчали из-за наличия за столом Амбридж. Только невнимательные не понимали, что именно эта любительница правил станет новым директором Хогвартса. Даже за учительским столом находились те, кого эта министерская жаба уже успела вывести из себя своими странными приказами, и даже за слизеринским столом находились мыслящие в том же направлении.       Сама же заместитель министра с утра пораньше ходила с противной, но при этом радостной улыбкой на пухленьком лице. Даже на несоблюдение некоторых правил учениками в коридорах она закрыла глаза, повод того стоил: она — директор. Долорес была крайне довольна таким исходом.       За завтраком ей пришёл громовещатель, который она с несходящей с лица улыбкой открыла за столом, ведь письмо было от министра. Раскрывшись, письмо вынесло свой вердикт, а точнее решение министра: Долорес Амбридж заканчивает свою работу в Хогвартсе, а директором назначается Минерва МагГонагалл.       Тишина в зале была словно после разрыва бомбы.       Долорес порозовела в тон своего одеяния, Минерва же удивлённо читала свиток, упавший перед ней.       Несколько секунд осознания понадобилось детям, потом начали раздаваться жидкие хлопки со стола Гриффиндора, затем уже волна аплодисментов с почти с четырёх факультетов затопила зал. Радость затопила сердца детей.       Долорес умудрилась быстро и незаметно скрыться из зала. — Ну хоть какая-то справедливость… — Наконец-то кто-то нормальный вместо этой…       Слышались восклицания со стола Гриффиндора. — Наш декан лучше всех! — начал скандировать Ли Джордан и вскоре к нему присоединили ещё несколько ребят за столом. — Ура! — Рон и Джинни заменили близнецов и кричали дружно со всеми.       МакГонагалл поднялась за столом и мановением руки заглушила весь зал. — Прошу тишины. Как директор, я завершаю приём пищи, все свободны.       Зал, тихо шумя, вскоре опустел.       Минерва одна осталась в зале, только теперь чуть улыбнувшись. После чего ушла и она.       Гарри шёл с радостными и вдохновлёнными гриффиндорцами, которые радовались такому завершению года, но он думал о Дамблдоре и об Азкабане. Он видел, что там стало с Сириусом, видел, какой оттуда вернулась Беллатриса, её синяки под глазами всё ещё были видны. Ему всё же не хотелось отдавать Дамблдора на такое. Тут у него резко заболел шрам, и он, выплыв из толпы, остановился и опёрся на стенку. — Гарри… снова шрам? — Гермиона сразу заметила, что Гарри нет рядом, и потянула Рона в нужную сторону. — Ты был прав, что кроме Дамблдора никто не сдержит… его, — рыжий как всегда не терпел называть Волан-де-Морта его именем.       Гарри еле слышал слова друзей, чуть отмахиваясь от них. Шрам уже не разрывался от боли, всё было не как обычно, зато у него закружилась голова, мир стал мутнеть. Он не заметил как съехал по стене. Он стоял в особняке Малфоев, в той самой комнате, что являлась кабинетом Тёмного Лорда. — Я просто не знал, как с тобой по-другому связаться. Это мне показалось легчайшим способом. «Да, уж, ожидать, что Тёмный Лорд будет думать о том, что чувствуют другие и об их удобствах, это как ожидать, что мороженное будет горячим», — подумал Гарри, молча ожидая, что скажет теперь ещё и его Лорд. — Я избавился от Дамблдора — он теперь не угроза ни мне, ни тебе. Ты уже разобрался с переводом в другую школу? Мне не нужны тупые слуги, их и так вокруг и так излишне много. Всё понял? Свободен. «Я не могу уйти…», — Гарри мысленно вздохнул, это видение под контролем Лорда, он не может просто захотеть и уйти. — Мой Лорд, — слегка нерешительно произнёс он вслух, — но ведь это ваше видение и я не могу уйти, пока вы не отпустите. Тёмный Лорд повелительно махнул рукой и видение растаяло.       Гарри очнулся уже в больничном крыле, рядом с ним суетилась колдомедик.       Голова всё ещё побаливала, зато поговорили. Гарри медленно присел, ему сразу поправили подушки и всучили в руку зелье, заявив, что он должен выпить всё до дна.       Через несколько часов его отпустили.       Меньше чем через неделю заканчивался учебный год. Остаток дня Гарри нерешительно просидел в своей комнате.

***

      На следующее утро состоялся разговор с новым директором и всё ещё его деканом. — Профессор, можно? — постучавшись, мальчик заглянул в дверь.       МакГонагалл сидела за столом, она повернулась на звук, оторвав взгляд от бумаг, и разрешила ему войти. — Мисс, могу я вас попросить помочь мне… я не знаю, как именно, можно перевестись в другую школу?       Минерва, которая снова ненадолго углублялась в бумаги, подняла на него вопросительный взгляд. — Мистер Поттер, с чего вдруг вы решили сменить школу? Вы знаете, сколько это хлопот… «Догадываюсь» — подумал мальчик, но в ответ лишь кивнул.       Директор вздохнула. — Ваши оценки по предметам, мистер Поттер? — Удовлетворительно и выше. — Ваш опекун подпишет бумаги? — Да, — проговорил Гарри, задумавшись, чего это ему будет стоить. — Что же… причина вашего желания? — Я не считаю, что здесь я под защитой, простите, директор, — эти слова Гарри обдумал ещё, когда шёл сюда, это, конечно, было грубо, но абсолютно честно.       МакГонагалл никогда не выглядела ранимой, потому лишь кивнула, затем сотворила свиток, расписалась на нём сама. — Распишитесь здесь, — она указала место кончиком пера.       Поттер выполнил. — Рядом с каждым предметом учитель должен написать вашу оценку знаний и подпись, здесь подпись вашего опекуна. Направьте эту бумагу совой в школу, куда хотите перевестись. Для уверенности, что вы не потеряете, я бы на вашем месте сделала копии заполненного свитка.       Следующие несколько дней Гарри собирал подписи. Самое сложное было находиться в классе со Снейпом. Поттер с самого начала ненавидел его, за службу Тёмному Лорду и много ещё за что. Но сейчас он знал о службе Снейпа ордену и Дамблдору, так что лучше он к нему относиться не стал.       Гарри помнил, что Снейп неплохой легелимент, хуже Дамблдора, конечно, но задерживаться у него в кабинете надолго и тем более смотреть в глаза не стал.       Чтобы не стало хуже.       Мальчик уже не понимал, чего хочет.       Отомстить Волан-де-Морту уже не хотелось. После нескольких разговоров с ним становилось даже несколько жалко этого волшебника. Он хотел могущества, а получил… получил Авадой. А теперь, он хочет господства снова, по крайней мере, он действует, как говорит.       Последнее время мысли скатывались к тому, что он хочет мести Дамблодору. Он отправил его в дом родственников, которые издевались над ним… да даже сквибы воспитали бы лучше. Да, пожалуй, это не дало ему зазнаться и чувствовать себя выше других. А то, что его били, почти не кормили и издевались всё детство, оставив хорошую детскую травму, так это нормально. Нормально? Да и почему он, простой ребёнок, должен был сражаться с Волан-де-Мортом???       Почему?       Первый курс. Мальчик, поверивший в чудо. И злодей, до которого надо было ещё пройти хитроумные ловушки, в которых можно и погибнуть.       Второй курс. Тупой учитель. Большая, нет, огромная змея. На волосок от смерти от яда. Неужели каждый двенадцатилетний подросток такое испытывает? Нет, нет и ещё раз нет!       Третий курс. Учитель, подаривший немного тепла. Оборотень. Анимаги. Дементоры, пробудившие те кошмары, о которых он даже и не помнил, то, что мог бы и не знать. Потеря родителей. Это трагедия. А ведь проще было не вспоминать о них, не думать, просто похоронить для себя и знать, что хорошо, что они были. И всё. Но переживать о потере! Конечно, тогда ещё сильнее захотелось отомстить Лорду.       Четвёртый курс. Оборотное зелье и преданный слуга. Возрождение Лорда, в котором пришлось поучавствовать самому. Да уж, ненависть ещё и к себе.       Пятый. Министерство. Смерть родного человека. Травмы друзей.       Но ведь Дамблдор мог бы и сам справиться и не привлекать ребёнка. Ну или хотя бы чтобы его страховали учителя. Нет? А, может, ребёнку было страшно? А, может, ребёнку было больно? И физически и морально. Нет, Дамблдор не тот, кому можно безоговорочно доверять, у него излишне много тайн, в которые он не собирается посвящать других. Ну и не нужно, теперь он сможет поговорить лишь с дементорами! В Азкабане! Плевать…       Очнувшись от мыслей, Гарри осознал, что стоит у двери, призывно приоткрытой. Он протянул руку и распахнул её.       Это была выручай-комната. Комната, что появлялась, когда была необходима, что давала то, что просили.       Сейчас тут было пусто, излишне пусто для комнаты.       Мягкие стены, мягкий пол. Манекены.       Гарри усмехнулся.       Первый же манекен отшвырнуло вглубь комнаты, второй разрезало.       Комната знала, что нужно от неё.